– А душа?
– А душа спала. Или давно сбежала. – Он усмехнулся, представив, как души бегут от недостойных хозяев.
– Так бывает? – допытывалась она.
– Ох, да я не знаю, Матрёш. Бывает, не бывает. Они не были разумными людьми, ты вот это запомни. Просто живые роботы. Они бы не стали нас тут жалеть.
– Да уж это точно. – Её передёрнуло, но истерика больше не повторилась. Матрёна освоилась.
Поутру Чёрный вышел на залитый солнцем двор и обомлел: его покрывал совершенно свежий, нетронутый снег, и по этому снегу кто-то прорисовал громадную, во весь двор, гексаграмму так, что дом получился точно в её центре. Линии, составляющие знак, протаяли до самой земли. Голову ночного гостя он так и не нашёл, и куда она могла исчезнуть, не понял. Не привиделось же им всё это! Нет, не привиделось – ему ещё придётся приводить в порядок меч. Антон подивился и пошёл заниматься оружием.
Через пару дней резко потеплело, снег почти полностью исчез с улиц посёлка, теперь лишь грязные ноздреватые кучи отмечали места бывших высоких сугробов. Зато его полно было в лесу. Там он подтаял и растёкся водой по промёрзшей земле, превращая её верхний размякший слой в непролазное болото. Прогулкам пришёл конец. Никто так и не поинтересовался, что за стрельба была на его участке в одну из ночей. Чёрный теперь до конца уверился, что за пределами периметра его ограды никто ничего не слышал. Он только удивился, как нападающие смогли подобраться столь близко, ведь когда-то Седой обещал, что в доме они окажутся в безопасности. Но атака Татьяны тоже произошла в доме, значит, не всё было во власти Властелинов. Прошли и «зомбики» – хотя уж очень нелепо они себя вели, как будто полностью утратили разум. Может быть, это потому, что они ступили на его территорию? А выйди он разобраться с ними за забор, и результат мог быть обратным? Антон оставил попытки объяснить нападение и вернулся к своим кругам. Он знакомился с выкладками из тетради матери.
Круг, разделённый на части дугами с радиусом самого круга, даёт простейшую мандалу – шестилепестковый цветок – привет с Востока. Если провести не дуги, а полные окружности, картинка начинает напоминать то, что встречается на полях. Wilkes говорила, кто-то пытается экспериментировать с этими рисунками в 3D-модели. Как это может выглядеть? Может, так: Антон представил, как картинка обретает объём и превращается в гроздь шариков. Мысленно он повернул их, уводя торчащий в его сторону пузырь вверх и вбок. Гроздь развернулась. Антон полюбовался на кубик, составленный из восьми приплюснутых сфер, и вдруг прикусил язык – это же одна из первых стадий деления клеток зародыша! Классическая картинка из всех детских учебников, говорящих о том, откуда берутся дети. Получается, геометрия правит бал в биологии? Она лежит у истоков жизни? А ведь так и должно быть – если это действительно отображение Законов Вселенной. И всё это можно свести к одной-единственной Гексаграмме! Вот это ключ так ключ! Антону показалось, что он понял Давида: как можно передать потомкам неожиданно дарованное Знание? Показать им способ, которым можно его развернуть. Древний еврейский контактёр так и сделал. Он показал путь идеи формы. А его сын стремился сотворить саму форму… Зачем? Что он рассчитывал получить от Храма, воплощающего в материю Идею мироздания? Что передавали через поколения бесчисленные каменщики? Кем станет тот, кто будет владеть и Идеей и Формой? Ответов у Чёрного до сих пор не было.
Пару недель назад на втором этаже офиса «Немана» кипели настоящие страсти. Люминос, Калина и Баал в очередной раз спорили о подготовке к двенадцатому году.
– Нужно перестраивать систему наблюдений, – доказывал Леонид. – Сейчас мы не можем гарантировать устойчивости работы перехода только потому, что не имеем достаточно информации. Мы знаем, что есть места, где проход открывается с частотой на порядки большей, чем в остальных. Но мы не знаем продолжительности фазы открытия! Никто никогда не рисковал проследить – сколько же времени проход может держаться открытым. Мы проскакивали туда – и назад.
– Ты предлагаешь кому-то застрять на той стороне и дождаться следующего открытия? – невозмутимо уточнил Калина.
– Да. Это возможно. – Люминос говорил жёстким уверенным тоном. Он хорошо обдумал этот вопрос. – Нужно только правильно выбрать место эксперимента.
– Твои предложения?
– «Зелёные холмы». Это пока вариант идеальный.
– Почему? – не согласился Мирон. – Там только кусты с шипами, и всё, насколько мы могли наблюдать.
– Ты предпочёл бы Запретный город или Чистилище? – Люминос тонко усмехнулся.
– Нет, разумеется. Но почему бы не тот вариант, где мы когда-то находили Грааль?
– Мне не понравились разбросанные там кости. – Леонид вздохнул и принялся объяснять: – Нам известно, что простой неподготовленный человек смог выжить, проведя на территории «ЗХ» трое суток. Значит, там нет агрессивной среды, как минимум нет включений отравляющих веществ в воздух и воду. Также нет значительного количества опасных хищников. Возможно, местная растительность полностью несъедобна, придётся рассчитывать на то, что выживут наши культуры. Но это всё нужно проверить! И начинать нужно сейчас, или будет совсем поздно.
– У тебя уже есть план? – Калина задавал вопросы, ответы на которые уже знал.
– Да. Есть. – Леонид оглядел товарищей. – Так мы этим займёмся?
– Рассказывай, – предложил Баал. – Там разберёмся.
– Во-первых, нужно наладить постоянный контроль за открытием перехода. Для этого достаточно установить с той стороны довольно простой самописец, с этой – лазерный излучатель и периодически ходить проверять. Там всё равно есть смотритель, пусть наблюдает.
– Хорошо, получим режим открытия. Это действительно хорошо, но мало.
– Мало, – кивнул Люминос. – Нужна большая экспедиция по разведке территории с той стороны. А до этого нужна серия малых вылазок по проверке работоспособности приборов для навигации и связи. Займёшься? – Он вопросительно уставился на Мирона. – Бери своих ребят, и параллельно с изучением режима ворот…
– Думаешь, там джи-пи-эс заработает? – ухмыльнулся Баал.
– Нет, конечно, а вот как поведёт себя компас, хорошо бы понять. А также радиосвязь, двигатели внутреннего сгорания, возможно, огнестрел. Химсостав почвы, воды, воздуха, керны от неглубокого бурения – всё это мы можем получить быстро и почти без затрат.
– А Контора? – напомнил Калина.
– Контору придётся водить за нос. И здесь нам поможет пиар. – Леонид скривился, но продолжал: – Чем громче мы разрекламируем эту затею, тем менее серьёзной её станут считать. Конечно, добавим побольше глупостей в публичную часть. Онил сумеет. Можно устроить настоящее телешоу «Загляни в другой мир», снятое в ближайшем леске.
Все рассмеялись. Да, иногда работа с телевидением приносила неожиданные поводы для веселья – слишком ленивы и тяжелы на подъём оказывались порой маститые звёзды экрана, и слишком хотелось им побольше невероятного и эффектного в их сюжет.
В роли самописца решили использовать обычный барограф – вместо ленты заряжается фотоплёнка, барабан помещается в глухую упаковку с единственным отверстием, закрытым толстым тёмным стеклом, всё это выносится на ту сторону и устанавливается на жёсткий штатив. А с этой стороны, также на штативе, крепится простая лазерная указка. Вот и всё. Смотрителю остаётся по мере необходимости менять батарейки здесь и по мере возможности менять плёнку и заводить барабан там. Уже через месяц таких наблюдений можно было бы обсуждать первый приблизительный результат.
После настройки системы Баал и Лохматый с возвращением не спешили. В этот раз они привезли с собой несколько воздушных шаров и баллончик с гелием. Подвесная корзинка с креплением для видеокамеры, пропеллером и маленьким моторчиком от примитивной авиамодели дома показала замечательный результат – подвешенная на верёвке, она исправно совершала от десяти до пятнадцати оборотов, пока не заканчивался завод. Теперь они наполнили газом шарики, на трёх растяжках вывели всю связку на заданную высоту, а потом подцепили камеру. Первый же запуск показал работоспособность установки – они получили три чёткие круговые панорамы, которые можно будет, не торопясь, проанализировать у себя. Время оставалось, и Баал решил заодно проверить возможность ориентирования по компасу. Они договорились, что он не будет отходить дальше, чем на вершину одного из ближайшего ряда холмов, и не станет гулять дольше двух часов.
