Литмир - Электронная Библиотека

Антон шутил, но ему было совсем не смешно. Если это действительно были крысы, с ними нужно было что-то делать. Матрёша принесла своё одеяло, забилась под стенку и затихла, а Чёрный долго не мог уснуть, мерзкий скрежет, казалось, пилил по нервам.

Поутру он отправился обследовать дом. Результат выглядел удручающе – дыры в полу появились почти во всех комнатах, кроме библиотеки. Он обрадовался, когда сообразил, что это помещение попадает как раз на перекрестье фундамента, там нет промежутка между бетоном и полом, по которому могли бы перемещаться зверьки. Он основательно обыскал кладовку, потом сарай, нашёл полмешка цемента и потратил полдня на заливание обнаруженных дыр по всему дому. Он надеялся, что крысы тоже как-нибудь попадут в раствор.

На первый взгляд звери исчезли. В первую ночь что Чёрный, что Матрёна беспокойно прислушивались, ожидая уловить теперь знакомый скрежет крысиных зубов, но в доме было тихо. Днём тоже никто не попадался ни под ноги, ни на глаза, не заметно было разбросанных мелких предметов. Антон успокоился, что напасть сия миновала, и снова предался геометрии.

Гексаграмма, в более общем виде – шестиугольная структура, также известна с незапамятных времен. Она является центральным элементом Великого Пантакля Соломона. Того самого Соломона, который строил свой Великий Храм и у кого в архитекторах, по преданию, были Хирам – официальный столп масонства и один из потомков Каина – каменщик по рождению. Потому что именно Каин, если он вообще когда-либо существовал, и был первым вольным каменщиком. Он построил первый город, его потомки принесли в мир ремесло и искусство, научный прогресс, а также магию, эзотерику, волшебство. А сам Соломон, как сказал английский масон, – всего только сын Давида. Того самого, чьей Звездой названа гексаграмма. А в далёких северных землях шестилучевая свастика символизировала одного из верховных богов славян – Велеса. А на далёком Востоке шестилучевую звезду соотносили с Вишну. Воистину, хмыкнул Антон, обращаясь к неведомому собеседнику: «Суть всего мироздания – игра моего ума, а если вы со мной согласитесь, то и вашего тоже». Да ведь он уже говорил эти слова! Да, говорил, – мысль легко прокатилась по проложенной тропе, – не здесь, не сейчас, и тогда его называли Алессандро. Тут его ушей достиг истошный визг – орала Матрёна. Чёрный вскочил, как подброшенный пружиной, и бросился на звук.

Матрёша читала, устроившись на мягком диване в зале, там было уютно и светло от окна. Вдруг она заметила лёгкое движение на краю поля зрения. Она замерла, испуганно обводя взглядом просторный зал. Из угла возле камина вышла и медленно направилась прямо к ней здоровенная крыса. Девушка взлетела с ногами на диван. Крыса, нимало не испуганная движением человека, подошла к самому дивану и злобно посмотрела вверх. Матрёша, не в силах издать ни звука от ужаса, судорожно зашарила рукой по стене, схватила первую попавшуюся рапиру. Длинный клинок позволял, не сгибаясь, дотянуться до пола, она хлестнула, стараясь ударить животное, и конечно же промахнулась. Кончик рапиры упёрся в пол, застрял в ворсе ковра. Девушка потянула рукоять на себя, направила остриё на крысу, и тут лишилась не только голоса, но и способности к движению, потому что серый зверёк встал на задние лапы, а передними, как руками, обхватил клинок. Матрёша застыла, только её глаза всё больше вылезали из орбит, а рот открывался шире и шире. Крыса постояла и вдруг полезла вверх по клинку, цепляясь за него всеми четырьмя лапами и волоча свисающий до пола голый розовый хвост. Вот тут девушка наконец смогла заорать, и её горло исторгло совершенно невероятный вопль, который заставил Чёрного пулей полететь в зал. Он замер от неожиданности, застав сюрреалистическую картину: крупная серая крыса медленно идёт по узкому клинку, который держит в руках белая от ужаса девушка. Потом Антон схватил первое, что попалось под руку, – это оказался Матрёшин баллончик с газом, – и разрядил его прямо в морду крысы. Пасюк чихнул, свалился с рапиры и не спеша потрюхал к камину. Прежде чем исчезнуть в углу, крыс обернулся и, как показалось Антону, окинул его оценивающим и вызывающим взглядом. Впрочем, ему некогда было разбирать выражение крысиных глаз, они с Матрёной дружно зашлись кашлем и вместе выскочили за дверь. Они долго кашляли, вытирали слёзы и промывали глаза холодной водой. Потом Антон уселся на кухне и крепко задумался.

Матрёна сидела напротив него на столешнице и судорожно хватала ртом воздух. Она поклялась себе, что не ступит на пол, пока в доме остаётся хоть одна крыса. Про то, что эти звери очень хорошо умеют лазать и прыгать, она постаралась забыть. Тут она уловила знакомое ощущение контакта. «Только его не хватало», – подумала девушка, но послушно озвучила слова.

– «Прогрессируйте, не стойте на месте. У вас слишком сложная задача, чтобы отвлекаться по мелочам. Впереди особенной сложности этап, но у вас должно хватить потенциала. Он очень важный».

– Это что? – не сразу понял Антон.

– Это Седой, – уронила Матрёна.

– Он издевается?

– Непохоже. Он просто, как всегда, занят своим – глобальным руководством процессом.

– А мне кажется, он издевается, – с нажимом произнёс Антон и вдруг хлопнул себя по лбу. – Сейчас, будет ему прогресс. Сейчас тут всем прогресс будет!

Первым делом нужно было убедиться, что его старенький компьютер, который он очень давно отдал отцу, всё ещё цел и работоспособен. Чёрный вспомнил, что вроде бы видел его, когда разбирался в кладовке. Действительно, системник стоял там, под нижней полкой. А наверху примостился древний ЭЛТ-монитор. Только бы он работал, прочее не имело значения. В какой-то коробке отыскалась клавиатура, мыши не было, но агрегат запустился и без неё. Древняя чикага была не столь привередлива, как её отдалённые потомки.

Антон с трудом вспоминал, какие клавиши имитируют мышь. Вспомнить не смог, пришлось подбирать методом тыка. Минут через десять он сумел запустить старичка-нортона и выйти в корень единственного диска. Так, программа цела. Ещё с тех далёких времен, когда они пробовали экспериментировать с техническими способами управления работой мозга, остался генератор звуковых колебаний. Взломанная умелыми хакерами программка позволяла создавать свои собственные комбинации, то есть получать любой звук, просто указав его частоту. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с компьютерными синтезаторами, со сложными музыкальными программами, но Чёрному не нужно было сложно, ему было нужно громко и точно. Сколько там предел слышимости человеческого уха? Шестнадцать тысяч герц? Или восемнадцать? Ничего, он возьмёт немного больше. И пойдёт по шагам, подбирая ту, единственно правильную частоту, которую знали крысоловы Средневековья, волшебники со свирелями, что бродили по деревням и изгоняли крыс и мышей. Никакой магии в наше время – только ультразвук. Сверхвысокие частоты на дудочке не возьмёшь, значит, подбирать придётся не очень долго. Антон убедился, что программка имеет запас по высоте тона, и снова полез в кладовку – звук мало сгенерировать, его нужно донести до нужных ушей.

Очень давно у него был музыкальный центр, он тогда учился в старших классах школы. Сейчас нужно было отыскать от него колонки. Он помнил, что не угробил их в своё время, не успел, изменились интересы и вкусы. В кладовке их не нашлось, пришлось опять перерывать старый хлам в сарае, пока раскопки не увенчались успехом – один большой деревянный ящик с динамиками Антон нашёл. Последнее действо – подсоединить разъём звуковой карты ко входу динамика. Он бился над этим едва не до темноты. В первых сумерках древний агрегат наконец хрюкнул и зарычал, воспроизводя посланный на него сигнал. Антон повысил частоту – звук взвился, перешёл в режущий уши писк. Ещё выше – он больше не слышал ничего, только почему-то заломило в ушах. Матрёша обхватила голову руками и страдальчески сморщилась. Чёрный принялся повышать высоту звука ступеньками по сотне герц. Голова отчаянно заболела, как вдруг выглядывающая в окно Матрёна замахала руками:

103
{"b":"155619","o":1}