Боец часто просыпался от того, что воевал во сне. Он рвался спасать, то Марину, то Женю… Кто это был, клошары не знали. Хотя и понимали, что это — кто-то из прошлой жизни. Но, в моменты, когда Боец приходил в себя, никто не спрашивал его об этом. У всех здесь присутствующих, когда-то была прошлая жизнь. Жизнь, которую они старались не вспоминать, но она, как дерьмо, периодически всплывала в их памяти, и не было сил затолкать эти воспоминания обратно.
Как звали бойца, никто из них не знал. Боец — он ведь и в Африке Боец. Только чёрный. А этот Боец уже, потихоньку, приближался к состоянию изрядно помятого негра.
В июне произошёл новый инцидент. В Питере проходил „Международный Петербургский Экономический Форум“. Главы многих мировых держав слетались в город на Неве, как мухи на то, что пахнет. И их самолёты пролетали на посадку в Пулково, как раз над платформой „Паровозный музей“.
Из соображений безопасности (хотя, на мой взгляд, БОМЖИ могли сбить самолёт разве что из рогатки) и большей привлекательности (в городе, который принимает таких гостей, бездомных не может быть в принципе) бездомный город решено было вывести за сто километров от Питера. Но, дабы не было эксцессов, операцию было решено провести под утро, когда все спали. К четырём часам, на платформу „Паровозный Музей“ подогнали состав с четырьмя грузовыми вагонами и с помощью солдатиков внутренних войск, которые были с собаками, за полчаса забили эти вагоны до отказа. По самое, как говорится, „не балуй“.
Следом за солдатами шли бульдозеры, которые сравняли городок с землёй. А состав покатил на запад, в Кингиссеп. Не доезжая Кингисеппа, поезд свернул на север и приехал в местечко, со странным названием „Котлы“. Там БОМЖиков выгрузили, (опять же, не без помощи собак) и загнали в подобие, наспех сооружённого концлагеря. Военные называли это „Сборный Фильтрационный Пункт для социально неблагонадёжных лиц“.
Кормили там скудно, но все продукты были не с помоек. А ещё, там не давали выпить. А выпить Бойцу, очень хотелось. Поэтому он начал буянить. Буйного Бойца удалось утихомирить только с помощью укола транквилизатором, который сделал один из двенадцати крепких медбратьев, перед тем, как потерять сознание от нокаута. Боец отправил тогда „посмотреть мультики“ восемь человек, прежде чем успокоительное подействовало.
Тут-то его к кровати и привязали…
* * *
Крепкого телосложения молодой батюшка приехал на СФП одним из последних. К тому времени, на поруки разобрали самых крепких и выходившихся бездомных. Остались самые сирые и убогие: четверо калек, которые стали таковыми по собственной воле (инвалид всегда вызывает жалость и ему больше подают), два совсем уж тщедушных старикана, существо, пол которого так и не удалось установить, ибо оно отказывалось идти на какой либо контакт с администрацией СФП, а сама администрация подходить к этому существу брезговала ибо воняло от него так, что было противно даже некоторым обитателям барака, в котором оно жило.
— И это всё? — с сочувствием сказал батюшка, глядя на воняющее нечто, — Что ж… Что господь послал… Хотя… Не просто она приходила…
— Вы знаете, Александр… — замялся помощник дежурного по пункту, — Есть у нас ещё один персонаж… Он, как бы это вам сказать… Бесноватый, по-вашему. Пил он очень много, вот у него „кукушка и улетела“…
— А как его зовут? — спросил батюшка, которого помощник величал Александром.
— Никто не знает, — пожал плечами помощник, — Свои его звали „Боец“…
— КАК? — оживился батюшка.
— Боец, — спокойно повторил старший лейтенант, — И я вам скажу, он действительно — БОЕЦ. Много он наших поломал… А у нас парни ой как крепки…
— Это он, — еле слышно произнёс Александр, перекрестился и повернулся к помощнику, — Покажите мне его, старший лейтенант. Срочно.
— А не боитесь? — усмехнулся помощник, — К бойцу вдвоём заходить опасно. Это он сейчас к кровати привязан. Но он ведь и развязаться может…
— Если это тот, о ком я думаю, — совершенно не обращая внимания на усмешки, ответил батюшка, — Вам ещё очень крупно повезло, что вы живы. А если вы живы, значит он действительно плох… Пойдёмте к нему, старлей.
Помощник молча пожал плечами и повёл батюшку в лазарет…
Увидев привязанного проволокой к кровати бесчувственного Бойца, батюшка кинулся к нему и начал отвязывать руки, но старлей остановил его.
— НЕТ, Александр! Он прикидывается… Как только вы его развяжете, он вас за горло возьмёт… А мне потом отвечать…
Батюшка резко отпустил руки и сделал шаг назад. В этот момент, Боец открыл глаза и с остервенением на него бросился. Спасла батюшку только проволока, которая крепко держала Бойца. Старший лейтенант попытался было помочь Александру, но тот сурово рявкнул:
— ОТСТАВИТЬ! — и тут же посмотрел на заскулившего от боли Бойца, — Куда же ты, дурак… — затем он перекрестился, закрыл глаза и начал шептать молитву.
Прошептав и снова перекрестившись, он повернулся к помощнику дежурного по пункту:
— Ну-ка, старлей, выйди отсюда. Тут сейчас такое твориться будет, что твоей неокрепшей психике видеть не рекомендуется…
— Да как же я уйду, — изумился старлей, но Александр резко, властно перебил его.
— НОГАМИ… И не подсматривай…
— Извините, Александр, — пожал плечами помдеж, — Никак не могу.
— Тогда, сходи за старшим дежурным офицером.
— За майором Петрыкиным?
— Да, да. За ним самым… Иди, старлей… Иди…
* * *
Как только старший лейтенант скрылся за дверью, Александр сразу же подошёл к Бойцу и громко, чётко произнёс.
— Здесь Аббат… Здесь Аббат… Китяж, ответь Аббату… Передаю позывные состава крайней группы. Гангрена, Китяж, Аббат, Бузони…
Боец, в ужасе, открыл осоловелые глаза и посмотрел на Александра.
— К…К… Китяж на приёмммеее… Аббат, это ты?
— Я, Китяж… Я. Ты мне глотку не перегрызёшь? — он начал отвязывать Кирилла от кровати. А Кирилла, тем временем начало колотить крупной дрожью, — Держись, старший лейтенант… Держись… Иисус терпел, и нам велел… А ты — парень крепкий… Сильный… Серёгу благодари… Это он мне подсказал… и подруга твоя… — но Китяж его уже не слышал. Он упал в глубокий, голодный обморок…
Аббат завернул его в одеяло, взял на руки и понёс к выходу.
— Как ты похудел, дружище, — он горько улыбнулся, — Ну, ничего… Я тебя откормлю…
Открыв „с ноги“ дверь, он пошёл по коридору, когда навстречу ему вышел старлей с майором. Петрыкин встал посреди коридора и подбоченившись, надменно скомандовал:
— Стоять. Куда?
— Это ты сейчас с кем разговариваешь, майор? — поравнявшись с ним, Аббат глянул на майора таким взглядом, что тому захотелось писать — Отойди, а то, не ровен час, зашибу.
— Аааааа… — майор сделал вид, что понял происходящее, хотя единственное, что он сейчас понимал, было мыслью, которая кружилось где-то в районе мочевого пузыря, — Вы, отец Александр? И вы приехали за Бойцом! Забирайте его… Может вам машину дать? А то, как вы его доставите?
— Дайте, майор, — кивнул Аббат, — только, без водителя. Обещаю, что послезавтра я вам машину привезу.
— Как вам будет угодно, — майор уже сложил ноги крестиком и пританцовывал. Хотелось ему, очень… — Товарищ старший лейтенант. Сделайте мой „УАЗ“ батюшке, — одной рукой он протянул Аббату ключи, а второй, зажал в кулак своё „хозяйство“.
Аббат кивнул в сторону старлея, дескать: „Ему ключи отдай“ и проследовал мимо „страждущего“ майора.
Петрыкин понял, что если он сейчас не сходит в туалет, он просто лопнет. Слёзы текли из глаз майора. Швырнув ключи старлею, он стремглав бросился к ближайшему санузлу и скрылся за дверью с надписью „00“.
А Аббат, улыбаясь подошёл к самому чистенькому, намытому, тонированному УАЗу и мотнул головой старлею.
— Открывай!
Помощник отреагировал моментально и, открыв заднюю дверь Командирского УАЗа, попытался помочь Аббату, но тот лишь отмахнулся.
— Сам справлюсь. Интересно, сколько он не ел… В нём сейчас килограмм шестьдесят, не больше… — уложив Китяжа на заднем сидении, Александр с укоризной посмотрел на военного, — Вы его хоть кормили?
