— Ш-ш. Не трогай его Мага. Я на подходе, — раздалось из рации.

«Броник!» — укорял себя Китяж, — «Надо было в голову бить… Чтобы наверняка…»

Он только успел это подумать, как голова у державшего его на мушке бандита приняла неестественную форму, а потом брызнула осколками черепа, после чего последовал звук выстрела. А потом ещё один… и ещё…

— Вот так вот, тварь! — орал стоящий на колене прапор, продолжая нажимать на курок, — Вот тебе… Вот!!! На, сука!!! На!!!

Кирилл понял, что бой ещё не закончен, снова крутнулся на живот, в движении хватая автомат, и дал очередь по вылезшим из-за своих укрытий духам. Духи упали, как подкошенные. Тяжин вскочил и не удирая приклада с плеча, оценил обстановку.

Основная масса народа, которые были на улице, попадали на землю, прикрыв головы руками, или попрятались в ниши в стенах.

Две машины, девятка и BMW третьей серии, оттормозившись, перегородили Косую линию, скорее всего в момент взрыва, а их хозяева прятались за каким-то каменным забором. Послышались первые стоны, а где-то вдали тревожно выла милицейская сирена.

Китяж подошёл к мёртвому боевику, взял рацию и пошёл к Мерседесу. То что он увидел, вызывало только одну эмоцию — пустоту.

Марина лежала, как живая. Ни одной царапинки на бледном лице. Вот только глаза у неё были стеклянные, а всё, что она учила в школе и в институте, расползалось по асфальту густой, кроваво-серой массой.

— Хасан, — зажав тангенту рации, тихо сказал Китяж, — Это Китяж. Ты слышишь меня?

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш…

— Я знаю, слышишь. Так вот, Хасанчик… Я найду тебя… И убью… Ты понял?

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш…

— Вот и я так думаю… — Кирилл выронил автомат, сел рядом с Мариной, прямо на асфальт, и закрыл глаза. Сейчас ему хотелось покурить. Он посмотрел на гаишника и жестом спросил у него сигарету. Тот кивнул и протянул ему трясущимися рукам, пачку Кэмела. Синего Кэмела…

Через две недели.

Тяжин шёл по какому-то бетонному коридору без окон. За последние две недели он вообще видел мало окон. Только когда его приводили на допросы.

Обычно, на допрос его вели два автоматчика. Два крепких сибиряка. Конечно, при желании, он мог бы их «убрать» и выйти из этой «закрытой» тюрьмы, на Литейном проспекте, но ему этого не хотелось. Ему ничего не хотелось…

Но сейчас… Сейчас было совсем другое дело. Сейчас автоматчиков не было. Зато была огромная спина Терешкова.

— … бы ты знал, как мне надоело вытаскивать твою блудную задницу из подобных заведений, Тяжин, — тихо, но очень жёстко отчитывал его Терешков, — Сколько раз тебе объяснять, что я не Господь Бог??? И со своим Закаевым ты уже достал, — подполковник провёл ребром ладони по горлу, — Вот где у меня твой Закаев!

— Это действительно был Закаев, — пожал плечами Китяж, — И на этот раз ему нужен был Я а не Марина…

— Это надо же было додуматься, устроить перестрелку в центре города!!! — продолжал недоумевать Терешков, — Где перестрелка, там Китяж. ВСЁ, Кирилл Александрович! — он повернулся и ткнул пальцем в грудь Тяжину, — Дальше наше ведомство помогать вам не намерено! Сегодня я вытаскиваю вас последний раз! — они уже поднимались по узкой бетонной лестнице, — Вы уж постарайтесь дальше жить без войны.

— Вы меня этому научили, товарищ подполковник…

— Василий Васильевич!!! — нервно перебил его Терешков, — Василий Васильевич!!! Я вам не товарищ подполковник!!! ВСЁ!!! — он развёл руки в стороны, — Всё остальное — без меня!

— Договорились, гражданин подполковник, — ухмыльнулся Китяж, — Спасибо вам, за всё, что вы сделали.

Терешков только сплюнул на сухие бетонные ступени и подошёл к железной двери, у которой стояли два бойца с автоматами и офицер. Протянув офицеру какие-то бумаги, он нервно посмотрел на Китяжа.

— Следов много было? — с интересом спросил у него Китяж.

— Попробовал бы ты ещё следы оставить… — многозначительно ответил Терешков, — Я бы тебя сам лично удавил…

— На выход, — кивнул офицер, взяв «под козырёк».

И они вышли прямо на Шпалерную улицу…

— Ну, — Терешков протянул руку Тяжину, — Давай, Кирилл… Ты извини, но меня, действительно начальство уже вздрючило… В следующий раз, говорят, майором станешь. А мне это надо?

— Да ладно, Василий Васильевич, — Кирилл пожал протянутую руку, — вы на меня не обижайтесь… Я только одного не пойму. Почему я должен делать всю работу сам? Где эти хвалёные отряды по борьбе с терроризмом??? Где отделы??? Почему простым людям страшно по улицам гулять???

— Помяни моё слово, Кирилл, — Терешков грустно посмотрел куда-то вдаль, — Вас ещё заставят друг в друга стрелять… Это при условии, что войны не будет… — сказав это, он снова ожил, — Всё, Китяж. Дальше — сам.

Терешков подошёл к ждавшей его чёрной «волге» и прыгнул на заднее сиденье.

— Сам — так сам, — пожал плечами Китяж и проводил взглядом удаляющуюся ведомственную машину…

Бывший Санкт-Петербург

Ныне 78-й регион.

Госпиталь бункера МО

1 сентября 2012 г.

Кирилл давно так долго не спал. Гарнизонные доктора, во главе с подраненным Доном суетились вокруг него больше, чем вокруг всех остальных больных вместе взятых. А ему это было не надо. Он просто спал.

Он не путешествовал на тот свет. Не воевал там с чертями и дьяволами. Ему даже сны не снились. Организм настолько устал, что просто отключился, оставив рабочими только жизненно необходимые функции — сердцебиение и дыхание.

Доктора не понимали, что происходит первые два дня. На третий день Новиков, с висевшей на лямке перебинтованной рукой, пришёл в палату, и совершенно спокойно заявил:

— Оставьте его. Дайте только самое необходимое. Глюкозу через капельницу. Трижды в сутки… И сиделку…

— Но позвольте… — попытался было возмутиться седой подполковник — нач. мед, — мы до сих пор не знаем, что с ним происходит…

— Не позволю, — перебил его Дон, — Я его знаю. Он выкарабкается. А вы, товарищи доктора, идите лучше займитесь тяжёлыми больными. Что с Архангелом?

— Состояние лейтенанта Межуева стабильное. Динамика положительная. Думаю, через неделю будет бегать.

— Добро, — сухо кивнул Андрей, — что вообще с людьми?

— За последние сутки скончались ещё двое… Те, кто совсем тяжёлые были…

— Плохо, подполковник… — Дон поднял глаза на нач. меда, — Очень плохо. Люди, на данный момент, ресурс невосполнимый. Постарайтесь спасти остальных. Медикаменты с южного…?

— Поступают исправно, — подхватил разговор снабженец стоящий рядом с нач. медом, — вот только…

— Что? — взгляд Дона стал ещё суровее.

— Не хватает простых внутривенных систем. Штатное расписание не рассчитано на такое количество больных.

— Скажи по ВЧ нач. склада Панину, что я распорядился… Он меня знает.

— А если…???

— А если не даст, будет разбираться с Китяжем… Так ему и скажи!

Дон и свита вышли в коридор госпиталя и практически лоб в лоб столкнулись с генералом Рябининым и его свитой.

— Здорово, медицина! — генерал сияя протянул руку Дону.

— И тебе не хворать, мазута, — ухмыльнулся в ответ Дон, отвечая на рукопожатие, — Что сияешь, будто все враги человечества тобой побеждены?

— Почти, — уклончиво ответил Рябинин и взяв за локоть Новикова, отвел его в сторону. Дальше он говорил шёпотом, — Мои спецы поковырялись в электронном архиве нашего дорогого Ведьмака… Теперь-то мы его можем прижать. За эти архивы ему «вышка корячится»…

— Что за блатной жаргон, — подколол генерала Дон, — «Корячится»… Она ему при любых раскладах корячится… И потом. Где гарантия что Валентина говорит правду? Где гарантия, что мы грохнули не Ведьмака а его двойника???

— Не скажи, — не согласился Рябинин, — Во-первых, оснований не верить Ведьме, у нас нет. Тем более я разрешил применить к ней методы усиленного дознания. Во-вторых, есть и альтернативные источники информации. И их мои аналитики тоже рассматривают. А по их отчётам выходит, что он жив. И если он сейчас с повинной придёт, ему дадут лет двадцать… А так, как кадров не хватает…