Что-то действительно случилось. Текущее положение дел в офисе взывало к мистеру Карсону. Ему было необходимо сделать выбор, и он его сделал.
— На данный момент, — добавила мисс Флинт, — я составила контракт на будущее, в соответствии с которым в случае моего беспричинного увольнения мне будут обязаны выплатить пять тысяч долларов.
Марта пожалела о том, что сама не додумалась до такого контракта.
— Мы вас ждали, чтобы вы расписались как свидетели, — продолжала мисс Флинт.
Марта внимательно посмотрела на мисс Флинт и Карна Карсона. Едва успела приехать, и уже столько сделала.
— Наверное, сегодня утром произошло нечто особенное, — предположила она.
— Определенно, — резко ответила мисс Флинт. — На прошлой неделе мистер Карсон закрыл ореховый пул. И когда та молодая женщина выписывала счета садоводам, она удержала двенадцать с половиной вместо двух раз по два с половиной.
Марта захлопала глазами. Наверное, в этом был смысл, но она не поняла какой.
Карн улыбнулся, увидев ее непонимание:
— Я беру по два с половиной цента с фунта за сбыт орехов, выращенных нашими садоводами. Отправляю их в центральную ассоциацию садоводов, и они берут столько же. Когда привозят орехи, я плачу за все половину текущей рыночной цены, тогда пул закрыт, и баланс выплачивается согласно рыночной цене. В этом году за фунт первого сорта платили тридцать один цент…
Марта кивнула.
— Можете себе представить, как отнеслись бы садоводы к мистеру Карсону. Может, они бы не подумали, что он их обманул, но либо он продал высший сорт по цене отбросов и получил девять центов…
— Либо, по меньшей мере, — сказала Марта, — он легкомысленно обошелся с их урожаем. А обвинение не так-то легко забывается, даже если докажут невиновность. Дайте мне ручку. — Она расписалась и спросила: — Мисс Флинт, может, вы закажете мне что-нибудь на обед?
— Я видела водяной кресс в ручье к северу отсюда. Мне бы хотелось смешать его сок с томатным и приправить лимоном.
Марта содрогнулась, но после второго завтрака пошла на второй этаж. Ей предстояло отправиться на север к ручью, где растет водяной кресс. Она успокоила себя тем, что заодно искупается, надела старый купальник, а поверх него — одно из своих ужасных домашних платьев.
— Мама. — Она нашла миссис Хогарт с книгой в руках сидящей в тени зарослей. — Я уйду на пару часов. К северу есть ручей. Побездельничаю.
— Тебе это пойдет на пользу. — Миссис Хогарт улыбнулась. — Если что-нибудь случится, займусь этим сама. Дорогая, я так окрепла, что могу завтра утром пойти с тобой в церковь.
Марта кивнула и, довольная, ушла.
В это время с холма за Мартой наблюдали в бинокль. За тем, как она неторопливо прошла под еще голыми ветвями ореховых деревьев, мимо молодого орешника, немного ускорила шаг, когда добралась до берега ручья, скрытого зелеными ивами, и, наконец, припустилась вприпрыжку.
— Гм-м, — сердито протянула обладательница бинокля, пристальнее всматриваясь в бегущую фигуру, облаченную в бесформенное серое платье.
Серая фигура склонилась над ручьем и, разложив какую-то газету, начала складывать туда кресс. Потом завернула его и положила в корзину. Повесив корзину на руку, она пошла вдоль берега ручья и вышла к пруду, берег которого был усыпан мелким песком.
— Ну знаете ли! — вскричала обладательница бинокля, когда девушка сорвала с себя очки, сняла сетку для волос, встряхнула темными кудрями, заблестевшими на солнце, и начала снимать платье. Один пристальный взгляд на ее прекрасную фигуру, и даму, наблюдавшую за Мартой в бинокль, затрясло от ярости. — Надо с этим что-то делать, — свирепо сказала она. — И немедленно!
Ярость уступила место осторожности. Она уселась на холм и начала обдумывать план предстоящей кампании.
— Любая, кто согласится на такой жуткий маскарад, любая, кто может выглядеть до такой степени привлекательной и скрывает это, явно преследует какую-то цель.
Она увидела, как легкими, грациозными движениями, вызвавшими у нее зависть, девушка переплыла пруд, потом вернулась обратно, достала из корзины полотенце, вытерла волосы, натянула серое платье, сбросила мокрый купальник, выжала его, положила в корзину, а потом улеглась на песок, положила руки под голову и заснула.
— И еще получает жалованье! — вскричала наблюдательница. — Платят деньги за то, что она лежит на солнышке.
Марта лежала там недолго. Ей стало неуютно, возникло чувство, что за ней наблюдали, когда она переодевалась. Она заслонилась рукой от солнца и огляделась. Ощущение, что над ней словно занесена рука с ножом, не проходило.
«Может быть, это игра воображения, но я пойду назад», — решила она. Вскочила на ноги, натянула на волосы сетку, надела очки и бежала, не останавливаясь, до самого дома.
Старожил мыл микроавтобус.
— Твоя мамаша говорит, что ты завтра пойдешь в церковь. Мисс Флинт думает пойти с тобой, а Карн сказал, что сам отвезет вас. Может, я тоже с вами поеду. Думаю, дом никуда не денется.
На следующее утро они вышли из дома, можно сказать, всей семьей. Марта попыталась замаскировать хороший фасон своего единственного плаща, но стала выглядеть только еще красивее. Чтобы компенсировать это, она решила неуклюже нахлобучить мамину шляпу. Но по дороге в церковь она невольно передвинула ее, и шляпа теперь сидела как надо.
Пока не запел хор, слышались разговоры. Кто-то думал, что новая экономка Карсона — та, что постарше, кто-то — та, что помоложе. Затем все сошлись на том, что ошиблись. У Карна явно гостили родственники.
— Я позвоню в больницу миссис Мартин, — пообещал кто-то шепотом.
— Ее выписали вчера вечером, — зашептали в ответ. — Я ей позвоню домой.
Марте очень понравилась проповедь. Она не запомнила весь текст, но с содержанием была полностью согласна. Долг наш заключается в том, чтобы служить другим. И хотя она и не была Флоренс Найтингейл, но ее хлопоты облегчали жизнь трем или четырем людям.
Миссис Хогарт явно шла на поправку. Карн накануне помог Старожилу отнести наверх новый матрац. Но не он заносил его в свою комнату. Так что за завтраком честно пытался догадаться, почему же ему так сладко спалось ночью. Мисс Флинт отметила улучшение в самочувствии после напитка из водяного кресса. А Старожил просто весь так и сиял от счастья.
Они решили, что пообедают позднее. Карн предложил перекусить и отправиться на новую дамбу в нескольких милях от них. Так они и сделали. Чтобы ветром не унесло шляпу, Марта держала ее в руках. А чтобы лучше рассмотреть пейзаж за дамбой, она сняла очки. Когда они шли по берегу, веткой дерева с нее сорвало сетку для волос. Карн обернулся, чтобы ей помочь, и застыл от изумления, увидев то, что накануне рассматривали в бинокль.
Синева вод и небес, холмы цвета ржавчины и взгляд Карна — все поплыло перед глазами Марты. А потом она упала с небес на землю. Карн отвернулся, и никто не сказал ей, что он проклинает тот день, когда ее впервые встретил Т. Дж. Махони.
Марта надела сетку для волос, очки, горбилась и почти до самого дома не проронила ни слова.
Как и положено домработнице, она вошла в дом с черного входа и сразу проверила духовку. Таймер сработал, и она выключилась в положенный срок. Цыпленок жарился, с вертела капал жир. Марта завернула его в алюминиевую фольгу и проверила остальной обед.
Когда она шла в свою комнату, с парадного входа влетела Дезире Флинт, прошмыгнула в гостиную и мгновенно выскочила оттуда.
— Марта, — позвала она, — сюда, мигом!
Марта с шумом побежала вниз и вслед за мисс Флинт вошла в гостиную. Старожил услышал, что мисс Флинт позвала Марту, и вошел следом за ней. Все трое окаменели от изумления.
Гостиная Карсона выглядела в точности так, как в день появления Марты, только еще похлеще. Она вся ломилась от произведений искусства, а всю мебель на этот раз отодвинули к стене. Камин закрывала ширма, изображавшая жестокий бой быков.
— Да уж, — заметил Старожил, — это вернулась Имолин.
