— Боже, я обещаю…я исчезну из его жизни, я навсегда уйду, я не могу дать обет забыть Его, потому что это не в моих силах. Но я даю тебе клятву, я больше никогда Его не потревожу, только подари ему жизнь. Я знаю, Он не безгрешен, но я откуплю собой все его грехи, только дай ему дышать. Я знаю, мы грешны оба, потому что вступили в кровную связь, но я готова тащить этот крест на себе, только не забирай его душу, возьми мою…
Медленно, словно прощаясь с ним, передала крестик в протянутую ладонь отца, прикоснувшись к ней пальцами, почувствовала обволакивающее тепло.
— Лизочка, я позвонил маме, она в пробке, но через полчаса должна быть здесь. — Отец, казалось, постарел на лет пять, он продолжал находиться рядом, и я еще никогда не чувствовала его так близко. Я немного кивнула головой, чувствуя, как рябь вновь встает перед глазами, словно помехи в черно-белом телевизоре.
— Сколько времени длиться операция? — Выдавила из себя, до ужаса боясь услышать точную цифру.
— Солнышко, мы здесь всего час. — Отец склонился, нежно поцеловав мою раскрытую ладонь. — Владимир, друг Андрея, он оказался замечательным врачом, сейчас он в операционной с профессиональной бригадой хирургов, они делают все возможное.
— Где мы? — Хотела спросить громче, но получилось глухо.
— В Подмосковье, у Андрея было сильное кровотечение, он потерял слишком много крови, поэтому ехать в Москву было бы опасно. Лиз…? — Отец хотел что-то спросить, но тут дверь отворилась, и в палату буквально вбежала встревоженная медсестра в маске, больничных бахилах, с каплями крови на белоснежном хирургическом костюме. Я замерла, сердце, казалось, остановилось, предчувствуя неладное. Что могло заставить мед работника вот в таком виде сорваться с рабочего места, не укладывалось в голове. Если только…кровь отлила от лица, и я бессильно откинулась на подушку, отмечая крупные капли пота, выступившие на лбу.
— Черкасова? — Девушка метнулась ко мне, застывая посреди комнаты. — Владимир Алексеевич говорил, что вы являетесь родственницей пациента Истомина. — На мгновенье перевела дыхание, после заговорив скороговоркой. — У нас маленькая больница, сами понимаете, до станции переливания крови еще часа три… У оперируемого сильное кровотечение, мы никак не можем остановить, антикоагулянты не помогают. Если бы ваша группа крови? — Замолчала, уставив на меня глубокие чистые глаза, с паникой и волнением вглядываясь в мое лицо. — Если бы, или ваш отец…
— Я…, - твердо поднялась, хотя это давалось с большим трудом. Отец, не смея перечить, видя полыхающий огонь в моих глазах, приподнял за талию, помог свесить ноги с кровати.
— Оля! — Крикнула та кому-то позади, показывая мне присесть. — Готовь реактивы на совместимость!
А после…после для меня наступил полнейший шок, когда узнав, что наши группы крови совершенно разные, более того, они вовсе не совместимы для близких родственников.
Не имея времени для размышлений, видя только не понимающий взгляд отца и девушки в белом халате, смогла уловить только легкий кивок папы, и понятливый взгляд медсестры.
— Третья резус позитивный! — Я видела, как радостно улыбнулась молодая девушка, напряжение на ее лице стало постепенно спадать. Она в паре еще с одной медсестрой, к которым после подключился лет сорока доктор, оставили отца в манипуляционной, мне же посоветовали прилечь на кушетку. Я тяжело опустилась вниз, чувствуя, как вновь закружилась комната перед глазами, и сознание в очередной раз помахало на прощанье рукой.
С мамой встретилась спустя несколько часов, все-таки пробка была существенной, и она задержалась на полтора часа. Отец, отдав племяннику приличное количество крови, теперь лежал на кушетке, принесенной несколькими санитарами в мою палату. Я же, под присмотром другой, приветливой краснощекой медсестры отлучилась в туалет, опираясь на полную фигурку медработницы. Если бы тогда я знала, чем обернется для меня возвращение.
С матерью я встретилась буквально в пяти метрах от палаты, она, словно обезумев, неслась в палату, не увидев меня, ворвалась внутрь, видя распростертого на кушетке отца и женщину-доктора, наблюдающую за его состоянием.
— Где Лиза?!! — Крик мамы разносился по всему холлу, наверняка вырываясь за пределы трехэтажного здания, носившего звание местной больницы.
— Ее нет…, - прохрипел отец, видимо, намереваясь продолжить, что я отлучилась в уборную. Следующая реакция матери была непредсказуемой. Она глухо упала на колени, сгибаясь вдвое, уронив голову с безупречной прической на руки.
— Будь он проклят! Будь проклят твой Андрей, который забрал мою девочку с собой! Ненавижу! Ненавижу и презираю! Лучше бы он сдох!!! — Отборная брань, которую я никогда прежде не слышала от своей матери, сыпалась как из рога изобилия. — Все из-за него!!! Мразь, поддонок!!! Сломал нам всю жизнь!!! Вначале обрюхатил мою дочь, потом вовсе сбежал в кусты, оставив Лизу одну разгребаться со всем эти дерьмом! Моя дочь, Боже…, - закричала, и до того, как я протянула руку, пытаясь дотронуться до ее плеча, ненавидяще сверкнула в отца безумными зелеными глазами.
— Алла, Андрей не знал, он думал, что… — Отец попытался привстать, но был оглушен новым потоком информации, заставившей его побледнеть и схватиться за сердце.
— Что?! — Захохотала, вызвав неподдельный ужас на моем лице. — Что, брат?! Боже…моя девочка…, - зашептала, в следующий миг подняв горящие адским пламенем глаза на отца. — Да не брат он ей, и никогда не был!!! Что, Никита, удивлен?!! — Вновь приступ хохота, и мама продолжила, упиваясь собой и истощая новый поток яда. — Лиза никогда не была твоей дочерью!!! Ни-ког-да!!! Ты…я пыталась, видит Бог, я пыталась забеременеть от тебя, но после того злосчастного выкидыша, когда я застала тебя с секретаршей, я больше не могла забеременеть от тебя!!!
— Я никогда не…, - Папа завертел головой, не веря в происходящее, что-то шептал, смотря на жену широко распахнутыми глазами, не понимая и не желая верить ни одному слову.
— Ты кобель, ты всегда им был и останешься до самого гроба!!! Лиза моя дочь, она моя и будет ею до конца!!! Ее нет, но теперь она никогда не будет принадлежать этому ублюдку, твоему племяннику…Бог мой, как же я вас ненавижу!!! — Перекошенное лицо матери, медленно поворачиваемое ко мне в тот момент, когда я тихо вскрикнув, стала медленно сползать по стене.
Запись из дневника:
Два дня я безвылазно сидела у Его постели, час за часом наблюдая, как медленно оживает лицо любимого. Нет, до здорового румянца здесь было еще далеко, но Андрей наконец стал проявлять первые признаки своего присутствия. Кожа, не такая бледная, как прежде, синие круги под глазами, в противовес им размеренное, уже не подключенное к аппарату дыхание.
Андрей пришел в себя на вторые сутки, в девять вечера, под сильные струи дождя, моросящие в больничное окно. Отец убеждал меня перевести Его в Москву, но я наотрез отказалась. Почему? Во-первых, поговорив с Владимиром, как потом оказалось, тем самым товарищем Андрея, в чьей квартире мы обитали, он убедил меня остаться, объясняя, что встряски и переезд негативно может сказаться на еще не ослабшем организме. Во-вторых…да, я была эгоисткой, но я боялась. Боялась, что в один миг в палате появиться Его жена, женщина, на чей палец Он надел обручальное кольцо, клянясь в вечной верности.
Я сидела рядом, утопая босыми ногами в просторном кресле, притащенном для меня специально из ординаторской, прикрывшись клетчатым пледом, легонько облокотилась о спинку, не сводя глаз со спящего мужчины.
— Лиза…, - словно изо сна. Когда открыла глаза, на меня смотрели синие, уставшие и оттого не менее счастливые огоньки его глаз, мягкая улыбка на приподнятых кончиках губах и поток нежности, исходящий от любимого. Я встрепенулась, еще до конца не веря в происходящее, больно ущипнула себя за ногу, сквозь ткань брюк почувствовав щипок. В следующую минуту бросилась в объятья Андрея, обнимая мужчину, зарылась губами в выемку на шее, слыша тихое в район уха: "Люблю…"
