Николь старалась не поддаться обаянию Филипа.

— Друзья не используют секс в корыстных интересах, — сказала она строго. — Ты сам говорил, что это для тебя возможный способ достижения цели.

— Мало ли какие еще глупости я тебе наговорил. — Он взял ее лицо в ладони и пристально посмотрел ей в глаза. — Ты должна знать, как желанна для меня, дорогая. Неужели ты и в самом деле полагаешь, что, когда я целую тебя и прикасаюсь к твоему дивному телу, я думаю о чем-то, кроме благословенного мига близости с тобой?

Сердце Николь бешено заколотилось, когда она вспомнила, что творилось с ней от прикосновения его рук.

— У нас много разногласий, но они не непреодолимы. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы восстановить наши отношения. Я хочу, чтобы ты была такой же счастливой, каким стал я после того, как ты вошла в мою жизнь, — сказал он севшим голосом.

Она недоверчиво смотрела на него. Ей хотелось верить, но она боялась снова почувствовать боль.

— Как только наши отношения налаживаются, обязательно происходит что-то такое, что портит их.

— Большинство браков не очень стабильны поначалу, дорогая. Это вполне естественно, когда двое прежде независимых людей начинают жить вместе. Но у нас есть особая причина стремиться к тому, чтобы наш брак стал удачным. Мы растим вместе ребенка, маленького мальчика, которого оба любим.

Николь больше не сомневалась в его искренности. Многообещающее счастье начало расцветать в ее душе, как прекрасный цветок.

— Я хочу сделать новую попытку, если ты поступишь так же, — сказала она с улыбкой.

— Моя дорогая женушка!

Филип заключил ее в объятия, скорее нежные, чем страстные.

Только Николь прильнула к нему, как они услышали вдали голос Моник:

— Представление начнется минут через десять.

Николь и Филип нехотя отстранились друг от друга. Когда они пошли обратно, Николь заметила Клодин, стоявшую на краю лужайки и пристально наблюдавшую за ними. Было что-то неприятное в ее взгляде. Николь собиралась сказать об этом Филипу, но их остановил один из гостей, который хотел поговорить с ним.

Они стояли на лужайке. Внезапный порыв ветра взъерошил волосы Николь. Отводя прядь со щеки, она обнаружила, что потеряла одну серьгу. Возможно, эта серьга упала, когда Филип взял ее голову в ладони, подумала она и улыбнулась при этом воспоминании. Пробормотав извинения, она оставила мужчин и вернулась к рощице.

Эти серьги не имели большой ценности, но это был дорогой ей подарок от друзей. Николь не хотелось его потерять. После того как поиски на тропинке оказались безуспешными, она вошла в густой подлесок. Нагнувшись, она исследовала покрытую опавшими листьями землю, когда услышала голоса, сначала Клодин, а потом Филипа.

Николь не собиралась подслушивать. Во всяком случае, сознательно. Но первые же их слова ошеломили ее.

— Разве нельзя подождать? — спросил Филип немного раздраженно.

— Как ты можешь быть таким бесчувственным? — воскликнула Клодин. — Разве ты не заметил, в каком ужасном состоянии я нахожусь весь день?

— Извини, дорогая, — сказал он мягко. — Я знаю, что ты переживаешь, но все образуется.

— Ты все время это твердишь, но ничего не происходит! Когда я увидела, как ты только что смотрел на Николь, я чуть не разревелась.

— Придет и твое время, — успокаивающе сказал он.

— Когда? Я не хочу провести остаток своей жизни в одиночестве.

— Ты никогда не будешь в одиночестве, моя дорогая. Я всегда буду рядом.

Николь была в шоке. Всего несколько минут назад Филип разыграл сцену примирения с ней тем же севшим голосом.

И она купилась на это! Она поверила ему, когда он сказал, что сделает все ради ее счастья. Конечно, сделает, подумала Николь с горечью. Если он сделает ее счастливой, она будет согласна и дальше жить в браке с ним и не станет отнимать Робби.

И все это время той, о которой он действительно думал, была Клодин. Самое сложное — убедить другую женщину, что терпение — это добродетель. Однако для такого человека, как Филип, это не составляло труда. Он имел завидную способность убеждать женщин.

Но не ее. Больше ни за что! Он в последний раз предал ее. Взгляд Николь помрачнел, когда она представила себе свое будущее без него. Потом она распрямила плечи и высоко подняла подбородок. Она справится.

После бессонной ночи Николь пришла к окончательному решению. Ей надо вернуться в Сан-Франциско и попытаться собрать по осколкам свою жизнь. Ее сердце разрывалось при мысли о том, что ей придется оставить здесь Робби, но ему будет лучше во Франции. Может быть, Филип не любил ни одной женщины, но он любил своего племянника. И мальчик уже успел полюбить его. Филип может очаровать самого дьявола.

Она будет регулярно звонить и писать Робби. И возможно, когда горечь уляжется, Филип разрешит мальчику навестить ее. Она никогда больше не вернется сюда.

Но сейчас надо было думать о настоящем. Бледная, но решительная, Николь спустилась вниз поговорить с Филипом. Разговор этот не обещал быть приятным.

Он понял, что вчера за обедом что-то случилось. Николь сослалась на внезапную головную боль, чему он не поверил. Правда, она действительно выглядела измученной, и он не стал донимать ее вопросами. Сейчас она взяла себя в руки и приготовилась к предстоящему бою.

Филип был ошеломлен новостью о том, что она уезжает. Когда она сказала ему о причине, он не поверил своим ушам.

— Ты не можешь продолжать ревновать меня к Клодин! Ну как еще убедить тебя, что между нами нет никакого романа? Я думал, что ты в конце концов поверила мне.

— Как я поверила всему остальному, что ты мне наговорил? — горько спросила она.

— Что произошло? Скажи мне, и я помогу тебе, — произнес он медовым голосом, приближаясь к ней.

— Не дотрагивайся до меня!

— Скажи мне хотя бы, что случилось, — умоляюще произнес он.

— Я услышала твой разговор с Клодин вчера на приеме. Я в кустах искала сережку, которую ты сшиб во время трогательной сцены, когда плел мне о том, как много значит наш брак для тебя. Ты был настолько убедителен, что я даже не заметила, как потеряла ее.

— Видимо, не настолько убедителен. Должно быть, тебя долго терзали сомнения в моей искренности, иначе ты не стала бы подслушивать в кустах.

— Не пытайся только взвалить вину на меня! Это ты ведешь нечестную игру с того момента, как узнал о Робби. Я бы, возможно, смогла смириться с этим, но пытаться склонить меня к интимным отношениям, чтобы я не задавала лишних вопросов о твоей личной жизни, — это достойно презрения.

Филип бесстрастно смотрел на нее.

— Ты решила, что я исходил из этих побуждений?

— Не пытайся убедить меня в обратном. Я слышала, как ты говорил Клодин, что все наладится и она не будет одинока.

— И это все? — воскликнул он. — Ты все совершенно превратно поняла! Я только…

— Не утруждай себя, изобретая объяснение, — перебила его Николь. — Я не поверила бы тебе, даже если бы ты сказал мне правду… хотя это было бы что-то новенькое.

Его лицо стало напряженным.

— Как я вижу, что бы я ни сказал, ничто не изменит твоего решения. А как ты все объяснишь Роберу?

— Что-нибудь придумаю.

Она изо всех сил старалась скрыть свое отчаяние.

— Ты и в самом деле способна уйти, даже не оглянувшись? — спросил он.

По какой причине он мог бы попытаться ее удержать? Только потому, что хотел, чтобы у Робби был надежный дом, а у него самого не было никаких проблем, связанных с опекой мальчика.

— Мне надо собрать вещи, — сказала она. — Кто-нибудь сможет отвезти меня в парижский аэропорт?

Он ошеломленно посмотрел на нее.

— Ты уезжаешь прямо сегодня? Но ты даже не знаешь, можно ли забронировать место в такой короткий срок.

— Если я не смогу попасть на прямой рейс до Сан-Франциско, то полечу через Нью-Йорк. Туда часто летают самолеты.

Николь не терпелось поскорей закончить этот раз говор. Она не знала, надолго ли еще хватит у нее выдержки.