В течение 1 мая лодки обнаруживались уже далеко. Очевидно, гнались за конвоем. Надо считать, что это был последний рейд лодок. Сегодня около 19 часов батарея Вайтолахти наблюдала перископ. Выпущено 14 снарядов, конечно, безрезультатно. Летавшие самолеты ничего не обнаружили. Числа 4-го надо послать 2–3 ЭМ. Возможно, какая-нибудь лодка захочет сдаться. Было бы очень желательно взять хоть одну.

4 мая. Сегодня около полудня выходят 6 БО с задачей поиска немецких лодок. Расчет на то, что какая-нибудь ПЛ задумает сдаться в плен. Возглавлял группу катеров Моль [68]. В течение ночи на радиоволнах подлодок мы передавали обращение к немецким подводникам. Смысл

[263]

обращения — борьба бесполезна. Основные базы немецкого флота заняты. Гитлер и Геббельс застрелились. Предлагается сдача, если они (подводники) хотят сохранить себе жизнь. Предлагается идти в Мотовский залив. Команда должна быть построена на верхней палубе, на мачте поднят белый флаг или черный. (Черный в море дальше видно.)

Маловероятно, чтобы немцы сдавались нам. Вероятнее всего, что если они и будут сдаваться, то англичанам. Однако использовать возможность необходимо, чтобы не жалеть потом, что упустили ее.

События в Германии развиваются быстро... Вчера у берегов Дании было отмечено более сотни боевых кораблей, направляющихся к Норвегии. Возможно, Дениц хочет отсидеться в Норвегии и выговорить себе какие-нибудь условия.

8 мая. 03 часа. Дениц 4 мая отдал приказ подводникам прекратить войну и вернуться в свои базы. Однако 6 мая в 3.00 две лодки высадили в Тана-фиорде группу в 30 человек. Встретив на берегу 6 рыбаков, группа эта расстреляла их, после чего ушла.

6 БО вели поиск 3 суток. Ничего не обнаружили. Уничтожили 7 немецких мин.

Сегодня (вернее, вчера уже) радиоразведкой было обнаружено 3 ПЛ. Одна из них у входа в Варангер-фиорд. Около полудня одна ПЛ обнаруживалась гидроакустикой в Бек-фиорде у о. Ренё. Дал приказание преследовать ее до последней возможности [69]. Поступили сведения о полной капитуляции Германии.

8 мая, вечер. Очень жаль, что дневник вел с большими пропусками и слишком сжато. Четыре года войны в постоянном напряжении и занятости прошли как-то малозаметно. Только теперь, оглядываясь назад, начинаешь понимать, какой большой путь пройден и что эти четыре года стоят по крайней мере 10–15 лет обычной мирной жизни для себя лично. Вообще же эти четыре года составляют целую эпоху в жизни страны.

[264]

Прибегать к аллегориям — дело писателя, художника, но вообще-то — право каждого.

Как наш апофеоз после трудных, тяжелых лет, проведенных в суровых, не сравнимых ни с чем другим условиях военного Заполярья, перед моими глазами на всю жизнь останется чеканный образ североморца, несущего вахту на гранитных, повитых туманом берегах-скалах, у подножия которых бушуют волны, и на борту обледенелого корабля среди штормовых просторов необъятного, в снежных зарядах и плавучих льдах студеного моря-океана. А подписью к этой величественной картине в глубине памяти неизменно звучит: «И твердо серые утесы выносят волн напор, над морем стоя...»

Да, североморцы выстояли... На первых порах противнику удалось вклиниться в нашу оборону, однако он сумел продвинуться всего лишь на расстояние дневного перехода, после чего застрял на месте, задержанный войсками Карельского фронта, в авангардных частях которого были моряки Северного флота, посланные с каждого корабля. И дело вовсе не в природных трудностях, с какими столкнулась 20-я горная армия фашистов здесь, на приморском участке. Трудности были одни и те же для обеих сторон. Гитлеровское командование перебросило сюда не случайных солдат, но так называемых «героев Нарвика и Крита» — разрекламированные дивизии «Эдельвейс», специально подготовленный горнострелковый корпус, имевший опыт боевых действий в труднопроходимых районах. Вдобавок фашистские егеря располагали преимуществом внезапности, чем и воспользовались в первые дни войны. Остановили их не природные трудности, а люди — пограничные и стрелковые части советских

[265]

войск, подкрепленные отрядами моряков. Остановили, измотали в оборонительных боях, одних истребили, других обратили вспять и в конце концов добили на скалах и в сопках у Лиинахамари, Киркенеса, там, откуда фашисты начинали свой поход на Советское Заполярье.

Все это припоминалось не раз с момента, когда радио принесло весть о взятии Берлина. И, должно быть, поэтому, несмотря на круглосуточное напряжение последних дней, внутри звучит, не умолкая, пронизывая все существо, одна и та же музыкальная фраза, несколько пафосная, но отвечающая значимости событий. Угадываю такое состояние в каждом. Все приподняты, взбудоражены, просветлены, хотя каждый из нас продолжает заниматься своими обычными делами, определенными кругом задач военного времени. Короче говоря, состояние будто в канун великого праздника.

Так оно, по сути, и есть. Теперь враг окончательно добит там, где вынашивал свои бесчеловечные замыслы.

Заглядываю в дневник. Вот записи, которые следует привести в этой главе.

«...Полгода войны. Гитлер обещал немцам закончить войну максимум через десять месяцев. Не вышло — это ясно. Сейчас вопрос в том, когда мы их разобьем...»

«...Капут Гитлеру, как говорят сами немцы. Официальное сообщение, принятое сегодня, 9 мая 1945 года, по радио, сопровождается актом о военной капитуляции гитлеровской Германии. Пункт первый документа гласит: «Мы, нижеподписавшиеся, действуя от имени Германского Верховного Командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех сил, находящихся в настоящее время под немецким командованием, — Верховному Главнокомандованию Красной Армии и одновременно Верховному Командованию Союзных экспедиционных сил...»

Исполнение всего, что предусмотрено актом безоговорочной капитуляции, начнется сегодня же, восьмого мая, с двадцати четырех часов.

Итак, немецкий фашизм — самая реакционная и агрессивная сила империализма — поставлен на колени перед всем миром.

* * *

Поток радиосообщений, сопровождаемых директивами, уточняющими, и разъясняющими положение и наши

[266]

дальнейшие действия, не иссякает всю ночь с 8 на 9 мая. Указания поступают одно за другим. В частности, подтверждение порядка сдачи немецких подводных лодок. Довожу его до сведения командиров соединений, с тем чтобы они в свою очередь проинструктировали командиров всех кораблей, выходящих в море, и командиров всех самолетов, которые будут находиться в воздухе: соблюдать бдительную осторожность и держать оружие в немедленной готовности. Одновременно приказано: командирам береговых батарей, если на подходах будут обнаружены подводные лодки под черным флагом и с командой, построенной на палубе, незамедлительно доносить о них по назначению и не открывать огня без соответствующего разрешения; начальнику отдела связи открыть радиовахту на волнах, перечисленных в документе, и проинструктировать радистов.

Главное — ни на мгновение не ослаблять бдительности, не поддаваться покоряющему ощущению достигнутой победы. Пусть поет все внутри, лишь бы это не мешало чувствовать себя в готовности номер один. Ибо война на театре еще не закончена. Данные радиоразведки не оставляют никаких сомнений на этот счет: в Норвежском море, в северо-восточной части его и у северо-западного побережья Норвегии, обнаружены пять фашистских подводных лодок, ряд сторожевых кораблей и сторожевых катеров. Особенно активно движение судов противника в районе между Нарвиком и Тромсё. Последнее, вероятнее всего, означает, что гитлеровцы норовят как можно скорее убраться подальше от нас, выскользнуть из нашей сферы действия, считая более приемлемым и выгодным для себя сдачу союзникам.