— Роберт, прошу тебя, — взмолилась Александра, зажмуриваясь. — Я не могу! Прости… За все меня прости. И спасибо тебе… — Она неожиданно резко подалась вперед и быстро поцеловала его. Ее губы, недавно такие мягкие и теплые, были сухими и прохладными. — Помни одно: я очень счастлива, что ты у меня был. — Она торопливо вышла из машины.

— Алекс, подожди! — крикнул Роберт. — Позволь, я хотя бы провожу тебя!

Он выскочил следом за ней, но замер на месте, увидев ее лицо. Оно выражало страдание.

— Не надо меня провожать, — тихо попросила Александра. — Прощай.

Потерянный, озадаченный, Роберт долго стоял возле старинного хайгейтского дома, как будто надеялся, что найдет где-то здесь ключ к разгадке тайны Алекс. Потом медленно сел в машину и, съедаемый тоской и одиночеством, отправился в обратный путь.

Александра открыла ключом входную дверь, вошла в квартиру и, ни минуты не задерживаясь в прихожей, прошла в свою комнату, заметив по пути, что под дверью тетиной комнаты нет света.

Стрелки маленького будильника в черном пластмассовом корпусе, мирно тикающего на тумбочке, показывали полночь.

Алекс скинула с ног туфли, упала на кровать и только тогда дала волю метавшимся в душе, как затравленные звери, чувствам. Она плакала долго и безутешно, уткнувшись лицом в подушку, ни о чем не думая.

Когда слез уже не осталось и ее плач превратился в судорожные всхлипывания, заработал мозг — на удивление трезво и четко.

Ей вспомнился в мельчайших подробностях прошедший вечер, райские ощущения, пережитые в минуты близости с Робертом, его головокружительные слова, его заботливая нежность, и ее сердце больно сжалось, превратившись в колючий кусочек льда.

— Я влюбилась в него… Влюбилась, как последняя дура… — прошептала она, обращаясь в пустоту. — Мы оба друг в друга влюбились… А не должны были. То есть я не должна была этого допускать… Я боюсь любви, боюсь как огня, не хочу опять становиться ее рабыней, чтобы потом не кусать локти. Лучше прекратить все сейчас, пока еще не слишком поздно…

Перед ее глазами возник образ Роберта. Он смотрел на нее с отчаянным недоумением, умолял взглядом все объяснить.

— Что я могла ему сказать? Что до сих пор не пришла в себя после трагической истории с мужем? Что не могу вырвать из своего сердца дикий страх перед новой привязанностью? Что считаю любовь настоящим проклятием? — Александра мрачно усмехнулась. — Нет, я не стану портить жизнь ни ему, ни себе. Он помучается и забудет меня. Найдет себе нормальную женщину, влюбится в нее, с ней осуществит все свои мечты… Так будет лучше. Для нас обоих.

Решение вернуться домой она приняла, еще находясь у Роберта, лежа с ним на диване. Оно казалось ей единственно правильным.

Тетя Вилма уже не нуждалась в ее помощи. На роль служанки в балете Фостера, которую она репетирует, с легкостью найдут другую балерину.

Уехать следовало как можно раньше. Завтра же утром.

Не сомкнув глаз до самого рассвета, Александра уже в пять часов поднялась с кровати и приступила к сборам. А в семь тихонько постучала в спальню тети Вилмы.

— Да-да! Входи, моя хорошая! — послышался бодрый тетин голос. — Что-то рано ты поднялась, ведь сегодня воскресенье… — Ее слова повисли в воздухе. Она увидела, что на племяннице не халат, который та обычно надевала по утрам, а брюки и футболка. — Куда это ты собралась? Договорились с Робертом съездить за город?

При упоминании о Роберте у Алекс кольнуло в сердце.

— Нет, тетя. Я уезжаю домой. Ты уж прости, что я собралась так внезапно.

— Домой?! Не шути со мной, дорогая!

— Мне не до шуток, честное слово. — Александра вдруг почувствовала себя маленькой и беспомощной. — Я приеду к тебе недели через две или даже через неделю, — добавила она тихо и устало.

— Подожди, подожди. Сядь и все мне объясни, — мягко попросила тетя.

Алекс пожала плечами, прошла к стулу у стены и медленно на него опустилась.

— Тут и объяснять-то нечего, — пробормотала она.

— Хорошо, я сама начну разговор. — Тетя облокотилась на подушку и положила голову на ладонь. — Вчера часов в семь вечера ты позвонила мне и сказала довольно веселым голосом, что у вас все хорошо. У вас! Значит, до семи ты, как и планировала, была с Робертом. Вернулась ты поздно, я ждала тебя до одиннадцати, но так и не дождалась. — Она сузила глаза. — А сегодня утром ни с того ни с сего ты собралась домой! Думаю, не ошибусь, если предположу, что между тобой и Робертом произошло нечто неприятное. Вы поссорились?

Александра принялась нервно теребить край футболки.

— Нет, мы не ссорились.

— В чем же тогда дело?

— Тетя, пожалуйста, ни о чем меня не расспрашивай, — попросила Александра. — И не беспокойся. Не случилось ровным счетом ничего такого, из-за чего стоит нервничать.

Тетя фыркнула.

— Ничего себе! — Она поднялась с кровати, накинула халат поверх длинной ночной сорочки, отделанной рюшами, и прошлась по комнате в сильном волнении. — Ты собираешься махнуть рукой на премьеру, которую так ждала, на Фостера, на собственное будущее и говоришь, что нервничать тут совершенно не из-за чего! А я буду нервничать, еще как буду, иначе просто не смогу, ты должна это понимать, детка!

Александра уставилась в пол.

— Ладно, я расскажу, в чем дело, только дай слово, что мама никогда ничего от тебя не узнает, — произнесла она еле слышно. — Не хочу, чтобы из-за меня мучились все.

— Хорошо, обещаю, Лилиана ничего от меня не узнает. — Тетя села в кресло-качалку и приготовилась слушать.

Алекс провела по лицу рукой и тяжело вздохнула.

— Понимаешь, мне не хочется, чтобы наши с Робертом отношения переросли во что-то серьезное.

— Неужели он тебе не нравится? — осторожно спросила тетя.

Алекс покачала головой.

— Конечно, нравится. Но дело совсем в другом. Я боюсь привязанности, накала эмоций, меня страшит мысль о новой любви… — Ее голос стих, последнее слово она не произнесла, сказала одними губами. — Страшит так сильно, что мне становится дурно и охватывает желание куда-нибудь убежать, улетучиться, испариться…

Тетя поднялась, приблизилась к ней и обняла.

— Милая моя хорошая девочка, мне кажется, ты совершаешь ошибку. — Она наклонилась, посмотрела племяннице в глаза, погладила по голове. — По-видимому, сегодня ночью ты не спала: выглядишь измученной, утомленной. Может, вернешься в свою комнату и отдохнешь? Не исключено, что, выспавшись, ты взглянешь на вещи совсем другими глазами.

Александра прижалась к тете, как котенок.

— Нет, моя дорогая. Я приняла решение и не изменю его. Вернусь домой, встречусь с друзьями, продолжу работать у Мейдина. Надеюсь, он примет меня обратно.

— А как же Фостер? — спросила тетя.

— Я напишу ему письмо, отправлю по электронной почте. Как-нибудь объясню свое исчезновение, извинюсь. Я поступаю некрасиво, понимаю, но к этому меня вынуждают обстоятельства.

Тетя засмеялась — тихо и как-то печально.

— Признаюсь, я не нахожу твои обстоятельства серьезными.

— Конечно, ведь ты — это не я. — Александра взяла руку тети и прижала ее ладонью к своей щеке. — Все будет хорошо, тетя. Только не удерживай меня и не пытайся ни в чем переубедить.

— Ладно, раз уж ты так просишь. Только я ничего не понимаю, и мне жаль вас обоих — и тебя, и доктора Уолтера. — Тетя еще раз погладила ее по голове.

— Ему сейчас тяжело, я знаю, но это пройдет. Со временем он забудет обо мне и все в его жизни наладится, — сказала Алекс со вздохом.

— Дай-то Бог, чтобы и у тебя, и у него все наладилось, дай-то Бог! — Тетя сокрушенно покачала головой. — Что ему сказать, если он начнет о тебе расспрашивать?

Александра пожала плечами.

— Правду: неожиданно уехала, ничего толком не объяснила. Передай привет. Но ни в коем случае не давай ему моего адреса, ладно? И ничего не рассказывай, он все равно вряд ли поймет меня, еще вообразит, что в чем-то виноват. — Она медленно убрала от щеки тетину руку и поднялась. — Что ж, мне пора. Вещи я уже упаковала, все готово.