— Тогда ты должна поужинать сегодня со мной, — ответил Роберт.

Александра растерялась еще больше.

— Но я не могу оставить тетю!

— Можешь, — заверил ее Роберт. — Вилме пора начинать двигаться и заниматься несложными домашними делами.

Не услышав ответа, он продолжал настаивать на своем:

— Я говорю вполне серьезно, Александра. Твоя тетя — моя пациентка. Я несу за нее ответственность и, если бы считал, что без чьей-либо помощи ей не обойтись, ни за что не пригласил бы тебя сегодня.

Александра вздохнула.

— Ну хорошо.

В глубине души она ждала этой встречи с нетерпением ребенка, мечтающего поскорее получить от Санта-Клауса рождественский подарок. Она продолжала уверять себя в том, что любовная связь с Робертом не нужна ей и неинтересна, но обмануть собственное сердце была, разумеется, не в состоянии.

Они ужинали в ресторане, владелец которого в прошлом входил в состав легендарной «Роллинг Стоунз», в своего рода музее, посвященном знаменитым рок-музыкантам. Много и оживленно разговаривали — обоим хотелось поделиться друг с другом последними впечатлениями и новостями.

— Кстати, я понял, почему ты любишь Дега! — неожиданно сказал Роберт. — Он рисовал танцовщиц или обычных людей в какой-то момент движения. Тебе эта тема близка, как никакая другая, верно?

Александра задумалась.

— Возможно, ты и прав. Хотя с уверенностью могу сказать, что полюбила картины Дега еще ребенком, когда даже не знала, что стану профессиональной балериной.

— Но уже наверняка танцевала.

— Конечно! — с чувством ответила Алекс. — Страстью к танцу я воспылала, наверное, еще в колыбели. — Она рассмеялась.

— Знаешь что? Давай на следующей неделе сходим в какую-нибудь художественную галерею? К примеру, в галерею института Кур-то? — предложил Роберт. — Периодически моей душе просто необходим заряд «живописной» энергии.

Глаза Александры заискрились. Она сложила вместе ладони, как будто собралась помолиться.

— Как здорово ты придумал! Галерея института Курто… В последний раз я была там очень давно, с родителями.

— Значит, договорились. В следующую субботу устраиваем себе день изобразительного искусства! — провозгласил Роберт.

В половину девятого Александра засобиралась домой.

— Тетя меня уже ждет. Мне пора.

Роберт не стал возражать, тут же расплатился, и они вышли в фиолетовые сумерки вечера.

Им навстречу попалась какая-то парочка. Александра не обратила бы на нее внимания, так как пребывала в глубокой задумчивости, если бы незнакомка не закричала на всю улицу:

— Робби! Наконец-то мы опять встретились! Я жутко соскучилась!

Александра и спутник громкоголосой блондинки в изумлении посмотрели на нее, потом на Роберта, зло поджавшего губы.

— Элеонора, прекрати ломать комедию, — сказал он жестко.

Но женщина, пропустив его слова мимо ушей, протянула вперед руки и бросилась ему навстречу.

— Робби, родной… — промурлыкала она таким тоном, будто повстречала любимого, с которым по независящим от обеих причинам давно не виделась.

Роберт повернулся к наблюдающей за происходящим широко раскрытыми глазами Александре, осторожно коснулся пальцами ее руки и произнес:

— Пожалуйста, извини. Я на минуту отойду с этой особой в сторону. Только ни о чем не волнуйся. Я сейчас же все тебе объясню.

Они с Элеонорой удалились на несколько шагов, и Роберт что-то заговорил твердым, не терпящим возражения тоном. Элеонора пыталась ему ответить, но он не дал ей такой возможности. А спустя две минуты вернулся к Александре, тяжело вздохнул и произнес совсем другим голосом — нежным и утомленным:

— Пойдем.

— Мерзавец! Ты еще пожалеешь, что так обошелся со мной! Серьезно пожалеешь! — закричала им вслед Элеонора, но Роберт даже не повел бровью.

Это моя бывшая подружка, — сказал он спокойно, когда они сели в машину. — Говорит, что пытается вернуть наше совместное счастье, а никакого счастья и не было.

Алекс с удивлением поняла, что только что произошедшая на ее глазах сцена не вызвала в ней никаких бурных эмоций: ни гнева, ни ревности, ни жажды кому-то отомстить.

Вероятно, все дело в том, что Роберт повел себя настолько уверенно, решила она для себя. Не смутился, не растерялся, не отвел взгляда в сторону. Я верю ему и очень этому рада. Даже никаких вопросов не стану задавать…

Сегодня он простился с ней иначе. Доведя до дверей квартиры, обнял за тонкую талию, медленно привлек к себе и нежно прикоснулся губами к ее до головокружения аппетитному рту.

Алекс замерла, как молодая лань, напуганная появлением человека. Но не отстранилась и не попыталась сопротивляться.

— Спокойной ночи, балеринка, — шепнул Роберт ей на ухо и, убрав руки, стал спускаться по лестнице.

Некоторое время Александра стояла неподвижно, смущенная и растерянная. Потом медленно, двигаясь как во сне, повернулась к двери, открыла ее ключом, вошла в квартиру и, приблизившись к зеркалу, внимательно рассмотрела свои губы. Они, казалось, еще горели от легкого, по-детски невинного поцелуя Роберта.

Поправив волосы и сделав вид, что не произошло ничего особенного, она направилась в спальню тети.

— Ты уже вернулась? — спросила та удивленно. — Вечер такой чудесный, я думала, после ужина вы прогуляетесь.

Александра прошла к кровати, наклонилась и поцеловала тетю в макушку.

— Я спешила к тебе. Как ты себя чувствуешь?

— Превосходно, детка! Сидеть возле меня, как возле беспомощной калеки, совершенно ни к чему! — Быстрым движением она откинула одеяло, поднялась с кровати, развела руки в стороны и прошлась по комнате с легкостью семнадцатилетней девушки, демонстрируя свое самочувствие. — Вот видишь, я уже в прекрасной форме!

Губы Александры расплылись в улыбке.

— Ты молодец. Поправляешься быстрее, чем можно было ожидать.

— Потому что у меня нет времени валяться в постели, — живо отозвалась тетя. — Сегодня мне звонили из университета. — Она покачала головой. — У моих выпускников экзамены на носу, а я не знаю, готовы они или нет!

Алекс улыбнулась.

— Твои студенты не дети и без тебя понимают, что к экзамену должны подготовиться.

— Ошибаешься, — добродушно усмехаясь, возразила тетя. — Сознательных среди студентов единицы. — Она уселась в кресло-качалку, кладя ногу на ногу. — Но я люблю этих оболтусов, жить без них не могу и другой жизни, представь себе, не желаю!

Поправлялась она действительно на удивление быстро. Ее лицо пополнело, морщинки на нем разгладились, глаза сияли прежним блеском.

— Я прекрасно понимаю, что ты соскучилась по работе, моя дорогая. Но мне кажется, думать о делах тебе еще рановато, — осторожно произнесла Александра.

— Вздор! — возразила тетя. — Если человек раскисает под гнетом бед или болезней, он слабак! Я чувствую себя нормально и не вижу смысла пролеживать целыми днями в кровати.

Наверное, на ее месте Александра вела бы себя точно так, но, как близкая родственница, вызвавшаяся ухаживать за ней, считала своим долгом перестраховаться.

— Давай поступим следующим образом: на будущем приеме спросим у доктора Уолтера, можно ли тебе понемногу возвращаться к работе. Если он позволит, сразу отправишься в свой любимый университет и узнаешь, как поживают твои студенты. А пока побереги себя.

Тетя вздохнула и нехотя вернулась в кровать.

— Ладно, уговорила. Кстати, прошу тебя, больше не вставай по утрам так рано. Я уже в состоянии приготовить себе и завтрак, и обед.

— Но… — попыталась было возразить Александра.

— Никаких «но»! — с шутливой категоричностью отрезала тетя. — Тебе нужно как следует высыпаться!

Алекс благодарно улыбнулась.

— Может, посмотрим телевизор? — спросила тетя Вилма, беря с тумбочки пульт дистанционного управления и нажимая на зеленую кнопку вверху.

Алекс покачала головой.

— Если честно, меня уже клонит в сон.

— Значит, иди и спи, моя хорошая, — заботливо прокудахтала тетя.