—Милорд? Ах, милорд! — Округлив глаза от удивления, Ригглер перевел взгляд с лица Брюсова на связку ключей. — Откуда у вас ключи?

Андрей отмахнулся от него, словно от назойливой мухи.

—Опять тот же вопрос. Если я начну отвечать на него каждому встречному, мы никогда не выберемся из этой дыры. Следуй за мной, святой отец, и молись, чтобы эти ключи подошли к дверям, которые мы увидим.

Больше упрашивать монаха не пришлось. Он ринулся к выходу с такой прытью, что едва не сбил с ног Эсквилину.

Андрей с решительным видом направился в конец длинного коридора, где находилась камера, которуюон делил с Тритемием. Пораженный старик, уже не чаявший увидеть Брюсова живым и здоровым, в свою очередь засыпал его вопросами, но тот остановил его взмахом руки:

—Потом. Все потом. Идти сможешь?

—Конечно! Клянусь всеми законами механики, отсюда я ушел бы даже без ног!

Гиннес переоценил свои возможности. Едва он встал, как застонал от боли и упал бы, не подхвати его вовремя Андрей.

—Нога... Ничего, сейчас я соберусь с силами и...

Брюсов сильно сомневался в том, что даже напряжение всех сил поможет старику. Он подвел Гиннеса к монаху.

—Тебе поможет святой отец.

Монах Билли с готовностью подчинился, он уже успел сообразить, кто здесь главный. Беглецы направились к выходу, о котором поведал Андрею палач.

Выход находился в другом конце коридора, и уже в нескольких шагах от него стало понятно, что они на верном пути. Из щели под дверью пробивался дневной свет, а со двора доносились топот ног, хохот и конское ржание. Андрей едва сдержал радостный возглас. Вот то, что им нужно! С покалеченной ногой Гиннесу далеко не уйти. А если бы удалось добраться до лошадей...

Шансы вырваться на волю были ничтожно малы, но в их положении привередничать не приходилось. В конце концов, не воспользоваться случаем было бы глупо. Брюсов трезво оценивал положение. Для хорошей драки он был слишком измотан, Тритемий ослаблен, а Эсквилина — всего лишь девушка. Из монаха вряд ли получится хороший вояка. Нечего сказать, гвардия!

Андрей отпер дверь и хотел распахнуть ее, но остановился. Шум за нею однозначно говорил, что на внезапность рассчитывать не приходится. Он осторожно выглянул наружу. Перед ним расстилался освещенный заходящим солнцем прямоугольный двор. Брюсов замер, осматриваясь. Двор был окружен каменной стеной высотой в три человеческих роста. Небольшие деревянные ворота были закрыты.

В ожидании начала казни несколько экзекуторов в шлемах и кирасах поверх серых сутан с гоготом гоняли по двору тряпичный мяч. Их алебарды были прислонены к стене двора. Внимание Брюсова привлек человек, который не участвовал в игре, а наблюдал за ней, опершись на перекладину коновязи. Воин был настоящим великаном. Высокий рост и нечеловеческой ширины плечи делали его похожим на скалу. На перекинутой через плечо расшитой золотом перевязи у него висел длинный меч, на кирасе поблескивала гравировка в виде рыцарской перчатки.

Брюсов готов был поспорить, что великан со шрамом, пересекавшим лицо от переносицы до рта, офицер. Широкое, квадратной формы лицо с грубыми, но правильными чертами, властно сжатые губы. Глубокая вмятина на лбу от постоянного ношения шлема. Снисходительно-презрительное выражение голубых глаз. Вот кто из всей этой компании будет самым серьезным противником. Серьезным, если не сказать больше. Андрей сильно сомневался, что сможет дать достойный отпор гиганту, чьи руки словно были созданы для того, чтобы выжимать воду из камня.

Увлеченные игрой экзекуторы не заметили Брюсова, а тот вдруг понял, что мяч ведет себя как-тостранно, неправильно, словно пытаясь увернуться от ног солдат.

—Нам не пройти! — Тритемий схватил Андрея сзади за рукав. — Назад!

Брюсов не ответил. Он наблюдал за Стальными сутанами. Половина из них по-прежнему была занята игрой, остальные увидели застывших на пороге узников и бросились к алебардам. Экзекутор, владевший мячом, пушечным ударом отправил его в сторону напарника. Как вдруг тряпичный мяч, вопреки всем законам природы, изменил направление полета и непременно попал бы в лицо Андрею, если бы тот не выставил для защиты перед собой обе руки. Они тут же прилипли к мячу. Как ни пытался Эндрю его стряхнуть, у него ничего не получалось.

—Где нога и где мозга, дурень? — пропищал кто-то тонким голоском. — Бежать назад, быстро!

Брюсов никак не мог понять, кто называет его дурнем, до тех пор пока не поднял на уровень лица руки с прилипшим к ним мячом. То, что он принял за тряпичный шар, оказалось головой, причем живой! Круглые глаза смотрели на Андрея с нескрываемой насмешкой. Маленький рот, подернутые синевой губы, большие остроугольные уши с пучками жестких волос и непропорционально большой лоб. Ветер трепал седую шевелюру с застрявшими в ней комками грязи.

—Эй, растяп! — вновь запищала голова. — Гляделка будем играть? Бежать, я знать выход!

В ту же секунду Брюсов почувствовал, что его руки отклеились от головы и он свободен. Что за чудеса? Однако времени для размышлений не оставалось. Андрей решил, что разберется с говорящей головой позже, а сейчас самое время последовать ее совету. Он передал голову девушке.

—Бегите. А я попробую задержать этих чертей и нагоню вас.

Брюсов затолкал изумленную неожиданным подарком Эсквилину внутрь, захлопнул за собой дверь и повернул ключ.

—Ломайте, олухи! — взревел кто-то за дверью. — Или лучше отойдите в сторону!

Зычный голос, несомненно, принадлежал великану со шрамом на лице. Через пару секунд дверь начала содрогаться от мощных ударов. Андрей сделал несколько шагов назад. Он ничуть не сомневался, что первым в коридор ворвется офицер. Не помешало бы чем-нибудь вооружиться. Брюсов растерянно огляделся по сторонам. Кроме факела на кирпичной стене, ничего подходящего в обозримом пространстве ему на глаза не попалось. Он бросился к железному держателю, выхватил горящий факел, взвесил его на руке. Легковат и против меча не защита, но за неимением лучшего сойдет и это. Вытаскивая факел, Андрей заметил, что держатель в виде рыцарской перчатки с раструбом чуть покачнулся в стене. Он повис на нем и вырвал из кладки. Кусок железа в левой руке и пылающий факел в правой придали ему уверенности в себе. Будь что будет!

Следующий удар был таким мощным, словно в дверь ударили тараном. Еще удар, в полотне образовалась дыра, несколько рук вцепились в треснувшие доски и развели их в стороны. Как и предполагал Брюсов, первым в проломе появился великан со шрамом. Он выдернул из ножен длинный меч, поднял его над головой и ринулся на Андрея. Свистнул клинок. Опытный рубака явно намеревался рассечь противника надвое, но Брюсов принял удар на железную перчатку, одновременно уходя с линии атаки, и ткнул снизу факелом в лицо здоровяку. Рев, наполнивший коридор, стал свидетельством того, что удар пришелся в цель. Офицер на мгновение закрыл глаза и тут же был за это наказан. Андрей обрушил железную перчатку на голову великана, одновременно выбивая ногой меч из его руки. Верзила, обливаясь кровью, опустился на одно колено. Бежавшие за начальником Стальные сутаны наткнулись на него и попадали друг на друга.

Брюсов оглянулся. Его товарищи уже сворачивали в один из коридоров. Он поднял с пола меч и кинулся вслед за ними. Вскоре он увидел спину Гиннеса, которого тащил на плечах Ригглер. Эсквилина несла странную голову под мышкой.

—Направо повертывать, — вопила говорящая голова, — или гореть на костер!

Позади раздался топот драгун, которые, наконец, сумели восстановить порядок в своих рядах. Дверь в кабинет Бевериджа оказалась приоткрытой, но самого Великого Экзекутора внутри не было. Голова продолжала давать наставления, но Андрей уже и сам знал, что следует делать. Он хорошо помнил свою первую встречу с Иеффаем Бевериджем, поэтому ринулся к полке и принялся один за другим двигать толстые фолианты. На третьей книге потайной механизм сработал. Полка отъехала в сторону, беглецы ступили в открывшийся их взглядам коридор. Брюсов замешкался, надеясь отыскать механизм, возвращающий дверь в прежнее положение. Взгляд его упал на круглое отверстие в полке-двери. Очевидно, через него Беверидж наблюдал за теми, кого собирался допрашивать.