Посредине ночи Джареда внезапно разбудили ее стоны. Приподнявшись на локте, он всмотрелся в искаженное мукой лицо Алекс. Ее жалобные крики раздирали ему сердце. Он наклонился, чтобы обнять ее, но тут полные боли слова заставили его замереть.

— Пожалуйста, не надо! — молила она детским голоском. — Сейчас темно, и там прячутся всякие чудища. Нет, папочка, пожалуйста, не заставляй меня там оставаться! — отчаянно вскрикнула она.

Джаред привлек ее к себе и ласково разбудил.

— Алекс, малышка, все в порядке, — нежно повторял он. — Это только дурной сон. Ш-ш!.. Я здесь. Никто тебя не обидит, я обещаю. — Он ласково отвел влажные пряди спутавшихся волос у нее со лба. — Все хорошо, малышка.

Алекс широко раскрыла глаза, но смотрела на него, не узнавая. Только спустя несколько секунд она хрипло произнесла его имя и тесно прижалась к нему.

— Джаред? Пожалуйста, не разрешай ему там меня оставлять! Ну пожалуйста!

Она прильнула к нему и начала чувственно о него тереться. Пустив в ход губы и руки, она заставила его дойти до полного исступления и лихорадочно любила его. Алекс и прежде случалось брать инициативу в свои руки, но она еще никогда не пребывала в таком напряженном возбуждении, как в эту ночь: казалось, их союз должен был прогнать все ужасы ее сна.

Потом потрясенный Джаред лежал без сна, держа в объятиях мирно уснувшую Алекс. Когда он в прошлый раз разбудил ее во время кошмара, который подозрительно походил на сегодняшний, Алекс отказалась от его помощи. Сегодня она отчаянно любила его, словно это помогало ей прогнать все тени. Сжав зубы, он вспоминал слова, которые вырвались у нее перед тем, как он ее разбудил. Утром он намерен был потребовать, чтобы Алекс сказала ему правду, и заставить ее рассказать все — захочет она того или нет.

На следующее утро, когда Алекс проснулась, она обнаружила, что Джаред стоит над ней с большим подносом в руках.

— Завтрак, миледи, — чопорно доложил он, вручая ей вместо халата одну из своих рубашек.

— Гм, к такому можно легко привыкнуть.

Она с улыбкой приняла от него рубашку и накинула ее на плечи.

Джаред присел на край постели и взял себе вторую чашку кофе.

— Этой ночью тебе снова снился дурной сон, — заметил он обманчиво небрежным тоном.

Алекс покраснела и опустила голову.

— Извини, что я тебя разбудила, — пробормотала она, отказываясь смотреть на него.

Он нежно взял ее за подбородок и приподнял ей голову.

— Алекс, что за ужасную вещь сделал твой отец, что воспоминание об этом преследует тебя все эти годы? — ласково спросил он.

Лицо ее застыло, словно камень.

— Я не понимаю, о чем это ты, — соврала она.

— Нет, понимаешь. Этой ночью, после того как я тебя разбудил, ты любила меня так, словно боялась, как бы это не стало последним разом. Самое удивительное, что в твоих ласках был даже элемент насилия, как будто ты пыталась всем мужчинам отомстить за то, что произошло много лет тому назад. — И он сухо добавил: — Теперь мне понятно, что такое применение секса в определенных целях и злоупотребление им.

У Алекс на глазах показались слезы. Она оттолкнула поднос, не желая, чтобы между ними оставалась хоть какая-то преграда. Обхватив Джареда за шею, она уткнулась лицом ему в грудь.

— Ох, Джаред, я никогда и ничего в жизни не боялась, кроме моего кошмара, — прошептала она.

— Расскажи мне все, — мягко уговаривал он, поглаживая ее волосы. — Не надо ничего скрывать. И тогда я обещаю, что кошмар уйдет.

Алекс очень не хотелось извлекать на свет Божий старые воспоминания, но она понимала, что Джаред прав. Кошмар постоянно возвращался именно потому, что наяву она отказывалась признавать старые страхи, оставляя для них место только в снах.

Медленно, запинаясь, она рассказала ему, как трудно ей было расти, имея четырех братьев и отца, который был твердо уверен, что она ни в чем от них не отстанет, а может, и превзойдет их. Ее флотская карьера должна была стать такой же блестящей, как и у всех Хэйденов.

Это включало в себя и проверку на зрелость в возрасте десяти лет. Ее устраивали в загородном доме в Луизиане, где надо было провести ночь в соседнем лесу. С каждым словом Алекс Джаред сжимал ее плечи все сильнее, приходя в ярость от бесчувственности ее отца, который вынудил дочь пойти на это испытание вопреки ее желанию. Ребенка, который не мог спорить со взрослым и отказаться участвовать в проверке! Ее отец утверждал, что если ее братья были на это способны, то она тоже может.

Алекс рассказала ему, как страшно ей было уйти из леса посреди ночи и не менее страшно оставаться. Воображение десятилетнего ребенка не знает границ, и в ту ночь маленькую Алекс, казалось, посетили все звери — реальные и вымышленные. После этого начались кошмары, которые преследовали ее всю жизнь.

— Больше их не будет, — мрачно пообещал Джаред. — Я позабочусь о том, чтобы они больше никогда не возвращались.

Он никогда еще не подходил так близко к определенным обещаниям в своих отношениях с ней.

Руки Алекс перестали судорожно сжимать ему шею, а ее язык уже чертил по его груди какие-то узоры.

— Так что у тебя было чувство, что я использую секс в своих целях и злоупотребляю им? — пробормотала она.

— Еще бы. — Он решил немного ее поддразнить. — Нам надо уехать отсюда не позже чем через двадцать минут, чтобы успеть заехать к тебе домой: ты должна переодеться, чтобы поехать на ленч в Сан-Диего.

— Двадцать минут! — Она выразительно фыркнула. — Если ты надеялся трахнуть меня по-быстренькому, мистер, то ты сильно ошибся!

Тем временем ее руки уже расстегивали пряжку на его брюках.

Он улыбнулся, на секунду приостановив ее деловитые пальцы. — Но при условии, что на ужин мы туда все-таки выберемся.

— Заметано.

У Алекс снова был плохой день: у нее болела не только голова, но и все тело ныло. Напряжена она была до предела — вот-вот взорвется.

Казалось, она чуть ли не полдня искала папку, которая все это время стояла на своем обычном месте, куда Алекс посмотреть почему-то не подумала.

— Почему ты мне не сказала?! — визгливо прикрикнула она на изумленную Дину, которая еще никогда не видела, чтобы ее начальница выходила из себя по таким пустякам. Обычно она просто смеялась и говорила, насколько она рада иметь секретаршу, которая держит все дела в порядке, пусть даже ее начальница настолько тупа, что не может этот порядок запомнить. Увидев на лице Дины искреннюю тревогу, Алекс бессильно упала в кресло и разрыдалась. Уткнувшись лицом в ладони, она горько плакала, как маленькая девочка.

— Алекс… Алекс! — Дина стремительно бросилась к ней. — Что случилось?

— А откуда я знаю! — Она хлюпнула носом и взяла протянутый секретаршей бумажный носовой платок. — В последнее время это со мной часто происходит.

— Ну, ничего страшного. — Дина рассмеялась. — Я вечно ревела, когда носила Родди. Почему-то слезы и беременность неразлучны. Кажется, все дело в гормональной перестройке.

Услышав беззаботную фразу секретарши, Алекс замерла. Отняв ладони от побелевшего как бумага лица, она схватила настольный календарь и принялась перелистывать прошедшие страницы. Ее мысленные подсчеты оказались весьма неутешительными.

— Алекс?!

Судя по голосу, Дина встревожилась не на шутку.

— Позвоните, пожалуйста, доктору Гаррисону и спросите, нельзя ли мне попасть к нему на прием прямо сегодня, — чуть слышно попросила Алекс.

Вспомнив, что это фамилия гинеколога Алекс, Дина сразу поняла, в чем дело.

— Конечно — пробормотала она.

Алекс было назначено прийти в два часа, и она решила устроить себе длинный перерыв на ленч. То, что Джаред не пытался связаться с ней после уик-энда, не давало ей покоя, и она решила немного побыть наедине с собой, а потом пойти на прием к врачу.

Когда Алекс вернулась, Дина раскладывала у нее на столе документы.