— То есть ее отец спокойно отнесся к известию? Потрясающе…

— К какому из двух? Беременность дочери или кровожадные намерения супруги в отношении внука? Она же начала со второго пункта, как ты не поймешь. Со своей обиды на мамашу, которая не хочет внука, дескать, еще молода на роль бабушки, внуки очень старят. Эта девочка далеко пойдет!

— Потрясающе… — повторила я.

— Угу, — отозвалась Марта, и я поняла, что она закуривает. — Ну и о чем же вы договорились с потенциальной бабушкой?

— Обменялись номерами мобильных. Они на выходные готовы приехать в Париж или принять нас у себя в Довиле.

Марта поцокала языком.

— На своем поле играть, конечно, легче. Но, знаешь, я бы сгоняла в Довиль. Погулять по побережью, устроить барбекю… Там весной просто необыкновенно! Ты когда-нибудь была в Довиле весной? Кстати, там историческое казино. Ты когда-нибудь играла в казино? Алло, ты меня слышишь?

— Слышу. Марта, ну какое еще барбекю с казино? Муж с сыном и так вчера чуть друг друга не убили… Я вообще не представляю, что будет дальше…

— Так все плохо?

— Ты даже не можешь вообразить, в какой ярости был вчера Даниель! Какой скандал он закатил Тьерри… Не умеешь трахаться без последствий — значит не трахайся, бастарды никому не нужны. Женись! А этот ему заявляет…

— С какой стати жениться должен я? Я понятия не имею, с кем она еще встречалась. Я с ней месяц с лишним не общался. При чем здесь я?

— У нее беременность три месяца! Значит, от тебя!

— А ты три месяца назад рядом с ней со свечой стоял? Было бы от меня, она бы мне еще когда сказала, а то переметнулась на другого, видеть меня не желала. А теперь здрасьте-приехали, она беременна, видите ли, от меня!

— А это твои проблемы, что девки тебя бросают! — орал Даниель. — Нечего на нее валить! Небось потому и бросила, что не захотел жениться, когда она тебе сказала!

— Не говорила она мне ничего!

— Мне надоело твое вранье! Слушать противно, как ты выкручиваешься! На другого она переметнулась! Видеть не желала! Твоя мать тоже не желала меня видеть, когда залетела! Тобой, между прочим. И это нормально! Потому что у всех беременных крышу сносит, и секса они в этот момент редко хотят! Не захотела тебе дать, а ты сразу — бросила, бросила!..

— Я не вру! Я вообще никогда не вру! Знаешь почему? Потому что легко забыть, что наврал, и можно выставить себя идиотом!

— А ты идиотами решил выставить нас с матерью? Да? Чтобы мы поверили твоему вранью, а не родителям этой девочки? По-твоему, она наврала им про тебя? Точно так же, как ты врешь нам? Отвечай! Я тебя спрашиваю! — Даниель схватил его за грудки и занес кулак для удара. — Отвечай!

Тьерри злобно сверлил отца глазами и вдруг ловко перехватил его руку, заломил за спину и процедил сквозь стиснутые зубы:

— Ты рискуешь. Я сильнее тебя.

Но тут Даниель схватил его свободной рукой за горло.

— Это мы еще посмотрим! — И со всей силы повалил на обеденный стол; посуда полетела в стороны. — На отца он руку поднял! Щенок!

Тьерри хрипло дышал и обеими руками пытался оторвать от своей шеи хватку отца, который тоже уже пустил в ход обе руки.

— Прекрати! — заорала я и вцепилась в плечи Даниеля. — Ты его задушишь!

Тот передернул спиной, стряхивая меня, и прорычал:

— Уйди! Не мешайся! — Переместил руки с горла Тьерри к основанию его шеи и, как игрушку, швырнул его со стола на пол, сметая скатерть и остатки посуды.

Тьерри упал со страшным грохотом. Сверху на него посыпались тарелки, вилки, бокалы. Я бросилась к нему. Даниель резко схватил меня за руку и дернул, останавливая.

— Не трогай! Пусть полежит подумает! В следующий раз в окно вышвырну за вранье! Пойдем, спину мне разотрешь и плечо, чуть не вывихнул мне его этот неблагодарный нахлебник!..

— И ты пошла растирать ему спину? — спросила Марта. — Бросила сына?

— Бросила и пошла. А что мне было делать? Страшно… Я никогда не видела Даниеля таким, в таком бешенстве! Я даже не могла предположить, что он может вести себя как неандерталец.

— Тьерри мог бы сдержаться.

— А вот не сдержался! Яблочко от яблони, сама знаешь… И это сейчас, пока до них еще не дошло, что главное действующее лицо — Аннет, будущая мамочка…

— Но сейчас-то они помирились?

— Тьерри не разговаривает с нами. Утром, когда он чуть свет поливал свои растения, я попыталась с ним заговорить, но он не проронил ни слова, не притронулся к завтраку и ушел. У меня такое ощущение, что он вообще бы ушел из дому еще вчера, но его держат здесь эти растения. Понимаешь, растения!

— Тем более он должен привязаться к ребенку. Надо показать ему ее УЗИ. Ты вон уже к нему привязалась настолько, что тебя даже не смущает эта авантюрная Аннет в роли невестки.

— Марта, но почему она должна меня смущать? Потому что переспала с Даниелем? Так с ним пол-Парижа переспало.

— Ха! Ну ты и скажешь! Вообще-то у нее есть и другие отличительные качества.

— А что, она вполне хорошенькая, девочка-отличница, правда, излишне предприимчивая, но пойми, это первая девушка, которой всерьез увлекся мой сын. И она от него без ума. Родит ребеночка, глядишь, еще одного. Мне больше ничего от нее не надо.

— А Даниелю?

— Марта, ему сейчас нужна Вивьен! Знаешь, сколько он ей вчера навалял про ушки-сисечки, пока я была у тебя? Почитать?

— Не обязательно. Надеюсь, ты уже ответила ему?

— В том-то и беда, Марта, что я настолько на него зла, что у меня лишь одно желание — написать ему единственную фразу: «Какой же ты идиот»!

— Секса, я так понимаю, у вас сегодня ночью не было?

— Отчего же. Если бы после растирания спины я бы с ним не легла, он бы точно снова подрался с Тьерри. А так мы спустились потом на кухню, и он лихо помог мне навести там порядок. Правда, порезался осколками, но вполне мужественно перенес, когда я мазала его руку йодом и бинтовала.

— Сильно порезался?

— Недостаточно за его художества, на мой взгляд… Ой, Марта, ну что мне ему написать? Он ведь заждался. Вчера вечером, сама понимаешь, было не до переписки.

— Сейчас в Ванкувере почти четыре ночи, так что…

— Сколько? Значит, у нас уже час? Марта! Я должна бежать. Нам сегодня назначено на два часа дня!

Я попрощалась с Мартой, положила трубку на стол и повела курсор к верхнему правому углу, чтобы закрыть страничку, но тут замигал значок нового сообщения и одновременно зазвонил телефон.

— Привет, — сказала моя мама. — С кем ты болтаешь часами? Невозможно дозвониться!

— Привет, мам. Это по работе, с автором. Что-то срочное? Позвонила бы на мобильный. — Курсор остановился точно на значке сообщения, и я щелкнула по нему.

«Дорогая, единственная, любимая! — писал Странник. — Я больше так не могу. Я знаю, что ты все знаешь. Но, поверь, я даже не мог предположить, что девчонка беременна. Я в отчаянии! И в бешенстве от отчаяния!»

Я помотала головой, не очень веря своим глазам, а мама тем временем советовала мне проверить мобильный, потому что она уже набирала несколько раз, но слышала лишь механический голос, сообщавший, что абонент недоступен, и рекомендовавший что-то там…

— Мам, но у тебя все в порядке? — хрипловато спросила я и покашляла, прикрывая микрофон рукой, чтобы привести в порядок собственный голос. — Я рада тебя слышать, но, извини, мне нужно срочно убегать…

«От этого бешенства и отчаяния я чуть не убил вчера Тьерри… Пойми, я люблю его, но мне невыносимо, что мой сын — неудачник. Он всегда был таким, а теперь я сам же добавил ему»…

— Тебе вечно нужно срочно! А я хочу тебя поздравить! Я скоро снова стану прабабушкой, а ты соответственно…

— Мама! Откуда ты знаешь?!

— Она мне только что звонила и сказала, что…

— Кто?!

— Сесиль. Что с твоим голосом? Простыла?

— Наверное, — прокашлявшись, сказала я. — Сесиль? Тебе? Только что звонила?