— В госпиталь! — закричал, колотя по кабине кулаком.
Автомобиль рванул с места.
Во дворе госпиталя Заммерн и Гартман подали Эльзу соскочившему на землю Гардекопфу. Он бережно взял ее, как ребенка, и на вытянутых руках, стараясь не сделать ни единого резкого движения, понес в помещение. Ударом ноги распахнул дверь в операционную!
— Врача! Срочно!
Высокий, тощий хирург в окровавленном халате зашипел:
— Немедленно уходите… Убирайтесь! Я занят. Я оперирую…
— Заммерн, заткни ему глотку! — бросил Гардекопф.
Заммерн рывком усадил хирурга на табурет. Гартман вытащил из кобуры парабеллум. Врачи и сестры в операционной испуганно шарахнулись от трех офицеров, бесцеремонно ворвавшихся в госпиталь. Гардекопф осторожно опустил Эльзу Миллер на свободный стол посреди операционной:
— Делайте все, что надо! Иначе я перестреляю вас…
После короткой паузы хирург приказал:
— Проверьте пульс!
Женщина-врач взяла Эльзу за руку, помолчала, затем сказала:
— Пульс прощупывается… Слабый… — и попросила офицеров выйти.
По коридору Бастовали люди в белых халатах. Спустя некоторое время в операционную вошла группа врачей во главе с начальником госпиталя. Еще через минуту появилась сестра. Стала спиной к двери:
— Господа, сюда входить нельзя. Операция началась.
— Мы подождем на улице.
Когда прошел час тягостного ожидания, Гардекопф не выдержал:
— Надо срочно звонить в Берлин!
В это время к госпиталю подкатила мотоколяска, водитель доложил Гардекопфу:
— Застрелился господин Гейнц!
Гардекопф остолбенел.
— Отвечать побоялся… Заммерн, срочно на берлинский провод! Или нет, лучше я сам…
Из дверей госпиталя выглянула медсестра:
— Господин обер-лейтенант, вас зовет начальник госпиталя.
— Фрау Миллер жива. Но состояние ее крайне тяжелое. Нужен самолет. Ее необходимо срочно отправить в Берлин, — сказал начальник госпиталя. — Я дам врача и сестру для сопровождения.
— Можно из вашего кабинета позвонить в столицу?
— Прошу…
Гардекопф попросил телефонистку соединить его с управлением абвер-заграница, пригласить штандартенфюрера Штольца. К счастью, тот был на месте.
— Штольц слушает!
— Господин штандартенфюрер, докладывает Гардекопф. Автомобиль оберста генштаба и фрау Миллер обстрелян партизанами. Оберст погиб. Фрау Миллер тяжело ранена. Ее надо срочно отправить в Берлин.
— Документы оберста?..
— Их захватили партизаны…
— Где Гейнц?
— Застрелился!
— Ясно… — было слышно, как Штольц что-то вполголоса приказывал адъютанту. Затем произнес: — Миллер немедленно на аэродром! Останетесь за нее.
— Позвольте мне сопровождать фрау.
Штольц помолчал, видно, раздумывая.
— Хорошо, по прибытии в Берлин позвоните мне с аэродрома, — согласился после паузы.
Во дворе на Гардекопфа вопросительно уставились Гартман и Заммерн.
— Жива, — ответил он на их немой вопрос. — Я лечу в Берлин. За старшего остается Заммерн.
Подали санитарную машину, вынесли носилки с Миллер. Эльза была забинтована до самых глаз. Сознание к ней не возвращалось. В машину поднялись врач и медицинская сестра. Осторожно машина двинулась к аэродрому.
Через полчаса Эльза Миллер и сопровождающие ее летели на запад.
На следующий день радист чекистов, прикомандированных к отряду «Смерть фашизму», принял радиограмму:
Майору.
Сегодня в городе хоронили убитых немецких офицеров и солдат. Среди похороненных женщины не было. В госпитале ее нет. Розыски продолжаю. Все три дивизии подняты по тревоге.
Кустарь.
Через несколько часов в Центр ушла радиограмма следующего содержания:
Москва. Радомиру.
Операция завершена успешно. Документы оберста генштаба находятся у нас. Срочно высылайте самолет. Три дивизии брошены на партизан. Наши потери: убит Милован. Место захоронения неизвестно. Расшифрован «Светлячок». Предлагаю отправить ее на Большую землю. Списки отличившихся передам с документами.
Майор.
В тот же день из Москвы был получен ответ:
Майору.
Благодарю за работу. Выясните обстоятельства гибели Милована. Необходимо установить место захоронения. С первым самолетом отзываю вас в Москву. На смену вам будет направлен другой. Списки отличившихся представите лично мне.
Радомир».
XXVII
В три часа ночи самолет приземлился на военном аэродроме в тридцати километрах от Берлина. За время перелета в Германию Эльза Миллер в сознание не приходила. Гардекопф сидел у ее изголовья. Через час полета он спросил врача, сидевшую напротив:
— Вам не кажется, доктор, что фрау гауптман не дышит?
Врач взяла Эльзу за руну и проверила пульс. Помня поведение офицера в госпитале и чувствуя в данный момент власть над ним, она ответила Гардекопфу:
— Обер-лейтенант, фрау Миллер жива. Можете не волноваться, в берлинский госпиталь мы доставим ее живой, а что будет дальше, ни я, пи вы предсказать не можем — все в руках профессоров и провидения. Вам нечего беспокоиться, вы сделали все, что могли.
Гардекопф некоторое время молчал, зло, исподлобья посматривая на женщину, недовольно морщил лоб, о чем-то думая, затем достал из кармана шипели сигареты, но, встретившись взглядом с врачом, поспешно спрятал их. Перед отлетом в Германию начальник госпиталя запретил курить в самолете, и уже не один раз врач, сопровождающая Эльзу Миллер, напоминала ему об этом.
Как только самолет приземлился, Гардекопф, не дожидаясь, пока подведут трап, открыл дверцу и спрыгнул на бетонную полосу. Он не знал расположения этого аэродрома, раньше ему не приходилось здесь бывать. Во время разговора по телефону Штольц приказал по прибытии в Берлин сразу же сообщить ему об этом. Гардекопф рассматривал двухэтажный домик, находящийся в сотне метров от самолета, раздумывая о том, пойти ему звонить сейчас или после того, как приедет санитарный фургон. Но тут из темноты показалось несколько автомобилей. Гардекопф быстрыми шагами, почти бегом, направился к «мерседесу», ехавшему впереди. Из него вышел Штольц, Гардекопф вытянулся по стойке «смирно», вскинул руку в приветствии.
— Докладывайте, обер-лейтенант.
— Миллер жива, но в очень тяжелом состоянии, с момента ранения в сознание не приходила.
Штандартенфюрер выслушал Гардекопфа, потом махнул рукой, подзывая к себе нескольких штатских из другого автомобиля. Те быстро подошли к нему, в руках двоих из них были медицинские саквояжи.
— Миллер жива, господа профессоры. Передаю ее вам и предупреждаю, что с этого момента вы несете ответственность за ее жизнь. Вам все понятно?
— Все, господин штандартенфюрер.
— Приступайте к своим обязанностям.
Штольц повернулся к Гардекопфу:
— Садитесь в мой автомобиль.
— Слушаюсь.
В это время к самолету подъехал еще один легковой автомобиль. Из него вышел секретарь Штольца. Открыл заднюю дверцу, подал руку незнакомой женщине.
— Господин штандартенфюрер, лейтенант Штунд прибыла по вашему приказанию.
— Сейчас из самолета перегрузят в санитарный фургон тяжелораненую фрау. Вместе с ней поедете в госпиталь и будете постоянно находиться в ее палате. В данный момент она без сознания. Вам придется выполнять функции сиделки и попутно будете стенографировать все, что произнесет она в бреду. Записывать каждое слово, каждый слог. Вопросы есть?
— Кто она по национальности? На каком языке говорит?
— Немка, может говорить на русском, английском, немецком. Вы знаете русский и английский?
— Нет.
— Ничего, думаю, знание этих языков вам не понадобится, вы должны зафиксировать все, что выйдет из ее уст в беспамятстве, даже стон. Как только сознание вернется к ней, вы будете отозваны. Еще вопросы есть?
— Эта женщина — враг?
