— Фрау Миллер, а почему вы сами не использовали его тройку? — Мейер указал на хозяина ресторана.
— Я поменяла хобби, — усмехнулась Эльза.
— А их держали в резерве? На всякий случай?
— Не ждите комплиментов за догадливость.
— Ну что ж… Удачи вам, до свидания.
…Эльзе хотелось передохнуть, обдумать, что сулит разлука со связным, с человеком, который был опытнее и с которым всегда можно было посоветоваться. Она с горе чью понимала, что ей придется очень трудно без этого контакта… Время покажет, что будет дальше… А сейчас необходимо собраться с мыслями, сосредоточиться. Завтра, если не случится беды, ее Иван будет в лесу. Сегодня же нужно предупредить партизан, что вместе с пленными к ним придут агенты СД. Снимок десяти пленных, отобранных Гейнцем для этой акции, надо переправить в лес. Срочно…
Эльза закрыла глаза, устало откинулась в кресле. Но тут в дверь постучали. Она быстро подхватилась, застегнула мундир, поправила волосы.
— Войдите!
Тотчас появился лейтенант Фосс.
— Разрешите доложить! В кабинете обер-лейтенанта Гардекопфа собрались господа офицеры. Требуют встречи с вами.
Эльза выглянула в окно: у подъезда стоял черный «опель-адмирал», рядом — с десяток мотоциклов с колясками, в которых сидели автоматчики.
В кабинете заместителя Миллер находился армейский генерал, полный, надменный. Он разговаривал с адъютантом. Заметив Эльзу, махнул рукой: входите! И сразу же набросился на нее:
— Фрау, оставьте мою дивизию в покое! Я требую, чтобы ваши люди не появлялись в ее расположении! В противном случае я прикажу арестовать их! Они терроризируют моих солдат и офицеров! Дивизия на отдыхе! После кровопролитных боев. Ваши типы цепляются к моим людям по пустякам! Вносят нервозность! Заставляют офицеров и солдат писать друг на друга доносы! Сегодня один ваш лейтенант начал собирать доносы даже на меня! Что все это значит?! Я прикажу перестрелять всех этих наглецов! Они мешают мне проводить доукомплектацию техники и личного состава!.. До каких пор…
— Позвольте, господин генерал, — едва втиснулась в этот словесный поток Эльза, — позвольте задать вам вопрос: кто писал на вас доносы?
— Какой-то подлец из штаба! Майор-выскочка!.. Он все истолковал по-своему!
— Это как же? — Эльза с наивным видом подталкивала раскаленного генерала к ловушке.
— Я в кругу старших офицеров сказал, что только идиоты из генштаба могли надеяться на молниеносную войну с Россией! Мы, практики, знали, что война будет трудной. Неверно подготовленные психологически солдаты плохо воюют. Это очевидно. Западня распахнулась — и…
— Этого предостаточно, господин генерал! И не вздумайте предпринять что-либо против моих людей! Они выполняют нелегкую работу и находятся под защитой фюрера! Прошу, ознакомьтесь…
Эльза протянула багровому от злости гостю удостоверение, в котором перечислялись ее полномочия. Генерал быстро пробежал глазами документ, возвратил его Эльзе и бросил адъютанту:
— Дожились! Эта фрау имеет больше власти, чем боевой генерал! — Не обращая более внимания на Эльзу и не откланявшись, разгневанный, он вышел из кабинета.
Миллер была довольна: ее люди осмелели! То, что генерал сам пожаловал к ней, а не попытался вызвать к себе, лишний раз свидетельствовало: в вермахте ее «фирмы» опасаются. Ну а то, что и ненавидят вдобавок, еще лучше!
Позвонил Венкель:
— Гейнц просит срочно подняться к нему…
— Что там?
— Опять гости! Из Берлина прилетел какой-то штандартенфюрер.
…В кабинете Гейнца удобно расселись трое из СС. Одного из них Эльза узнала — это был Верг! Он подошел к Эльзе, пожал руку, повернулся к Гейнцу:
— Учитесь, оберштурмбанфюрер, у этой хрупкой женщины, как нужно работать!
— Будете заниматься разбором дел по моим отчетам? — высказала догадку Эльза, изображая смущение и стараясь скрыть радость встречи.
— Для этого со мной прибыли из Берлина люди. Милая Эльза, нам с вами нужно поговорить кое о чем… Где мы можем спокойно потолковать?
Когда они остались одни, Верг улыбнулся:
— Ну, как живешь?..
И Эльза принялась рассказывать, начиная с того момента, когда она прибыла в этот город. До позднего вечера они сидели вдвоем в ее кабинете и говорили, говорили. Гардекопф охранял их уединение. Несколько раз пытался пробиться начальник СД, но обер-лейтенант не пропускал даже его. Около десяти вечера Эльза и Верг расстались.
Верг не на шутку был обеспокоен создавшейся ситуацией. Провал Эльзе пока не грозил, но если Штольц узнает о том, как она спасала своего мужа, он перестанет ей доверять. Завтра Петренко будет в лесу. Необходимо предупредить партизан, чтобы его временно изолировали или переправили за линию фронта.
Как это сделать? Канал связи через горничную слишком долгий, да и опасно засвечивать радиста…
У Верга была явка в городе. Тот человек был связан с партизанским отрядом «Смерть фашизму». Придется положиться на него, другого выхода нет…
Он долго не мог уснуть, думал об Эльзе, Там, в Германии, ему казалось, что на родине Эльзе будет легче. Сейчас убедился в обратном: здесь, на родной земле, намного сложнее и труднее…
XXII
Пленные, в числе которых находились капитан Петренко и Михей, разбирали стену. В полутора — двух километрах от места их работы темнел лес. Близость леса действовала ободряюще. Несколько полицаев, охранявших пленных, понимали их настроение и поэтому ни на минуту не оставляли без надзора.
Работа продвигалась медленно: раствор был крепкий, каждый вырубленный кирпич доставался ослабевшим людям нелегко.
Около полудня подъехали две телеги, на которых сидели полицаи, вооруженные автоматами. Один из них, видимо, старший, подошел к охране:
— Привет, хлопцы!
— Здравствуйте. Кто такие будете? — спросил начальник конвоя.
— Да вот за кирпичом эсэсманы прислали.
— Документ давай.
Приехавший подал бумагу. Начальник конвоя развернул:
— Здесь по-немецки. Я не кумекаю…
— Отпустить тысячу штук кирпича для ремонта гаражей.
— Подгоняй подводы! Счас тебе доходяги погрузят.
Телеги, запряженные сытыми лошадьми, подъехали к кирпичам, уложенным в штабеля. Начальник подозвал к себе пленных:
— Давай, служивые, грузи подводы!
Полицаи, прибывшие на телегах, расстелили на земле армейское одеяло, разложили на нем сало, лук, яйца, хлеб, поставили бутыль с самогоном.
— Эй, пан начальник! Идите к нам, червяка заморим! Оставь пару хлопцев, хай стерегут. Добрячого первака мы привезли…
Начальник конвоя помедлил, потом что-то сказал одному из своих — тот остался охранять пленных, остальные полицаи потянулись к выпивке и закуске…
Только взялись за стаканы, как прогремела команда:
— Руки вверх! — старший из прибывших направил на конвойных автомат.
Охрана дружно подняла руки.
— Товарищи! — обратился затем, старший к пленным. — Забирайте винтовки, подкрепитесь и — на подводы! Времени у нас мало. Могут нагрянуть немцы…
Голодные люди набросились на еду. Капитан Петренко взял винтовку, проверил, заряжена ли.
— Кто вы? — спросил Петренко у освободителей.
— Что тебе сказать, браток! Окруженцы. В полицию пошли, чтоб с оружием в руках уйти к партизанам. А тут вы подвернулись. Потом поговорим. Надо уезжать!
Расселись по подводам. Связанных конвоиров решили взять с собой. Кони понеслись по лесу. Только оказавшись в чаще, Иван принялся за кусок хлеба с ломтиком сала, доставшиеся ему при дележке.
«Свободен! Свободен и снова с оружием в руках», — радостно стучало сердце.
Дорога привела на большую поляну. До войны тут находился летний животноводческий лагерь. Дальше в глубь леса пути не было.
— Что будем делать? — спросил кто-то у Ивана.
Как-то незаметно его лидерство было признано всеми.
— Дальше пойдем пешком. Телеги бросим. Кто слабее, сядут на лошадей. Может, повезет — наткнемся на партизан…
Весь день продвигались лесом, к вечеру вышли к небольшому лесному хутору. Дворов шесть, не больше. На разведку отправились Михей и еще двое. Через час вернулись в сопровождении старика и парнишки лет пятнадцати.
