— Мы свою задачу выполнили. Взорвать орудия!..

Ездовой Гнатенко выпряг своих лошадей, смастерил подобие седел. Кони у него были ладные, ухоженные. Одного из них Михей подвел капитану.

Группа направилась к лесу. Двигались берегом реки. Вел группу сержант Бобырь, хорошо знавший эти места. Километрах в восемнадцати от бывшей переправы находилась деревня, в которой жили родственники сержанта. Не доезжая до нее, остановились на отдых, сержант отправился в деревню на разведку. Уставшие люди дремали, только Михей вслушивался в тишину ночи.

Сержант вернулся в сопровождении мужика, ехавшего верхом на неказистой крестьянской кобылке. Бобырь обратился к капитану:

— Товарищ капитан, немцев в селе еще не было, но они где-то рядом. Это мой дядя Савелий Иванович. В село въезжать не рекомендует. В двенадцати километрах отсюда есть лесничество. Савелий Иванович советует расположиться там, разведать обстановку и только потом переправляться через реку. В селе ходят слухи, будто выше по реке фашисты уже переправились. У лесника несколько наших красноармейцев.

— Ведите к леснику, Савелий Иванович, — немного подумав, согласился капитан Петренко.

К рассвету добрались до лесничества. Навстречу выскочили две здоровенные собаки и с лаем бросились на лошадей. Савелий Иванович закричал на них, и те, видимо, узнав его, отошли в сторону. Несколько мужчин и женщина вышли на порог дома с оружием в руках.

Капитан Петренко приказал спешиться, лошадей, когда остынут, напоить и накормить.

В избушке у лесника нашли приют молоденький лейтенант, старшина, женщина-санинструктор и четверо солдат. Лейтенант доложил капитану Петренко, кто они и откуда. Рассказал, что у переправы вчера весь день продолжался ожесточенный бой, но чем он закончился, никто не знает.

Санинструктор заметила, что Петренко ранен.

— Товарищ капитан, разрешите, я осмотрю вас, вам нужна помощь…

— Я в вашем распоряжении. Как вы попали сюда?

— Пробираюсь к своим. Была в окружении, выходили с боем ночью, я тащила раненого, из-за него отстала от части, догнать уже не смогла. Добралась до деревни, оттуда и переправили…

— В деревне знают, что все вы здесь, у лесника?

— Савелий Иванович знает. Тот, который и вас привел сюда.

— А лесник где?

— Пошел разведать, что и как.

Санинструктор обработала йодом царапины и ссадины на лице и на руках капитана Петренко, забинтовала ему голову и левую руку.

— Надо бы вам, товарищ капитан, сменить одежду. На вас одни клочья!..

— Да? Спасибо… Спросите, пожалуйста, у лейтенанта Пашкова, может, у него найдется что-либо?

Санинструктор вышла. Капитан поглядел на себя в осколок зеркала, прикрепленный к стене. Вид у него действительно был неважный. Почерневшее, изможденное лицо, ввалившиеся глаза, рваная гимнастерка — отнюдь не командирская внешность!..

Вошел Михей:

— Товарищ капитан, я приготовил воду. Умойтесь, легче станет.

Во дворе на скамейке стояло корыто, наполненное водой, на бортике лежал кусок бельевого мыла. Умывшись, Иван почувствовал некоторое облегчение. Глаза слипались, но голова болела не так сильно.

Подошли Пашков и санинструктор.

— Товарищ капитан! Я подобрал для вас солдатскую форму.

— Спасибо. Я очень устал, прилягу немного… Поставьте часовых…

Санинструктор протянула Петренко две таблетки.

— Выпейте, товарищ капитан.

— Спасибо. Как вас зовут?

— Сержант Лебедева, товарищ капитан.

— Я спрашиваю имя и отчество.

— Светлана Ивановна.

Петренко уснул мгновенно. Проснулся в полдень. У кровати на стуле висела выглаженная одежда и чистое нижнее белье. Начищенные сапоги стояли рядом. На столе поблескивала острием самодельная бритва, лежали мыло и помазок, возвышался кувшин с водой.

Капитан побрился, переоделся и вышел из дома. Бойцы сидели на скамейке перед входом — все свежевыбритые, подтянутые. При виде командира встали. Сержант Бобырь подскочил:

— Товарищ капитан, ждем вас к обеду.

На столе дымились суп и каша. Обедали молча. О вчерашнем бое никто не вспоминал, слишком много погибло товарищей.

После обеда капитан приказал офицерам и сержантам остаться. Когда бойцы удалились, он спросил:

— Какие новости, товарищи?

Докладывал лейтенант Пашков:

— Обстановка сложная, товарищ капитан. Часа три назад у переправы снова кипел бой. Очевидно, какая-то наша часть вышла к реке, а там уже фашисты. Савелий Иванович еще с утра ушел в разведку и до сих пор не возвратился. Мы с ним решили, что он переправится на тот берег, чтобы разузнать, сколько там немцев.

— Будем ждать его возвращения. Смените посты, чтобы нас не застали врасплох.

— Что намереваетесь делать вы? — обратился Петренко к лейтенанту, старшине и санинструктору, которые в доме лесника находились уже третьи сутки.

— Присоединимся к вам, товарищ капитан, если не возражаете, — ответил за всех лейтенант.

Петренко прошелся по комнате.

— Что ж, возражений не имею. Обдумывайте ситуацию, в которой мы все оказались, возможно, у кого-нибудь появятся дельные предложения.

…Уже смеркалось, когда прискакал верхом Савелий Иванович. Спешился и подошел к Петренко.

— Добрый вечер, товарищ капитан!

— Добрый вечер, Савелий Иванович! Чем порадуете?

— Порадовать нечем… Немцы уже на той стороне. Получается, что все мы оказались в тылу у фашистов. Вам нужно уходить лесом, потом плавнями. Уходить немедленно. В деревнях сказывают: фашисты расстреливают пленных. Бобырь проведет вас. Выходите к ночи… По темноте легче добраться до лесной глухомани… Доберетесь — считайте, что спасены.

— Спасибо, Савелий Иванович. У меня к вам еще просьба: нужны три хорошие лошади.

— Постараюсь помочь.

Меньше чем через час Савелий Иванович привел трех оседланных лошадей.

Шесть суток отряд капитана Петренко двигался на восток. Шли ночами. Днем отсыпались в лесу или плавнях, деревни обходили стороной. Разведка, высылаемая вперед, утешительных вестей не приносила. В округе хозяйничали гитлеровцы. Поэтому в бой с фашистами не вступали, стараясь сохранить людей. Только однажды, когда кончились продукты, напали на немецкий обоз. Схватка длилась не более пяти минут. Выпрягли лошадей из повозок, навьючили на них продовольствие и трофейное оружие и, стащив с дороги вражеские трупы и повозки, скрылись в чащобе.

На рассвете приблизились к хутору, расположенному у кромки леса. Разведчики доложили, что на хуторе проживает лишь одна семья, остальные дома пустуют, фашистов нет. Петренко решил заглянуть на хутор, чтобы дать возможность людям отдохнуть и привести себя в порядок.

Мирно гудели над ульями пчелы, золотились тяжелыми плодами деревья в садах — все дышало миром и покоем…

Хозяин, плотный рыжий мужик, и его жена накрыли на стол. Поели, выставили часовых и расположились на отдых. Хозяин подсел к капитану:

— Товарищ командир, может, мне проехать в село — разузнать там, что да как? На меня никто не посмотрит, я тутошний… А ваши все приметные… А?

Петренко согласился. За шесть суток пути отряду не однажды приходилось прибегать к помощи местных жителей, и всегда это были честные люди. Но в этот раз… Хозяин, бывший петлюровец, люто ненавидел Советскую власть. В трех километрах от хутора, в селе, расположился вражеский гарнизон, туда и отправился предатель.

…Через час фашисты незаметно окружили хутор. Один из часовых, внезапно увидев немцев перед собой, успел выстрелить. Весь отряд в мгновение ока был на ногах. Но немцы уже ворвались на хутор. Капитан Петренко выбил окно и из ручного пулемета расстреливал фашистов в упор. Укрывшись у другого окна, стрелял из карабина Михей Гнатенко. Лейтенант Пашков пробился к дому, закричал:

— Товарищ капитан, выбирайтесь…

Петренко перебил его:

— Приказываю: возьмите мои и Михея документы и уводите людей! Пробивайтесь, иначе погибнем все!

— Слушаюсь, товарищ капитан! Все за мной!

Конники вихрем вылетели со двора. В доме остались Иван и Михей. Они еще какое-то время отбивались, пока не скрипнула дверь за спиной и не влетела в комнату граната, брошенная предателем…