— Доброе утро, господин Хейгель, вы пунктуальны, как истинный ариец. Прошу в дом, вас ждут.

В большой прихожей, заставленной пальмами и кактусами, хозяин указал на дверь с правой стороны:

— Пожалуйста, сюда.

Вошли в гостиную, обставленную дорогой, с позолотой мебелью. На стенах висели щиты, мечи, рыцарские доспехи. За круглым столом сидело двое мужчин. Один — моложавый, лет сорока, другой — седой, лет семидесяти. Оба встали. Хозяин дома обратился к ним:

— Господа, разрешите вам представить…

— Не спешите, — перебил его мужчина постарше. — Мы познакомимся сами.

Оставшись наедине, старик обратился к Максу:

— Прошу вас предъявить полномочия.

Макс молча подал ему сложенный вчетверо лист бумаги. Внимательно прочитав, старик произнес:

— Хорошо. Я удовлетворен. — И вынув из бокового кармана листок, протянул Максу. Тот прочитал, сложил и спрятал в карман.

— Я также удовлетворен. Кто ваш напарник?

— Переводчик. Наш сотрудник. Вполне надежный. Кто с вами?

— Мой секретарь. Вы отлично говорите на немецком. Думаю, мы обойдемся без них.

— Согласен, — старик приоткрыл дверь. — Джон, погуляйте с очаровательной фрау.

Эльза и Джон вышли в сад.

— Вы говорите по-английски? — спросил мужчина.

— Немного. Разве нам необходимо находиться вдвоем? — Эльза бросила взгляд на американца.

Джон рассмеялся:

— Вас смущает, что такая прогулка не была запланирована?

— Не в этом дело. Мне неприятны будут ваши расспросы. К тому же я не искушена в дипломатии.

— Вы неплохо мыслите. Но ошибаетесь. Что-либо выспрашивать у вас я не намерен, так как заранее знаю, чем окончится разговор наших боссов.

— Чем же, если не секрет?

— Пока все останется, как и прежде, если не считать одной небольшой поправки в соглашении.

— Какой именно?

— Учитывая настоящую обстановку и некоторый риск с нашей стороны, придется платить немного дороже за наши услуги.

— А если мой шеф не согласится?

— У него нет выбора. Он это знал, когда ехал сюда. Войну с Россией начинали не мы. Вы удовлетворены информацией?

— Благодарю вас, но лично мне она но нужна. Я слишком дорожу своим местом.

— И жизнью, наверное, тоже.

— Давайте лучше об этом не говорить.

— Как вам нравится Швейцария?

— Уникальная природа.

— И банковский капитал. Вашему правительству он скоро потребуется.

— Но почему вы так уверены?

— Вы изучали в школе Бисмарка?

— Честно признаюсь, с историей я была не в ладах. Все даты путала и королей.

— То же самое, видимо, было с историей и у вашего фюрера.

— Почему вы так считаете?

— Бисмарк не советовал потомкам воевать с Россией.

— Я не хочу говорить об этом.

— Но я уже вам все сказал.

— Разрешите полюбопытствовать, почему такая откровенность?

— Я не верю, что вы только секретарь этого господина.

— А кто же я еще?

— Наверное, сотрудник Канариса или Гиммлера. У вас для этого есть все данные.

— Благодарю за комплимент, но вы ошиблись.

— Как бы там ни было, я доволен беседой. Когда-нибудь она вам пригодится.

— Убеждены?

— Не сомневаюсь. Когда почувствуете крушение рейха. А первые победы вермахта, думаю, призрачны Этому учит история.

Беседуя на различные темы, Эльза и Джон прохаживались по саду. Спустя некоторое время на крыльце дома показались американец и Макс. Раскланявшись друг с другом, направились к своим машинам. Эльза и Джон распрощались.

В машине Макс спросил шофера:

— Можем ли мы сегодня уехать в Германию?

— Через два часа летит самолет на Берлин.

— Тогда быстро в гостиницу.

По пути на аэродром Макс сосредоточенно размышлял о сложности обстановки в Европе. У входа в здание аэровокзала стоял сотрудник абвера в штатском. Приблизившись к Максу, он молча протянул ему два билета. Кто и когда посылал за билетами, Эльза не поняла. Видимо, где-то в пути шофер «мерседеса» подал определенный сигнал.

Макс взял билеты и вместе с Эльзой вошел в салон аэровокзала. В зале ожидания она сидела молча, стараясь не привлекать к себе внимания. Да и Макс ни разу не заговорил с ней. И только после объявления посадки на самолет, следующий в Берлин, ее спутник поинтересовался:

— Как вел себя американец во время прогулки с вами?

— Почти все время молчал. Очевидно, был недоволен, что отсутствовал во время вашей беседы.

На это Макс ничего не ответил. Подошли к таможенникам. Швейцарец средних лет проверил их паспорта, не осматривая багаж, и пропустил.

«Наверняка предупрежден», — сделала вывод Эльза.

В самолете Макс сидел, закрыв глаза. Спит ил думает о чем-то — Эльза определить не смогла. Тревожило то, как он оценит ее поведение, что скажет шефу. Вроде бы все нормально.

Когда самолет приземлился в Берлинском аэропорту, Макс пристально посмотрел на Эльзу, улыбнулся:

— Благодарю за работу. Я не жалею, что взял именно вас. Если мне придется еще когда-нибудь выполнять такую же миссию, буду требовать, чтобы прислали Хильду.

— Спасибо.

У трапа самолета их встречали начальник управления и Штольц. Шеф кивнул Эльзе и, поздоровавшись с Максом, повел его под руку к машине. Штольц пожал Эльзе руку:

— С возвращением в рейх, фрау Миллер. Я забираю вас с собой.

Прибыв на место, Штольц вышел из машины, открыл дверцу, учтиво предупредил:

— Чемодан оставьте в машине. После нашей беседы шофер отвезет вас в пансион.

— Слушаюсь.

В приемной дежуривший секретарь доложил:

— В ваше отсутствие ничего существенного не произошло.

— Хорошо. Передайте Крамеру: через полчаса начать допрос Стенли. Я буду присутствовать.

— Вас понял.

— Ко мне никого не пускать.

В кабинете Штольц нетерпеливо произнес:

— Рассказывайте подробно, не упуская ничего. Начните с поезда. Меня интересует поведение господина, которого вы сопровождали.

— В поезде он почти все время читал. Со мной говорил мало. Внешне был спокоен, уравновешен.

— Он назвал свою фамилию?

— Нет, я его не спрашивала.

— В дороге не нервничал?

— Нет.

— Рассказывайте дальше.

Эльза как можно подробнее изложила о своем пребывании в Швейцарии. То, что Макс предложил американскому представителю провести беседу без свидетелей, заинтересовало Штольца:

— Американец не возражал?

— Нет.

— О чем вы говорили с Джоном во время прогулки?

— На отвлеченные темы. Как бы между прочим я решила сыграть на его самолюбии. Сказала, что нам обоим, видимо, не доверяют. Он рассмеялся в ответ и объявил, что для него не секрет, чем кончится беседа шефов. Все решено заранее и останется, как и прежде, только немцам услуги американцев придется оплачивать дороже.

— На обратном пути господин Макс не говорил, чем завершилось совещание?

— Нет. Он все время молчал, только перед выходом из самолета заговорил. Поблагодарил за работу.

Штольц улыбнулся:

— У Макса скверный характер. Ему трудно угодить. Он с самого начала был против вашей кандидатуры. Я, честно говоря, боялся, сумеете ли вы ему понравиться. Если он вас поблагодарил — значит было сделано все от вас зависящее.

Штольц поднялся.

— Спасибо, Эльза. Теперь в верхах Макс даст вам высокую оценку. Если не сильно устали, я хотел бы, чтобы вы присутствовали при одном допросе.

— Господин штандартенфюрер, я чувствую себя отлично. Разрешите задать один вопрос?

— Слушаю.

— Мне не ясно — ведь для допросов существует гестапо. Почему этим занимается наш отдел?

— А вы представьте себе на минуту такую картину. Вы охотитесь на зверя. Гоняетесь за ним, следите, не досыпаете. Наконец с большим трудом убили. А потом отдаете добычу кому-то, ничего не получив за нее? Может такое быть?

— Вряд ли.

— Вот так и в нашей работе. Разведка и контрразведка тесно переплетаются между собой. Позже, получив нужные сведения, мы передаем этих людей гестапо. Не передаем лишь в том случае, если люди начинают работать на нас, если они представляют для нас определенную ценность. Понятно?