— Понятно, — молвила Таппенс. — И какой же у нее адрес?

Молодой человек протянул бумажку.

— Пока все, я думаю, — размышляла Таппенс. — Кстати: правильно ли я поняла, что вы с этой молодой леди помолвлены?

Лицо мистера Сент-Винсента стало кирпично-красным.

— Ну.., нет. То есть не совсем. Я еще ничего ей не говорил. Но вам скажу: я собираюсь просить ее руки, как только увижу снова, — если еще увижу когда-нибудь.

Таппенс отложила блокнот.

— Желаете воспользоваться нашей особой двадцатичетырехчасовой помощью? — деловито поинтересовалась она.

— А это что?

— Это стоит вдвое дороже, но означает, что к делу будет привлечен весь свободный на данный момент персонал. В этом случае, мистер Сент-Винсент, если леди жива, я смогу указать вам ее местонахождение завтра в это же время.

— Что? Поразительно!

— Мы используем лучших специалистов, — заявила Таппенс, — но зато и гарантируем результат.

— Ух ты! У вас, должно быть, первоклассные работники.

— Именно! — отрезала Таппенс. — Кстати, вы не дали мне описания молодой леди.

— Ну, у нее восхитительные волосы — совсем как золото, только более глубокий тон — вроде как солнце на закате. Точно: как последние лучи заходящего солнца. Надо же, никогда раньше не думал о закатах. Поэзия — тоже… Оказывается, это куда лучше, чем я мог представить.

— Волосы рыжие, — бесстрастно подвела итог Таппенс, записывая приметы в блокнот. — Какого примерно роста?

— Ну, довольно высокая — у нее еще потрясающие глаза.., темно-синие, кажется. И характер решительный — запросто управится с любым парнем.

Таппенс добавила в блокнот пару слов, закрыла его и поднялась.

— Если вы заглянете завтра к двум, думаю, у нас уже будут для вас новости, — сказала она. — Всего вам доброго, мистер Сент-Винсент.

Вернувшийся с обеда Томми застал Таппенс за изучением справочника.

— Я все выяснила, — сообщила она, не отрываясь от страницы. — Лоуренс Сент-Винсент — племянник и единственный наследник графа Шеритона. Если дело выгорит, нам обеспечена реклама в самых высших слоях.

Томми просмотрел заметки в блокноте.

— Так что же, по-твоему, случилось с девицей? — поинтересовался он.

— Думаю, она подчинилась голосу разума, который подсказал ей, что любовь к этому обеспеченному молодому человеку обречена и единственное, что ей остается — бежать.

Томми с сомнением взглянул на жену.

— Я знаю, в книжках они вечно так делают, но вот в жизни почему-то ни разу такого не видел.

— Нет? — переспросила Таппенс. — Ну, может, ты и прав. Но позволю себе заметить, мистер Лоуренс Сент-Винсент проглотит эту сентиментальную чушь как миленький. В настоящий момент его просто распирает от романтических иллюзий. Между прочим, я гарантировала ему результат в течение суток — наша особая двадцатичетырехчасовая помощь.

— Таппенс, сумасшедшая! Ну зачем ты это сделала?

— Неожиданно пришло в голову, и звучит уж очень хорошо: «Особая двадцатичетырехчасовая помощь». Да ты не волнуйся. Предоставь это мамочке. Мамочка все уладит.

Таппенс вышла, оставив Томми в полной растерянности.

Он поднялся, вздохнул и отправился делать то, что еще могло быть сделано, от души проклиная воспаленное воображение Таппенс.

Вернувшись в половине пятого вконец измотанный и упавший духом, он застал жену вытаскивающей пакет с бисквитами из их тайника в одном из картотечных ящиков.

— У тебя усталый и расстроенный вид. Чем ты занимался?

— Взял описание девушки и обошел больницы, — проворчал Томми.

— Разве я не говорила, чтобы ты предоставил все мне? — возмутилась Таппенс.

— Но не можешь же ты в одиночку найти ее к завтрашнему дню, да еще до двух часов.

— Могу — и, мало того, уже нашла!

— Нашла? В каком смысле?

— В самом прямом, Ватсон. Это же элементарно.

— И где она сейчас?

Таппенс ткнула большим пальцем через плечо.

— За дверью. В моем кабинете.

— А что она там делает?

Таппенс засмеялась.

— Что делает человек, если у него под носом чайник, газовая плитка и полфунта чая, догадаться нетрудно. Понимаешь, — мягко продолжила она, — магазин мадам Виолетты — это то самое место, где я покупаю себе шляпки, и однажды в одной из продавщиц я узнала подругу, с которой давным-давно работала в госпитале. После войны она ушла оттуда, завела было собственный магазин, но быстро прогорела и устроилась к мадам Виолетте. Вот мы с ней и провернули это дельце. Она должна была хорошенько вдолбить наше объявление в мозги Сент-Винсента, а потом исчезнуть. А далее удивительная эффективность работы непревзойденных сыщиков Бланта. Реклама для нас и маленький толчок, чтобы молодой Сент-Винсент сделал ей наконец предложение. Жаннет уже отчаялась от него этого добиться.

— Таппенс, — простонал Томми. — Ты меня в гроб вгонишь. Это самое гнусное и бесчестное дело, о котором я только слышал. Ты подталкиваешь несчастного юношу к неравному, с точки зрения его социального положения, браку…

— Чушь, — возразила Таппенс. — Жаннет прекрасная девушка и, что удивительно, просто обожает этого бесхарактерного молокососа. И потом, с первого взгляда видно, что нужно этой семейке: горячей молодой крови. Жаннет сделает из него человека. Присмотрит за ним не хуже матери, прикроет все эти попойки и шатания по ночным клубам. Он будет вести здоровый и трезвый образ жизни сельского джентльмена. А теперь пойди и познакомься с ней.

Таппенс направилась в свой кабинет, и Томми поплелся следом.

Высокая симпатичная девушка с прекрасными золотистыми волосами поставила вскипевший чайник, который держала в руке, и повернулась к ним с улыбкой, открывшей ровный ряд белоснежных зубов.

— Надеюсь, вы простите мне, сестра Коули — то есть, я хотела сказать, миссис Бирсфорд. Я просто подумала, что, скорее всего, вы и сами не откажетесь от чашки чаю. Сколько котелков вы вскипятили для меня в госпитале в три часа утра!

— Томми, — сказала Таппенс, — позволь представить тебе мою старую подругу, сестру Смит.

— Смит, ты сказала? Как странно! — пробормотал Томми, пожимая протянутую руку. — Что? А, да ничего особенного, так, небольшая монография, которую я подумывал написать.

— Томми, возьми себя в руки, — посоветовала Таппенс. Она налила ему чашку чаю.

— Ну, а теперь давайте выпьем. За процветание «Международного детективного агентства»! За непревзойденных сыщиков Бланта! И да минует их неудача!

— Что это ты тут делаешь? — изумилась Таппенс, войдя в святая святых «Международного детективного агентства» (девиз — Непревзойденные сыщики Бланта) и застав своего владыку и повелителя распростертым на полу среди настоящего книжного разлива.

Томми с трудом поднялся на ноги.

— Пытался расставить книги на верхней полке, — пожаловался он, — а проклятый стул не выдержал…

— Что за книги? — спросила Таппенс, подбирая с пола один из томов. — «Собака Баскервиллей»… Знаешь, а я не прочь перечитать ее как-нибудь.

— Мысль была такая, — пояснил Томми, старательно отряхиваясь. — Ежедневно полчаса с Великими Мастерами — ну что-нибудь в этом роде. Знаешь, Таппенс, никак не могу отделаться от мысли, что в этом деле мы с тобой только любители. Как состояние души это, конечно, неплохо, но немного техники, так сказать, нам бы не помешало. Эти книги написаны лучшими мастерами детективного жанра. Хочу опробовать разные стили и сравнить результаты.

— Хм-м, — протянула Таппенс. — Всегда гадала, каково бы пришлось этим великим сыщикам в реальной жизни. Она подобрала с пола еще одну книгу.

— Тебе трудновато будет воплотиться в Торндайка[4]. Медицинского опыта у тебя нет, юридического тоже не густо, к тому же я не замечала в тебе особого тяготения к наукам.

— Может, и нет, — согласился Томми, — но, в любом случае, я уже купил очень хороший фрагмент, так что буду теперь фотографировать следы, увеличивать негативы и так далее. А теперь, mon ami[5], используйте свои маленькие серые клеточки. О чем вам говорит вот это?