– Хорошо, – согласилась она. – Сдаюсь. Я поеду домой и буду сидеть там, как послушная девочка, пока ты будешь ловить мошенников и водить дружбу с детективами… но погоди! Я сведу с тобой счеты за то, что ты лишил меня этого удовольствия.

В этот момент вернулся Димчерч.

– Вроде бы никого, – сообщил он. – Хотя я бы не стал зарекаться. Вам лучше уйти в своей обычной манере. Как только вы покинете дом, они снимут слежку за ним.

Томми позвал Альберта и велел запереть все двери.

После они вчетвером вышли в гараж, где «мистер Блант» обычно оставлял автомобиль. Таппенс села на место водителя, Альберт уселся рядом с ней. Томми и детектив из Скотленд-Ярда сели сзади.

Вскоре они застряли в пробке. Таппенс обернулась через плечо и кивнула. Томми и детектив открыли правую дверь и вышли прямо на середину Оксфорд-стрит. Через пару минут Таппенс покатила дальше.

– Будет лучше, если мы зайдем не сразу, а немного подождем, – сказал Димчерч, вместе с Томми спеша по Хейлем-стрит. – У вас есть ключ?

Томми кивнул.

– Не хотите перекусить? Для ужина рановато, но здесь прямо напротив есть неплохое местечко. Сядем за столик у окна и будем наблюдать за домом.

Они неплохо перекусили, как и предлагал детектив. Димчерч оказался приятным собеседником. Его официальные обязанности в основном лежали в области международного шпионажа, так что у него было что рассказать и чем удивить своего неискушенного слушателя.

Они оставались в ресторанчике до восьми часов вечера.

– Уже стемнело, сэр. Теперь мы сможем проскользнуть в дом незамеченными, – предложил инспектор.

Действительно, было уже темно. Они перешли на другую сторону, быстро оглядели пустынную улицу и, открыв дверь, проскользнули в дом. Здесь поднялись по лестнице, и Томми вставил ключ в замочную скважину двери, что открывалась в приемную.

Не успел он повернуть ключ, как стоявший рядом с ним Димчерч негромко свистнул.

– Кому вы свистите? – резко спросил он.

– Я не свистел, – ответил удивленный Димчерч. – Я подумал, что это вы.

– Значит, кто-то… – начал Томми.

Договорить он не успел. Сильные руки схватили его сзади, и прежде чем он смог что-то крикнуть, к его лицу прижали подушечку с крепким, сладковатым запахом.

Он храбро сопротивлялся, но, увы, усилия его были тщетны. Хлороформ быстро возымел свое действие. Голова закружилась, пол вздыбился и опустился. Задыхаясь, Томми потерял сознание…

В себя он пришел мучительно, однако все чувства были при нем. Хлороформ оставил после себя лишь слабый запах. Видно, тот понадобился злоумышленникам лишь на короткое время, чтобы они успели заткнуть ему рот.

Придя в себя, Томми обнаружил, что сидит спиной к стене в углу собственного кабинета. Два каких-то человека рылись в ящиках стола и обыскивали полки шкафа, беззастенчиво при этом чертыхаясь.

– Разрази меня гром, хозяин! – хрипло произнес тот, что повыше. – Мы перевернули это чертово место вверх дном. Здесь ничего нет.

– Оно должно быть здесь, – прорычал второй. – В карманах письма нет. Больше ему негде быть, кроме как в этой комнате.

Говоря эти слова, он повернулся к Томми. Тот не поверил собственным глазам: перед ним был не кто иной, как Димчерч. Заметив его удивленное лицо, инспектор улыбнулся.

– О! Наш юный друг пришел в себя, – воскликнул он. – И слегка удивлен… Да-да, слегка удивлен. Но все объясняется просто. Мы давно подозревали, что с «Международным детективным агентством» что-то не так. Я добровольно вызвался выяснить, так это или нет. Если новый мистер Блант действительно шпион, то проявит бдительность. Поэтому я для начала отправил к нему моего старого доброго друга Карла Бауэра. Карлу было велено вести себя подозрительно и поведать невероятную историю. Так он и сделал. После чего на сцене, прикрывшись именем инспектора Мэрриота, появился я. Остальное – пара пустяков.

Димчерч расхохотался.

Томми с удовольствием сказал бы ему пару слов, но мешал кляп по рту. Он также с удовольствием кое-что сделал бы, главным образом при помощи рук и ног, но, увы, о них тоже позаботились. Он был крепко связан.

Больше всего его поразила перемена, произошедшая с человеком, что высился над ним. Инспектор Димчерч был типичным англичанином. Теперь же любой с первого взгляда признал бы в нем хорошо образованного иностранца, говорящего по-английски без малейшего намека на акцент.

– Коггинс, мой дорогой друг, – сказал лжеинспектор, обращаясь к своему брутального вида сообщнику, – достаньте вашу дубинку и постойте рядом с пленником. Сейчас я вытащу кляп. Надеюсь, вы понимаете, мой дорогой мистер Блант, что с вашей стороны было бы преступной глупостью кричать? Но я уверен, вы даже не станете пытаться это сделать. Для вашего возраста вы вполне сообразительный юноша.

Ловким движением он вытащил кляп и отступил назад.

Томми расслабил затекшие челюсти, провел языком во рту, два раза сглотнул, но ничего не сказал.

– Поздравляю вас с проявленным самообладанием, – сказал лжеполицейский. – Вижу, вы правильно оцениваете обстановку. Вам есть что сказать?

– То, что я хочу сказать, подождет, – процедил Томми. – От ожидания мои слова не испортятся.

– Вот как! А то, что желаю сказать я, не терпит ожидания. Говоря простыми словами, мистер Блант: где письмо?

– Не знаю, мой дорогой друг, – бодро ответил Томми. – У меня его нет. Вы это знаете так же хорошо, как и я. На вашем месте я продолжил бы поиски. Я с удовольствием понаблюдаю за тем, как вы с Коггинсом станете играть в прятки.

Димчерч помрачнел.

– Вам нравится говорить дерзости, мистер Блант… Видите вон ту квадратную коробку? Это скромный набор Коггинса. Внутри находится купорос… да, купорос… и щипцы. Их можно раскалить на огне докрасна и…

Томми печально покачал головой.

– Ошибка в диагнозе, – пробормотал он. – Мы с Таппенс неверно назвали это приключение. Это не рассказ о «Косолапом». Это что-то из похождений Бульдога Драммонда, а вы – неподражаемый Карл Питерсон[9].

– Что за чушь ты несешь? – прорычал второй громила.

– А! – произнес Томми. – Я вижу, вы не знакомы с классикой жанра. Какая жалость.

– Вы отдаете отчет в своих действиях? Вы сделаете то, что вам говорят, или нет? Или мне приказать Коггинсу достать его инструменты и приступить к делу?

– Проявите терпение, – сказал Томми. – Конечно, я сделаю то, что вы хотите, но только скажите, что вам от меня нужно. Или, по-вашему, я мечтаю быть нарезанным на ломтики, как филе морского языка, и зажаренным на решетке? Я плохо переношу боль.

Димчерч смерил его презрительным взглядом.

– Gott![10] Какие все-таки трусы эти англичане.

– Здравый смысл, мой дорогой друг, обычный здравый смысл. Оставьте купорос в покое и давайте поговорим серьезно.

– Мне нужно письмо.

– Я уже вам сказал: его у меня нет.

– Это мы знаем… как и то, что оно должно быть у вас. Девушка.

– Вполне возможно, что вы правы, – сказал Томми. – Она могла унести его в сумочке, когда ваш приятель Карл напугал нас.

– О, вы не отрицаете… Весьма разумно. Отлично, вы напишете этой самой Таппенс, как вы ее называете, и велите ей немедленно принести письмо сюда.

– Я не могу сделать этого… – начал Томми.

Лжеинспектор оборвал его, не дав договорить.

– Что? Не можете? Что ж, посмотрим. Коггинс!

– Не торопитесь! – остановил его Томми. – Дайте договорить. Я хотел сказать, что не смогу этого сделать, пока вы не развяжете мне руки. Я не из тех ловкачей, что умеют писать носом или локтями.

– Значит, вы ей напишете?

– Конечно, напишу. Разве не об этом я толкую все время? Я готов сделать так, как вы хотите. Вы ведь не причините вреда Таппенс, верно? Я уверен, что не причините. Она такая славная девушка…