Город поразил Руперта. Бесконечные улицы, на которых так легко заблудиться. И люди, шарахающиеся в сторону, если обращаешься к ним с каким-то вопросом. На второй день полицейский взглянул на номерные знаки стоящей у тротуара машины Руперта и спросил, откуда он приехал.

— Из Оклахомы, сэр, — ответил Руперт. — Разве там этого не написано?

— Ты чего это умничаешь? — рявкнул полицейский.

Руперт тут же заверил полицейского, что у него и в мыслях не было ничего такого, но решил убраться из города, чтобы не загреметь в кутузку. Правда, у него подошли к концу и деньги, и бензин, так что сначала следовало пополнить запасы. Поэтому, когда стемнело, он долго кружил по улицам, пока не увидел одинокого прохожего. Подкатив к тротуару, Руперт вылез из машины, подошел к перепуганному пешеходу и спросил, не может ли тот одолжить ему пять долларов.

По тем временам пять долларов составляли целое состояние, но незнакомец, оценив могучую фигуру Руперта и его налитые мышцы, в просьбе не отказал, однако начал торговаться. Руперт понимал, что за избиение человека могут посадить точно так же, как и за кражу автомобиля, и согласился принять три доллара, после чего поехал на север, по автостраде № 1. Когда он добрался до бензоколонки в районе Биг-Сура, от трех долларов осталось лишь несколько пяти- и десятицентовиков, и Руперт решился на свое первое ограбление. У него не было ни ножа, ни пистолета, но по пути он подобрал увесистую палку, грозно выглядевшую в его могучих руках.

На бензоколонке горели фонари, но хозяин не подавал признаков жизни. Руперт посигналил, прикидываясь обычным водителем, однако к нему никто не вышел. Где находилась следующая бензоколонка, он не знал. И не рискнул ехать дальше с практически пустым баком, потому что не хотел застрять где-то в горах. На него могли напасть бандиты и убить, рассердившись на то, что в его карманах ничего нет.

Поэтому Руперт решился войти в лачугу, которую отделяли от бензонасосов тридцать ярдов. В первой комнате, вероятно, служебном помещении, на стене висела дорожная карта, стояли три пирамидки банок машинного масла различных сортов, стол и стул. Руперт решил заглянуть и в остальные комнаты. Каждый раз, перед тем как открыть дверь, он говорил «привет», чтобы из темноты ему не влепили пулю в лоб, прежде чем он успеет произнести хоть слово.

В спальне Руперт нашел мужчину, толстяка лет шестидесяти, в грязном комбинезоне, привалившегося спиной к кровати. Багровое лицо блестело капельками пота, из груди вырывалось прерывистое дыхание. Испуг в глазах мужчины заставил Руперта опустить палку. Тот действительно боялся, но не ограбления, а смерти. Склонившись над мужчиной, Руперт услышал: «Сердечный приступ. Вызовите врача». Далее, с частыми паузами мужчина сказал, что рядом с телефоном-автоматом прикреплена табличка с номерами, которые могут понадобиться в экстренных случаях, в том числе и с номером доктора Брукса.

Руперт объяснил, что у него нет пятицентовой монеты. В действительности монета у него была, но он не хотел тратить ее на незнакомого человека, не зная, возместят ли ему затраты. Старик, несмотря на крайне тяжелое состояние, изумленно глянул на Руперта (он и представить себе не мог, чтобы кто-то ехал по автостраде без гроша в кармане), но ему пришлось сказать Руперту, где он прячет выручку. Руперт никогда не видел столько денег: семьдесят или восемьдесят долларов бумажками да еще груду мелочи. Он взял пятицентовик и позвонил доктору.

Доктор пожелал знать, с кем он говорит.

— Фоулер, — назвался Руперт. — Только что приехал и увидел, что на заправке никого нет. У хозяина сердечный приступ.

— Мистер Фоулер, никуда не уезжайте, — попросил доктор. — Я живу в семнадцати милях, так что скоро буду.

Теперь Руперт жалел, что назвал доктору свою фамилию. Не сглупи он, ничто не помешало бы ему наполнить бензином бак, взять деньги и раствориться в ночи. Тут из спальни донесся сдавленный хрип. Подбежав к мужчине, Руперт увидел, что тот держится за грудь с таким видом, будто кто-то ударил по ней кувалдой. Здравый смысл подсказал Руперту, что мужчину надо уложить на пол. Он снял с кровати подушку и подсунул толстяку под голову. В ванной нашел запачканное маслом полотенце и чистым концом промокнул пот на его лице. Постепенно боль отступила, старику стало лучше, и Руперт убедил свою совесть, что имеет право залить полный бак и взять десять долларов, так как к тому моменту, когда кто-то пересчитает выручку, он будет уже далеко.

Когда он вновь подошел к мужчине, тот, казалось, спокойно спал. Руперт с нетерпением ждал доктора, чтобы тут же уехать. А пока, немного поразмыслив, сунул в карман еще одну десятку и добавил пригоршню монет. Только он задвинул в стол ящик с оставшейся выручкой, как к бензоколонке подкатил видавший виды автомобиль, такой же обшарпанный, как и его «модель Т».

Доктор Брукс пожал Руперту руку, поблагодарил за звонок и поспешил к пациенту. Руперт колебался, войти ему в спальню или нет, но все-таки последовал за доктором. Тот как раз снимал стетоскоп.

— Боюсь, он умер, — вздохнул доктор Брукс.

— Как его звали? — спросил Руперт.

— Макдональд.

Доктор и Руперт перешли в другую комнату. Доктор пообещал позвонить в похоронное бюро, чтобы тело забрали утром. Он заполнил свидетельство о смерти и протянул его Руперту.

— Вы сможете остаться на ночь?

Руперт никуда не спешил и согласился провести ночь на бензоколонке, хотя ему и не нравилось соседство с покойником.

— У него есть родственники? — спросил он доктора.

Тот ответил не сразу.

— Думаю, я не причиню покойному особого вреда, если скажу вам правду. Макдональд был… — доктор запнулся, не зная, поймет этот полуграмотный парень смысл дальнейших слов, но продолжил, — …гомосексуалистом. Его друг, живший здесь, уже десять лет как умер. Иногда кто-нибудь оставался у него на день-другой, но только до первого сердечного приступа, случившегося два года тому назад. Родственников у него нет.

Впервые у Руперта возникло ощущение, что Бог, возможно, подает ему знак, по крайней мере, намекает, что вся выручка может оказаться у него в кармане.

Машины, с рассветом начавшие подъезжать к бензоколонке, принадлежали не похоронному бюро, но людям, отправляющимся в дальнюю дорогу, и, естественно, никто не хотел ехать с полупустым баком. Руперт отпускал бензин и брал деньги. К моменту появления владельца похоронного бюро он получил четырнадцать долларов, не считая мелочи. Тело Макдональда забрали лишь после того, как Руперт согласился подписать долговое обязательство уплатить за похороны сто десять долларов, десять сразу и по десять еженедельно, до полного расчета. Деньги Руперт достал из кармана, так как не хотел, чтобы кто-то еще узнал, где хранится выручка. Обязательство он подписал по одной причине: он не сомневался, что к следующему платежу будет уже совсем в другом месте.

А пока он заправлял автомобили, брал плату и выслушивал соболезнования местных жителей по поводу смерти Макдональда. Они принимали Руперта за родственника усопшего. Он решил, что уедет, как только в цистерне кончится бензин. Но еще до этого как-то утром к колонкам подкатил бензовоз, и, не успел Руперт выйти из лачуги, начал переливать бензин в цистерну-хранилище.

— Где Макдональд? — спросил шофер.

— Умер, — ответил Руперт.

— Ты один из его дружков?

Будь у Руперта в руках палка, он бы отдубасил шофера, а уж потом подумал, следовало ли это делать. Увидев перекосившуюся физиономию Руперта, шофер поспешил извиниться. И Руперт рассказал о том, что произошло. Шофер знал, что смена хозяина частной бензоколонки обычно сопровождается появлением конкурентов и он может потерять важного клиента. Поэтому он предложил Руперту обсудить создавшееся положение. Разговор кончился тем, что Руперт согласился остаться на бензоколонке. Содержимое денежного ящика, где хранилась выручка, теперь принадлежало ему. Так же, как и сумма, остающаяся после расчетов с шофером за бензин и уплаты налогов. В радиусе пяти миль другой заправки не было, так что он мог не волноваться из-за отсутствия покупателей. Вечером Руперт подсчитал, что за неделю может заработать больше пятидесяти долларов. В 1931 году бывшему фермеру за любую работу заплатили бы гораздо меньше.