Испугавшись того, что натворила, Шейла воспользовалась предложением о гастрольном турне по Европе и просто-напросто сбежала. Ее концерты в столицах Франции, Австрии, Италии, ФРГ проходили с потрясающим успехом. Никогда до этого музыка, которую она исполняла, не звучала с такой силой проникновенности, вовлекая слушателей в процесс сопереживания. После концертов к ней подходили женщины со слезами на глазах, взволнованные мужчины. Они говорили какие-то слова, благодарили. Шейла улыбалась, произносила дежурные фразы и торопилась уехать, чтобы закрыться в номере отеля. Первые два месяца круг ее общения был ограничен.
Только приехав к родителям в Англию, Шейла обнаружила, что носит в себе ребенка Грега.
Беременность вернула ее к реальности. Из-за Карибского кризиса ее гастроли в России были отменены, что сократило срок ее пребывания в Европе. Посвящать родителей в свои дела Шейла не торопилась, срок беременности не превышал трех месяцев, и чувствовала она себя замечательно. Душа ее стремилась в Лос-Анджелес, ведь там находился отец ее будущего ребенка! Обратный путь на самолете был окрашен совсем другим настроением. Воображение Шейлы рисовало ей картины первой ветречи с Грегом Чандлером. За время полета она успела продумать свое поведение с ним до мелочей. В почте, которая скопилась в ее отсутствие, Шейла увидела красивый фирменный конверт, а в нем — приглашение на церемонию бракосочетания Грега Чандлера и Джессики Уильямс!
Эта новость отрезвила Шейлу, окончательно вернув ее из мира романтических музыкальных грез на грешную землю. Ей потребовалось мужество, чтобы сохранить ребенка, ложь, чтобы заверить родителей и друзей, что она носит в себе долгожданного ребенка Кевина, и терпение. Много терпения. Шейла понимала, что закрывает себе дорогу в большую музыку, только не называла этот поступок самоотверженным, как ее друзья и коллеги. Ради будущего ребенка она готова была на все! Кто же мог знать, что после четырех лет трудной, но счастливой жизни на нее свалится новое испытание?!
3
Самыми любимыми часами Шейлы было время после завтрака и прогулки с Алиной. В те дни, когда не было уроков, она садилась за рояль и, пока девочка возилась с игрушками на широком диване, исполняла для нее короткие пьесы из детского альбома Чайковского и «Времена года». Здесь, в Калифорнии, смена времен года выражалась только в большем количестве осадков в зимние месяцы. И Шейла с ностальгическим чувством вспоминала лондонскую осень. К трем годам девочка стала проявлять интерес к тому, что исполняла мать. Последним увлечением Алины стали мазурки Шопена, под них она самозабвенно танцевала. Шейла с улыбкой любовалась врожденной грацией дочери.
Алина не родная дочь! Пальцы Шейлы замерли на клавишах. Привыкнуть к этой мысли было невозможно.
Прошло несколько дней, в течение которых Грег не звонил и не появлялся. Там, в доме Чандлеров, живет ее родная дочь. Сможет ли она узнать ее, если видела всего несколько минут, пока мужеподобная акушерка показывала ей новорожденную девочку? Дальше неизвестность и вопросы, вопросы… Кого она кормила в клинике грудью, Алину или Холли? Почему материнский инстинкт не подсказал ей, что девочку подменили?
Как ни стремилась Шейла увидеть Холли, сильнее был страх, что собственный ребенок не примет ее. И как бы ни обхаживал ее Грег, с Алиной она расстаться не сможет!
— Алина наша кровиночка! Я не верю! — запричитала мать, когда Шейла рассказала ей по телефону о случившемся. — Ради всего святого, не отдавай ее! — Сюзанн Гартнер заплакала. — Тебе нужна моя помощь, я приеду к тебе, если ты не возражаешь.
Шейла хотела сказать, что эмоциями делу не поможешь, что ей хватает своих эмоций в избытке, но удержалась.
— Мама, ты сейчас больше нужна отцу. Как он себя чувствует? — спросила она. Ее отец весной перенес инсульт, отошел от дел, родители продали лондонскую квартиру и переехали в загородный дом.
— Он стал ходить, но пока с тростью, — сообщила мать. — Он рвет из рук трубку, хочет сам поговорить с тобой.
В представлении Шейлы Арнольд Гартнер был самым надежным человеком на свете. Он тоже был потрясен сообщением дочери, наверняка расстроился, но заговорил спокойно и рассудительно.
— Шейла, моя дорогая девочка, тебе сейчас нелегко, понимаю, — успокаивающим тоном проговорил отец. — Но ты представь, что Грег и его жена, выходившие Холли с первых дней ее рождения, страдают сейчас так же, как и ты. Они тоже не хотят с ней расставаться. Эти люди тебе, слава Богу, не совсем чужие. Возможно, вы договоритесь о взаимных визитах. Я уверен, что выход всегда найдется, даже в самых сложных ситуациях. Надо только не принимать поспешных решений. Ты согласна?
— Да. Только я не сказала, что жена Грега умерла родами. Для него Алина не просто дочь, а живое воплощение памяти о той, которую он любил, — страдальческим голосом сказала Шейла, комок в горле мешал ей говорить. — Понимаешь? — почти шепотом произнесла она. Долгое молчание на другом конце провода подсказало ей, отец все понял.
Она словно видела в тот момент родное лицо в обрамлении седых волос. Размышления над сложной ситуацией, в которой оказалась его дочь, заставили отца сдвинуть лохматые брови, при этом две глубокие складки образовались над переносицей. Как ей хотелось сейчас прижаться к его плечу!
— Я видел Грега только на твоей свадьбе с Кевином, но у меня осталось от него хорошее впечатление. По-моему, он человек разумный, а значит, понимает, что ты должна чувствовать сейчас. Уверен, он найдет выход из положения.
Сидя за роялем, Шейла повторяла про себя слова отца. Грег может возникнуть в любой момент. Что предложит он ей? Внутреннее беспокойство заставило ее встать. Надо поговорить с Фэй, вспыхнуло в ее голове. Набрав номер телефона подруги, Шейла попросила ее встретиться в детском парке, куда они обе водили своих детей на прогулку.
— Алину возьмешь с собой? — только и спросила Фэй, уловив настроение Шейлы. Она отличалась способностью мгновенно принимать решения, не задавая лишних вопросов.
— Конечно, няня придет не раньше полудня, — ответила Шейла.
— Тогда я возьму Боба, чтобы Алине было веселее, пока мы с тобой будем разговаривать. Хорошо? — спросила Фэй.
— Спасибо тебе, — взволнованно сказала Шейла, положила трубку и стала собирать Алину на прогулку.
Девочка пришла в восторг, узнав, что будет гулять с Бобом, и сама выбрала по этому случаю платье, хотя Шейла собиралась одеть ее в легкий комбинезон, чтобы удобней было кататься с горки. Кокетство девочки в столь раннем возрасте впервые обратило на себя ее внимание. Вероятно, ее мать была большой кокеткой, подумала Шейла и удивилась. Значит, она уже способна думать об Алине как о чужой дочери! В потрясении от такой перемены в себе, Шейла взяла девочку на руки и прижала к себе знакомое до боли тельце. Нет, больше никогда не допустит она таких мыслей!
Боб был старше Алины на два года, ему пошел шестой год. Фэй и Шейла некоторое время молча наблюдали, как он серьезно выполняет наказ матери позаботиться о своей младшей подружке.
— Ты хотела о чем-то поговорить, — напомнила ей Фэй.
— Да, мне нужен твой совет. Для этого мне надо рассказать тебе правду о происхождении Алины. Сделать это нелегко, — призналась Шейла.
Опуская подробности, она рассказала Фэй о случившейся в ее жизни грозовой ночи любви, о той лжи, к которой ей пришлось прибегнуть, чтобы оградить себя и дочь от досужих домыслов, и о том возмездии, которое настигло ее меньше недели назад. Она замолчала, не смея поднять глаз на подругу.
— Бедняжка! — воскликнула Фэй, обнимая Шейлу. — Представляю, каково тебе сейчас! — Слезы сочувствия навернулись на ее глаза. — Что я могу тебе посоветовать? История с подменой детей выглядит просто невероятно, надо советоваться со специалистами по детской психике. Конечно, тебе тяжело, Грегу, наверное, тоже, но в первую очередь надо думать о девочках. — Она помолчала. — Значит, Грег не знает, что приходится твоей дочери отцом, — задумчиво произнесла Фэй. — Не хочешь ему сказать?
