— Радоваться надо, не каждый день влюбляешься, а ты мину скорчила. Между нами, девочками, я боялась, что из-за Пашки ты возненавидишь всех мужиков.

— Когда Вадим рядом, чувствую себя не в своей тарелке: и признаться нельзя, и молчать нет мочи. Иногда мне кажется, он догадывается о том, как я к нему отношусь.

— Может быть, и догадывается, у писателей отлично развита интуиция. И вообще, я думаю, Вадим видит в тебе потенциальную… супругу.

— Любка, о чем ты! Забыла, что у него есть супруга Кристина.

— Во-первых, не супруга, а во-вторых, ты напрасно держишь в секрете ее походы налево.

— Я не хочу вмешиваться в их отношения…

— Так дело не пойдет, я не позволю единственной подруге собственноручно разрушить свою личную жизнь. Тем более на горизонте появился еще один объект — Евгений, кстати, что он за фрукт?

— Приятный в общении, интеллигентный, симпатичный внешне… С ним комфортно, уютно и в то же время скучно. Смесь ненавязчивости с педантичной требовательностью, мужчины такого типа часто остаются холостяками.

— Уговорила, Женька нам не подходит. А «бывший» не звонил?

— Не-а.

— Интересно, он читал ту статейку, где тебя выдали за жену Вадима?

— Понятия не имею, Вера Эдуардовна точно не в курсе.

— Давай начистоту, подруга: если Пашка приползет просить прощения, как поступишь?

— Никак.

— Не растаешь?

— Исключено. Знаешь, в последнее время чертовски хочется заглянуть в будущее, одним глазком посмотреть на того, кто будет рядом.

Люба хлопнула себя ладонью по лбу.

— Сейчас сделаем. У нас на десятом этаже живет баба Дуся, мировая старушенция, штучный экземпляр. Бабульке под восемьдесят, шустрая, бойкая, к тому же неравнодушна к горячительным напиткам. Кроме всех вышеперечисленных достоинств, Евдокия Власьевна — настоящий профессионал в карточных гаданиях. Сейчас мы к ней нагрянем и узнаем примерное описание твоего принца.

— Я не верю гадалкам, ворожеям и прочим колдунам!

— Она не колдунья и не ворожея. Немедленно отправляемся узнавать будущее, за язык тебя не тянули, сама ляпнула.

Сопротивляться бесполезно, Карпова не отвяжется. Искренне желая, чтобы соседки не оказалось дома, Алиса шагнула в кабинку лифта.

Обитую красным дерматином дверь открыла приятной наружности шатенка.

— Ленусик, — защебетала Люба, — приветик. Мама дома? Нам срочно требуется ее помощь.

— Можешь не продолжать. — Лена скривилась. — Двадцать первый век на дворе, а ты как маленькая.

— Если ты не против, мы с ней переговорим.

— Ради бога.

Евдокия Власьевна, маленькая, высохшая старушка с озорными искрящимися глазками, стоя у открытой форточки, затягивалась беломориной.

— Мам, к тебе пришли.

— Здравствуйте, баба Дуся.

— Любочка, давненько тебя не видела, как жизнь молодая?

— Отлично, а вы на здоровьечко не жалуетесь?

— Пока не сдохла.

— Мама!

— Я сто лет мама, закрой дверь, не создавай сквозняк.

— Баба Дусь, познакомьтесь, моя лучшая подруга Алиса.

Старушка кивнула.

— На нее нужно разложить карты. Поможете?

— Сделаю! — Пенсионерка выудила из кармана старую колоду. — Только вы обе, — кивок в сторону дочери и Любашки, — испаритесь.

Алисе было предложено сесть за стол и расслабиться. Минуты две баба Дуся тасовала карты, потом резко спросила:

— Рюмашку опрокинешь?

— Нет, я не пью.

— Зря, у меня водочка отпад, не какая-нибудь паленка, натуральная, на лимонных корках настоянная.

— Спасибо, я воздержусь.

— Хозяин барин. Тогда будь добра открой холодильник, достань бутылек и чашку не забудь.

Поставив перед пенсионеркой беленькую, Алиса услышала следующее:

— Плесни мне грамм сто пятьдесят.

— Ого!

— Не тяни, а то сейчас Ленка нарисуется, опять вопить начнет.

Лена появилась в тот момент, когда Евдокия Власьевна подносила чашку к губам. Заметив бутылку, женщина всплеснула руками:

— Мама! Ты же окосеешь!

Осушив чашку, бабулька выдохнула:

— Окосеешь ты, когда узнаешь, что я замуж выхожу.

Сделавшись белее снега, Лена опустилась на табурет:

— Замуж? О господи, за кого?

Прикурив новую папироску, Евдокия Власьевна потянулась.

— Шутка! Теперь понимаешь, что сто пятьдесят грамм водки не самое страшное в нашей жизни?

— От твоих шуток меня кондратий хватит.

— Только после меня. Зачем пришла, я же просила не мешать.

— Ножницы взять.

— Бери и иди, не порть атмосферу.

Проводив дочь насмешливым взглядом, Евдокия протянула колоду:

— Вытащи одну карту и положи на стол рубашкой вверх. Смелее, не укусит. Теперь сиди молча, не ерзай.

Образовав круг из тридцати пяти карт, гадалка перевернула тридцать шестую, ту самую, вытащенную Алисой из колоды.

— Трефовый король! — заявила она, хрипло рассмеявшись.

— Это хорошо или плохо?

— Из-за него сердечко страдает, из-за него мечешься.

— А кто он?

— Будто не знаешь?!

— Догадываюсь.

— Верно догадываешься. Хлопоты червей заставят отправиться в бубновую дорогу, заботы пик приведут к встрече с почтенным человеком. Козни дамы треф обернутся против нее самой. Дама червей, — Евдокия Власьевна перевернула очередную карту, — посеет ссоры. В казенный дом придут неприятные хлопоты, король треф окажется обманутым дамой бубей, то есть тобой.

Алиса сидела как истукан, слова Евдокии здорово смахивали на шифровку разведчика.

— А что будет у меня с королем?

— Удар! Черный разговор и… туз червей. Отличная карта!

— Можно поконкретней?

Морщинистыми руками Евдокия Власьевна собрала карты в кучу.

— Поконкретней узнаешь после удара.

— Вы меня пугаете.

— Не пугайся, его не миновать. Его уже ждут, после удара начнется червонный период, — Евдокия потянулась к бутылке. — Еще грамм сто и…

— Спасибо за гадание, мне пора.

— Иди, милая, иди с богом. И помни… король треф объявится в самый неожиданный момент.

На лестничной клетке Любаня забросала подругу вопросами:

— Что она сказала? Вадим выпал? Свадебку не нагадала?

— Мне не следовало к ней идти, Лена права, ее мать отличная сказочница, настоящий профессионал в навешивании лапши. Сначала несла ахинею про хлопоты, заботы, а в конце предрекла удар.

— Ах!

— Да успокойся ты, ничего не случится, я не верю картам.

— Напрасно! Алиска, мне страшно.

— Почитай роман Райского, страхи как рукой снимет.

В присутствии Любы Алиса старалась выглядеть беззаботной, но неприятный осадок на душе остался.

Сидя в машине, она читала молитву, прося Всевышнего оградить близких ей людей от очередного несчастья.

После майских праздников Радмила собрала обитателей коттеджа в гостиной для серьезного разговора. К большому удивлению присутствующих, в руках Райской не оказалось привычной сигареты. Заламывая пальцы, Рада сообщила о намерении лечь в больницу на обследование.

— Сердце… выкидывает фортели.

— Я давно говорил, покажись медикам.

— Я ложусь в частную клинику, недельку меня помучают, после чего вновь предстану пред вами, обновленная, и… Сейчас речь не об этом. Пусть каждый из вас клятвенно пообещает в мое отсутствие вести себя разумно.

— Вы так говорите, будто мы банда преступников, — с нарочитой медлительностью произнесла Кристина.

— Никаких скандалов, склок и прочих военных действий не должно быть в принципе. Кристина, тебе понятно?

Женщина молчала.

— Не слышу ответа.

— Понятно.

— Вадим?

— Мама, к чему ты затеяла разговор? Кристя права, мы цивилизованные люди.

— Алиса не должна чувствовать дискомфорт.

— Алиса? Опять Алиса, с недавних пор все дороги ведут не в Рим, а к Алисе.

Пропустив мимо ушей слова Кристи, Алиса смотрела на Райскую, гадая, что в ней изменилось? Вроде все по-старому, идеальная прическа, безупречный макияж, элегантный костюм, а глаза… В глазах явно читался страх.