Однако, увидев, каково настроение Марсиаков, Момо сразу все понял. Мрачный Юго, Ариана с синими кругами под глазами… Оба попросили о разговоре наедине. Судебный исполнитель потирал руки: дело принимало отличный — именно тот, что надо! — оборот.
Мэтр Морис Кантюи
Судебный исполнитель
Член совета директоров
Союза молодых судебных исполнителей Франции
Код папки: «Эксперимент Марсиак»
Протокол о ходе эксперимента за май месяц 2002 г.
Внимание: документ пока хранить только для внутреннего пользования
Итоги практической деятельности
— Прогресс в развитии новых социальных отношений у Марсиаков совершенно очевиден, хотя заинтересованные стороны в этом и сомневаются. Имел случай побеседовать с каждым из участников эксперимента наедине. Проблемы, с которыми они столкнулись, кажется, одной природы. В самом деле:
1) Ариана Марсиак испробовала на себе открытую враждебность со стороны генерального директора предприятия; при выяснении отношений господин Никар сообщил, что намерен уволиться, и это было ею воспринято как собственный провал, цитирую: «Полная катастрофа, если Юго узнает, он меня на куски изрежет!»
На мой взгляд, Ариана зря переживает. Конечно, сейчас нежелательно, чтобы ее муж получил точную информацию о том, что происходит между ней и его заместителем, но по сути реакция моей клиентки — она не возражала против увольнения, попросила только его отсрочить — была реакцией истинно мужской, а это явное продвижение к намеченной цели.
2) Юго Марсиак, похоже, полностью выведен из равновесия коммерческими приемами, принятыми в торговле украшениями на дому. Он сказал в беседе (цитирую): «Я себе отвратителен. Мне кажется, что я превращаюсь в старую шлюху!»
Общие наблюдения:
Все идет своим чередом, все происходящее естественно и предсказуемо. Июнь обещает наметить поворот в эволюции ролей. На данный момент мои клиенты нуждаются в срочных и решительных мерах, иными словами — в хорошенькой встряске.
6
Июнь
В июне солнце греет, да не обжигает.
Народная мудрость
«Таарам, таарам, трам-па-па-паарам…» Мобильник Юго весело напел первые такты мелодии из «Колдуньи» [36]. Это была идея Луизы, которой надоело по десять раз на дню слушать вырывающийся прямо из груди отца реквием Форе. С помощью своего взрослого братца она позвонила по одному из этих бесчисленных номеров по евро за секунду, и не прошло и получаса — блямс! — дело было сделано. Юго охотно подчинился. Вот только выбранный Луизой мотивчик оказался неприемлем: вряд ли его отношения с мадам Брийон, школьной директрисой, наладились бы, если бы она услышала, как из кармана сорокадвухлетнего мужчины вылетает игривый призыв: «Скорее, я вся готова к любви!» Так что пришлось ему набрать номер «Безумных звонков» и всего-то за семьдесят евро обзавестись мелодией, звучащей на титрах невозможно любимой колдуньи.
Он бросил ракетку и побежал отвечать на вызов, а Пьер завопил вслед (к счастью, рак горла еще не поразил голосовых связок журналиста):
— С ума сошел или как? Это же был мой мяч!!!
— Иди ты, Пьеро, — пока еще мирно отозвался Марсиак. — Я жду очень важного звонка от клиентки!
— Слушай, хватит уже делать вид, что ты по макушку в работе! Да что с тобой такое — маникюрша задерживается, что ли?
— Пошел бы ты!.. — сорвался-таки Юго, но тут же, взяв трубку, заворковал: — Слушаю, мадам Монтей! Да-да-да, это Юго Марсиак. Какая радость снова слышать ваш голос! Ну, так что же нам сказал наш муженек по поводу «Кусочка лазури»? Ах, ему нравится, он в восторге! В добрый час! Нет-нет, не беспокойтесь, как найдете время — так и подпишете чек… Я же понимаю, как живется, когда на тебе и дом, и дети, да-да-да, совершенно ни минуты для себя!.. Что вы говорите? Муж сказал, что совсем не так уж дорого? Вот это и есть по-настоящему влюбленный мужчина! Но это справедливо, мадам Монтей, вы этого достойны! И вы знаете, с ценой можно уладить дело так: пусть ваш муж припишет еще нолик, ха-ха-ха!
Наконец, поздравив клиентку с тем, какой у нее замечательный вкус и какой замечательный муж, Юго отсоединился.
Пьер сидел на земле и смотрел на лучшего друга, выражение лица у него было странным, на нем одновременно читались зачарованность и отвращение, точь-в-точь с таким мальчишки изучают центральный разворот журнала «Плейбой».
— Слушай, а что она собой представляет, эта тетка?
— Возраст не определить, весу килограммов эдак семьдесят пять, но, знаешь, милая и очень занятная.
— Интере-е-есно, а ты сам себя слышишь? «Так что же нам сказал наш муженек по поводу „Кусочка лазури“? Сю-сю-сю, сю-сю-сю…» Ты говорил с ней, как… как педик, причем пассивный!
— Да ты же ничего не понял! Надо научиться вызывать к себе симпатию, если хочешь что-то продать… им, этим… И потом, кому-кому, но только не тебе говорить о педиках! Сам-то целые дни подсматриваешь в щелку за регбистами под душем: надо же заполучить информацию для своих газетенок! Сейчас все объясню. Сегодня у меня родилась идея — давать клиенткам, которых мы хорошо знаем, украшения напрокат. Это означает для них возможность выбора — они попробуют поносить наши безделушки, а за это время подумают и решат, покупать или не стоит. Мадам Монтей — мой первый успех. Можно я позвоню твоей жене и скажу ей?
— Конечно нет! У нас же счет 40:15!
Выиграв матч, счастливый Юго позвонил Софи. В последнее время они стали очень близки. О нет, пожалуйста, без двусмысленностей! Это была дружба, только дружба, мужская дружба — мог бы сказать Юго два месяца назад, пока не оценил, насколько приятнее видеть изящные лодыжки Софи, чем поросшие шерстью ножищи Пьеро.
Они были знакомы десять лет, но — странное дело! — супруги держали их на почтительном расстоянии друг от друга. Раньше если Софи звонила Марсиакам, то сразу звала к телефону Ариану. То есть звонила только ей. В глазах молодой женщины Юго не был самостоятельной личностью, индивидуумом, — его гражданский статус формулировался, скорее всего, так: «муж-моей-лучшей-подруги». Он не существовал по отдельности, он был концептом, функцией, абстрактным, немного ирреальным понятием, бесплотной тенью, имеющей отношение к огромной подгруппе людей под названием «чужие мужики». Да и Юго, со своей стороны, замечал Софи только тогда, когда они встречались все вчетвером, — она была членом компании, женой Пьеро и подругой Арианы, она казалась ему сразу и своей в доску, и какой-то расплывчатой, туманной, словно находилась за мутным стеклом… А за эти несколько недель им удалось получше познакомиться, и Софи с удивлением открыла в Юго прямоту и бесхитростность, «он рассудочен до безрассудства», сказала бы она, если бы понадобилось определение. Когда она восклицала: «Ну послушай, нельзя же торговать украшениями с таким выражением лица! Не бери ты в голову глупостей и прекрати угрызаться!» — он отвечал: «Во мне течет протестантская кровь, тебе этого не понять…» И она действительно не понимала. А он был тронут тем, как эта женщина умела слушать. Продав с помощью советов Момо колье из коллекции «Пупупупсик», он пришел поговорить с ней. А когда рассказал, как ему неловко, как ему противно охмурять клиенток, она расхохоталась: «Да ты что! Никто тут никого не охмуряет!»
— Юго, ты что, и впрямь считаешь, что все женщины — дурочки? Нет, никакие мы не дурочки! Клиентки возьмут у тебя только то, что им нравится, что им идет, и только то, на что у них хватит денег, о чем тут волноваться? Твой эстрадный номер — как подарочная упаковка, как бонус к этой безделушке. Кончай есть себя поедом, никого ты не охмуряешь! Если раньше они ничего у тебя не хотели брать, то только потому, что ты лишал их этой «подарочной упаковки», да кто же станет раскошеливаться, видя перед собой чурбана? Ты был… — как это сказать? — антисексуален, пожалуй, так. И на самом деле это ты даешь себя поиметь, думая, что водишь их за нос.
