Момо вынул из большого бумажного пакета и положил на письменный стол справа стопку женских журналов, слева — с десяток книжек в мягкой обложке, в это самое утро потихоньку, чтобы никто не заметил, купленных в книжном магазине. Книжки примерно такие: «Мужчины с Марса, женщины с Венеры», «Вот чего хотят мужчины», «Женщины и их желания», «Наконец-то понять мужчину», «Двенадцать заповедей для тех, кто хочет сделать женщину счастливой», «Пара начинает с нуля» и так далее и тому подобное…

Впервые в жизни судебный исполнитель взял в руки такие книжки! И — забавно! — сразу же подумал об Анн-Мари, своей жене, хотя обычно вспоминал о ней только тридцатого числа каждого месяца, отсылая алименты. А еще судебный исполнитель подумал, как все было бы, если бы он согласился на семейную терапию десять лет назад, когда жена без толку этого требовала.

Аккуратно все разложив, он вздохнул, подошел к креслу в стиле Карла X, купленному по оптовой цене через Союз молодых судебных исполнителей («Такая мебель придает образу большую динамичность, чем мебель в стиле Людовика XVI», — превозносил кресла циркуляр по ассоциации), сел, устроился поудобнее, взял первую книгу и принялся делать заметки. К концу чтения у Момо появилось странное чувство, будто он попал в параллельную вселенную, населенную маленькими серыми человечками с удивительной профессией «психотерапевт», фанфаронишками этакими, способными делать окончательные выводы из того, как ты повесишь на батарею полотенце… Ах, до чего же это все его раздражает, до чего раздражает! Но, как обычно, свойственная Кантюи добросовестность в работе оказалась сильнее, и судебный исполнитель мало-помалу забыл о том, что сегодня еще в 10.15 ему следовало наложить арест на имущество…

Если бы лоб не был парализован уколами ботулинового нейротоксина, Ариана охотно его бы наморщила. Прилежно трудясь — совсем как маленькая девочка, — она уже почти выполнила задание тренера. Наверху разлинованной страницы она написала своим острым наклонным почерком покрупнее и пожирнее:

Далее шел сам список:

— понятия не иметь, где его голубая рубашка или черные носки. Плевать на это с высокой колокольни;

— понятия не иметь, куда наливают воду в утюге с отпаривателем. Плевать на это с еще более высокой колокольни;

— уметь разговаривать с кем-то, кто продает что-нибудь с мотором внутри;

— путать Бена Аффлека с Беном Стиллером;

— крепко сжимать в руке пульт от телевизора — как предмет, на который младенец переносит свою привязанность к матери в ее отсутствие;

— никогда не говорить о своих чувствах;

— когда смеешься, трясти плечами;

— в любом доме мгновенно обнаруживать водопроводные краны и распределительный щиток;

— думать о сексе по три раза за пятнадцать минут (источник: ноябрьский номер «Мари-Клер»);

— вести машину одной рукой, даже толком не взявшись за руль, и с легкостью подражать шуму мотора;

— постоянно бояться, что окажешься не на высоте в постели;

— думать, что для любой проблемы «обязательно существует хотя бы одно решение»;

— при малейшем конфликте вставать и выходить из комнаты;

— проваливаться в сон сразу, как доберешься до постели, в 22.30; иногда просыпаться через два часа — как раз тогда, когда жена заснет;

— быть падким на лесть;

— орать на телевизор, когда не согласен с судьей;

— обожать телесериалы — особенно те, в которых есть инопланетяне или полицейские, заснятые камерой, дергающейся туда-сюда;

— при всяком удобном случае гордо заявлять: «Я много ПОМОГАЮ жене по дому», даже не отдавая себе отчета в том, что глагол «помогать» в таком контексте — это уж слишком. Разве услышишь, как женщина говорит: «Я такая современная, по выходным я считаю своим долгом ПОМОГАТЬ моему мужу заниматься детьми»?..

Юго, сидевший напротив, выглядел несчастным, а как еще выглядеть, если чувствуешь, что сыплешься на экзамене. Написал он совсем немного.

СПИСОК ТОГО, ЧТО БОЛЬШЕ ВСЕГО РАЗДРАЖАЕТ В ЖЕНЩИНАХ — держат в ванной 32 косметических средства, а используют из них всего 4;

— пребывают в плохом настроении несколько дней в месяц, а если спросишь, с чего это, отвечают: «Настроение у меня отличное, просто ты мне надоел до чертиков!»;

— часами говорят по телефону ради того, чтобы сообщить одну-единственную новость;

— постоянно рассказывают, как они рожали;

— способны до конца досмотреть телепередачу, в которой другие женщины сравнивают кремы для автозагара;

— читают статьи с названием «Спаси свою половинку с помощью джиу-джитсу»;

— размещают кухонную утварь в самых идиотских местах…

Услышав дверной звонок, он бросил взгляд на страничку, исписанную Арианой, и быстро приписал:

— обожают телефильмы, особенно те, в которых актеры-красавчики загримированы под тибетцев, и снятые длинными общими планами с одной точки в течение восьми часов;

— делают два дела сразу…

(Его жена, выполняя домашнее задание, поминутно и очень громко спрашивала у сына, принимавшего ванну на втором этаже: «Так сколько же будет семью четыре?!»)

Момо вошел — важный, как и положено наставнику. Он размахивал двумя большими сумками и сиял так, будто на него наконец снизошло просветление.

— Успокойтесь, я не собираюсь у вас поселиться, — сказал он весело и бросил сумки на пол прихожей. Потом подскочил к Ариане, звучно чмокнул ее в обе щеки и воскликнул: — Чудно, чудно выглядишь, цыпленочек мой, скажи, эта кофточка у тебя от Пьера Кардена?

Молодая женщина распахнула глаза — огромные, как «Галери Лафайет». Неужели хватило двух дней, чтобы судебный исполнитель превратился в жертву моды? Если бы Момо не упомянул давно вышедшего в тираж кутюрье, если бы вместо этого сказал, например: «Ой, до чего шикарно выглядит эта твоя двоечка со стразами от Вероник Бранкиньо!» [19]— может быть, она бы даже и в обморок упала.

А Кантюи тем временем уже переключился на Юго:

— Ну и как, уроки сделал? Покажи-ка быстренько! Юго не подхватил внезапного «тыканья», он молча протянул судебному исполнителю листок. Морис пробежал написанное глазами, улыбнулся, поднял брови:

— О-о, молодец, что хотя бы попытался!

Зато, читая список Арианы, он восхищенно присвистнул:

— Потрясающе, мой цыпленочек! Конечно, надо все это пересмотреть пункт за пунктом, но ты, кажется, уже многое поняла!

— Морис, вы мне правда кажетесь очень милым, но… но я не ваш цыпленочек..

Он расхохотался:

— Ладно, Ариана, ладно, я уверен, что все твои подружки называют тебя курочка, цыпочка, цыпленочек et cetera. Я назвал тебя так исключительно для того, чтобы показать: ваш наставник способен проникнуть в твою нежную женскую душу, в твою девичью вселенную!

Морис потирал руки, страшно довольный собой. Из писем читательниц глянцевых журналов он почерпнул сведения, которые привели его в восторг: оказывается, когда женщины любят друг друга, они используют, обращаясь друг к другу, всякие куриные имена. Ну уморительно же! Обхохочешься! Разве мужчины испытывают потребность сопровождать свою мужскую дружбу прозвищами со скотного двора? Ни один парень не скажет приятелю «мой поросеночек» или «мой барашек»! Но хватит сравнительной семантики, судебный исполнитель пришел сюда работать…

Кантюи-то ведь, со своей стороны, тоже довольно далеко продвинулся.

— Вот результат долгих — восьмидневных — трудов. Я все купил, все прочел и, скажу без ложной скромности, все понял. Потратил немало времени, но уверен, что овчинка выделки очень даже стоила, — промурлыкал судебный исполнитель, вручая клиентам по стопке ксерокопий с таким выражением лица, словно это Святые Дары.