Как бы там ни было, но выход из-за дерева был удачным. Незнакомец не успел отреагировать на неожиданное препятствие в виде в меру упитанного сына лесоруба и, споткнувшись, растянулся на земле, пролетев пару метров. Виктор только хотел приподняться, чтобы заново оценить обстановку, но мелькнувшая в воздухе фигура помешала этим планам. Бравый десятник перепрыгнул через лежащего Ролта и всем своим весом навалился на неприятеля. Солдаты последовали за ним.

– Руки держи, руки, – зашипел Нурия. – Нет, гад, не уйдешь теперь. Вяжи его!

Солдаты, вытащив откуда-то веревку, начали резво обматывать пленнику руки.

– Вот так, – приговаривал десятник. – Быстрее! Хватайте его – и пошли!

Внезапно он поднял голову и прислушался.

– А кто это смеется? – спросил Нурия, оглядываясь.

На поляне раздавался негромкий смех, доносящийся неизвестно откуда. Солдаты тоже начали осматриваться по сторонам.

– Да что ж такое?! Кто смеется?! – Этот вопрос очень взволновал десятника. Он даже немного пробежал туда и обратно, пытаясь установить источник звука. – Ничего не понятно… Нечисть какая-то! Гм… все стихло…

Нурия вернулся к лежащему на земле пленнику:

– Берем его – и пошли. Быстро! Пока остальные не нагрянули! А ты, Ролт, молодец! Не подвел! Хвалю! А теперь – поторапливайтесь!

Солдаты подхватили под мышки незнакомца, поставили его на ноги и начали пинками подгонять в сторону выхода из леса. Виктор устремился за ними. Он не испытывал никаких иллюзий по поводу источника смеха и причин, вызвавших его. Хохот возник в тот самый момент, когда храбрый лесоруб остановил противника ценой пары синяков на своих боках.

«Да что же это происходит, господа цирковые униформисты, – подумал Антипов. – Арес собирается теперь все время надо мной смеяться? Он решил меня перевести из категории обычных артистов в тружеников манежа? Нет, это плохая тенденция. Хотя, судя по смеху, теперь у меня есть шанс сделать карьеру хотя бы на этом поприще».

Десятник с солдатами резво дотащили пленника до лошадей, перебросили через седло смирной ролтовской кобылки и с помощью веревок зафиксировали в этом положении.

– Парень, садись позади Нарпа, – распорядился десятник, показывая на одного из солдат. – Нужно торопиться!

Виктор с трудом взгромоздился на круп сзади и не успел толком закрепиться там, как гонка началась. Солдаты дали шпор коням и вмиг перевели их в галоп. Кобылка изо всех сил старалась не отстать, принуждаемая к этому поводьями, привязанными к луке седла десятника. Голова Антипова тряслась, жесткая кольчуга солдата впивалась в грудь и живот, легко преодолевая преграды в виде легкой накидки воина и рубахи Ролта, но, несмотря на это, бывшего студента одолевало любопытство.

– Господин Нарп, – вежливо сказал он примерно на полпути до замка, не справившись со жгучим желанием узнать, что же произошло. – А где остальные лазутчики? Почему мы лишь одного везем?

Солдат оказался словоохотливым.

– Если бы мы встретились с остальными, то везли бы нас, – с хохотком отозвался он. – Просто когда мы шли по тропе, натолкнулись на ручей. Там двое набирали воду. Одного сразу же уложили на месте, а второй попытался бежать. Но хорошо, что побежал прямо на тебя. А то не известно, сколько времени гонялись бы за ним по лесу.

– А чего же он к своим не побежал? – поинтересовался Виктор.

– Так десятник сразу же и прыгнул между ним и тропой, ведущей к тракту. Нурия – он матерый волк. Таких не проведешь.

Антипов бросил взгляд на командира, скачущего впереди. По тому, с какой уверенностью десятник держался в седле, периодически бросая на пленника довольные и хищные взгляды, он действительно напоминал Виктору старого волка-вожака, не утратившего хватки и только что получившего хорошую добычу.

«Арес сказал, что хочет сделать из меня воина, – подумал бывший студент. – Это очень любопытственно. Даже если я и соглашусь называться воином, то вопрос будет в том, каким бойцом стану в конечном итоге. Вот этот десятник наверняка с малых лет машет мечом. И между ним и тем, кто машет топором, есть разница. Что-то, господин д’Артаньян, меня берут сомнения, что я когда-нибудь достигну уровня Нурии. Или Арес собирается жульничать? Обойти, так сказать, годы обычного обучения? Но ведь он сам сказал, что сил у него нет. Насколько я понимаю, для любого жульничества все-таки нужны силы. А для хорошего жульничества – ого-го какие! Где он их брать собрался и как?»

Мучимый мыслями и тряской, Виктор въехал во двор замка. К его удивлению, Нурия развил бурную деятельность, не сходя с коня.

– Труби общий сбор! – закричал он Панте. – Быстро! Быстро! Всех сюда!

Стражник у ворот немедленно метнулся в дверь небольшой деревянной пристройки, примостившейся у крепостной стены, и тут же вернулся обратно, сжимая в руках изогнутую трубу.

– У-у-у! – взревела труба, оглушив находящегося рядом Антипова.

Под этот рев Виктор слез с лошади. Ему хотелось только одного: отойти подальше от эпицентра шума.

Чьи-то руки сорвали пленника с кобылы, куда-то повели лошадей, десятник, уже стоящий на земле, отдавал приказы. Обернувшись, он увидел сына лесоруба, и лицо его слегка смягчилось.

– Вот что, парень, – сказал он, – топай-ка отсюда. Ты молодец, но пошевеливайся. Не путайся под ногами.

– Ухожу, господин десятник, – произнес Антипов и, потирая место, натруженное скачкой, направился в сторону дома.

Уже издалека он наблюдал, как через короткое время из ворот замка готовился выезжать отряд численностью человек в шестьдесят-семьдесят. Пробегавшие мимо солдаты торопили друг друга и высказывали пожелание, чтобы неведомый враг не успел убежать слишком далеко, – лишнее подтверждение тому, что новости в замке распространялись стремительно. Виктор видел, как пленника отвели в небольшую темницу, имеющую с казармой общую стену, а около двери поставили часового.

«Чего они тянут с выездом? – подумал Антипов, вновь переключив внимание на отряд. – Ждут кого-то?»

Он оказался прав. Из распахнутых внутренних ворот замка на лошади черной масти выехал ан-ун-Укер, ученик мага. Он направился прямо в середину отряда, и солдаты сомкнулись вокруг него. Только после этого горн опять взревел, и всадники начали выезжать за пределы крепостной стены.

Бывший студент внимательно наблюдал за происходящим. Ему показалось, что мага окружает какая-то сероватая дымка, похожая на утренний туман в низине. Подобное раньше наблюдал и Ролт. О происхождении дымки сыну лесоруба было известно лишь то, что она присуща всем магам. Виктор сделал в своей памяти зарубку – разузнать, что же это такое.

– А, вот ты где! – раздался голос прямо за спиной Антипова, прерывая раздумья по поводу загадочного тумана.

Тот обернулся и увидел Кушаря. Лесоруб был слегка навеселе: его белая рубаха вылезла из-под ремня, волосы растрепались, а в воздухе витал стойкий аромат перегара.

– Привет, отец! – отозвался Виктор, критически осматривая собеседника. – Что-то ты неважно выглядишь. Так, словно попал в бурю… и много лет не можешь из нее выйти.

– Ты где был?! – насел на него Кушарь, пропуская слова мимо ушей. – Мне сказали, что ты выходил в лес метить деревья!

«Этому миру не нужно радио, – подумал Антипов. – Ни Маркони, ни Попов здесь никогда не родятся. Ибо незачем».

– Да, отец, был в лесу. Мне очень сильно захотелось посмотреть на то место, где меня придавило.

– Зачем на него смотреть?

– А чтобы понять, что сделал неправильно, и чтобы такого не случилось во второй раз.

Кушарь вздохнул. Видно было, что он еще не привык к новому стилю общения, который демонстрировал его сын.

– Что там понимать-то?! Когда на тебя падает дерево, нужно быстро отскакивать в сторону, а не стоять, раззявив рот!

– Вот это я и хотел выяснить, отец, – на что же смотрел тогда, раззявив рот. Просто думал насмотреться на это вдоволь, пока на меня ничто не падает. И в будущем буду в полной безопасности – смотреть-то больше не на что.