Литмир - Электронная Библиотека

Он бросил Четырехфазки вниз, в гущу упырей. Стихии начали свой танец. Между Дикими разверзлась земля, сверху хлынула вода, сбивая их с ног, ветер довершал начатое. Внизу хороводы синих огоньков прожигали насквозь тела не-живых. Но упырей было больше, много больше, чем захватила одна Четверица, они бежали плотными рядами, не обращая внимания на гибнущих. Они стремились к ящику и, окажись перед ними весь Нижний Пантеон убогов, — не остановились бы.

«Они как големы, — понял Уолт. — В них вложили приказ, и они не остановятся, пока не выполнят его или не сломаются».

Тиары. Страшный клан. Страшная Сила Крови.

— Не успеваем! — крикнул Вадлар, тыча посохом в сторону пустой зоны. Небольшая часть вырвавшихся вперед упырей забиралась на ящик, махая лапами, они ложились на него, один забрался на остальных и…

— Что он делает?! — изумился Фетис.

Упырь рвал тела лежащих под ним Диких. Черная, желтая, зеленая, синяя кровь потекла по ящику. Трупы Дикий скидывал вниз, освобождая место для новых упырей, которые так же умирали под его ударами.

Уолт ощутил, как начали колебаться колдовские поля. Магия крови!

— Бей по ним всем, что у тебя есть! — заорал Магистр, бросая Ожерелье в одного из элементалей Воздуха. Он выкинул обе руки перед собой и невероятным усилием заставил Локусы Души перегонять энергии больше, чем они привыкли. Две Четверицы помчались к ящику, за ними спешила октариновая волна Силы, за волной летели серебристые пятна — Вадлар распахнул рот и высвободил оставшихся Критерианских Пчел.

А упырь вскинул когтистые лапы и с бешеным ревом погрузил их в свое сердце.

Самостоятельная Жертва. Последний штрих Великих Заклинаний магии крови.

И даже плевать, что разумом Жертвы кто-то распоряжался, главное, чтобы формальности были соблюдены…

Они уже приземлялись на головы ревущих Диких, готовые драться до последнего. Их совместный удар уже достиг ящика…

«Я предупреждал тебя…»

И в голосе нет насмешки. Только печаль.

Темные волны вздыбились над ящиком, Поле Сил взбесилось, багровые ленты разошлись по зоне, касаясь упырей и поглощая их плоть, а кости оставляя. Багровый шлейф потянулся дальше, в чащи Диренуриана. Раздались звуки, будто боги Подземных Народов взялись за молотки и попытались с их помощью сыграть эльфийскую симфонию. В голове Уолта помутилось, но он заметил, с каким ужасом Вадлар смотрит на летящую к ним багровую ленту, какой запредельный страх, животный, инстинктивный, бессознательный страх плещется в его глазах. И он успел выставить перед лентой выхваченное у элементаля Ожерелье, успел задействовать те Силы, что еще оставались в нем. Бах!

День стал багровым, мир стал багровым, багровое настоящее выплясывало на багровом прошлом и плевалось в багровое будущее багровыми плевками. Иссиня-черный плащ окутал Уолта и Вадлара, но багровое свечение пробивалось сквозь него и делало бытие багровым.

Что-то треснуло.

Плащ исчез, и Магистр с Живущим в Ночи упали на землю, покрытую костьми Диких. Во всей километровой зоне были только они, ящик, да еще возле границ крута выжженной земли сверкал блестящий, точно ртуть, кокон. Уолт оторопело смотрел на Ожерелье в своих руках. Все рубины треснули, и каждый кристалл рассыпался прямо на глазах.

Великий Перводвигатель, какая Сила сломала Рубиновое Ожерелье Керашата, выдумку убога, что несла на себе печать его злого гения, а значит, и частичку его Бессмертия?!

Вадлар зашипел. От волнения он забыл, что должен говорить на Всеобщем. Но Уолт понял, о чем говорит Фетис. Такую давящую ауру невозможно не заметить, особенно магу…

Он поднимался из ящика, словно оживший мертвец из гроба… Нет. Конечно же нет. Он поднимался из ящика, как Переродившийся упырь встает из могилы. Сначала показались руки, мощные, но в то же время изящные. А потом, одним рывком…

Он выпрыгнул из ящика и огляделся. Уолту хотелось стать на колени, склонить голову, а еще лучше подставить свою шею, чтобы Он пил из нее, а если не шею, то что угодно, лишь бы Он осушил его…

Огромное тело, почти два с половиной метра, сплошных мускулов. Кожа цвета тлеющего угля. Светящиеся, словно пульсирующие белым светом волосы, ниспадающие ниже спины. Пронзительные лиловые глаза без зрачков. Сжатые пурпурные губы. Острые скулы. Лучистое янтарное сияние исходит от Его фигуры. И аура, охватывающая почти весь километровый круг, невозможная в этом мире аура, аура, внутри которой оказались Уолт и Вадлар, давящая безумием аура…

Перед Ним раскрылся портал, и оттуда вышли пятеро упырей в латах. Тиары. Они все склонились перед Ним, а затем единственный седой Живущий в Ночи достал Свиток из тубы на ноге и развернул его. Заструились энергии магии пространства, голубые линии забегали вокруг Него и Тиаров, раскрывая Переход. Уолт успел почувствовать на себе Его тяжелый взгляд, прежде чем портал закрылся. Так рыбак смотрит на малька и прикидывает, мал он или уже можно готовить…

Уолт не захотел бы снова ощутить этот взгляд.

— Это… это, Понтей, чтоб тебя убоги отодрали… — Вадлар закашлялся. — Это, сраный ты Сива… Это никак не похоже на Ожерелье Керашата…

Уолт засмеялся. Смех толчками вырывался из глотки, нервными звуками душа сознание. Уолт смеялся и не мог остановиться.

«Я предупреждал тебя…» — повторил голос.

И замолчал. Окончательно.

Глава третья

Боль разума

Шел рыцарь по пустыне. Долгим был его путь. Он потерял коня, шлем и доспехи. Остался только меч. Рыцарь был голоден, и его мучила жажда. Вдруг вдалеке он увидел озеро и пошел к воде. Но у самого озера сидел трехглавый Дракон. Рыцарь схватил меч и начал сражаться с чудовищем. Сутки бился, вторые. Две головы отрубил. На третьи сутки Дракон свалился без сил. Рядом упал рыцарь. И тогда умирающий Дракон спросил:

— Рыцарь, а чего хотел-то?

— Воды попить.

— Ну так пил бы…

Из заметок Алексиуса Худенкиуса

Небеса извивались раненым зверем. Облака испуганными барашками разбегались в стороны, сталкивались и снова бежали. Но небо-стойло продолжало трястись, а барашкам никак не выбраться за пределы голубой бездны… Нет. Уже не голубой.

Если еще раньше пропало Солнце, просто вмиг провалилось за горизонт, будто у везущей его колесницы отвалилось колесо и колесницу снесло с дороги вместе с колесничим и поклажей, то сейчас небо стремительно чернело.

Может, ночь сражалась с днем, решив установить свое владычество на веки вечные? И Луна, как полководец, вела сонмы солдат-звезд на одинокого героя-Солнце?

…Неправильно. Тогда он так не думал. Тогда он вообще редко думал…

И с небес на землю падал столб огня. И с земли на небо поднималась ветвящаяся молния.

Два Могущественных сошлись в битве, сотрясающей

Pa

валон. Бог и убог, презрев Запреты Бессмертных, сражались в мире смертных, в ограничивающем их Силы мире. Они сражались, рвя в клочья эти ограничения, рвя в клочья этот мир.

Бог был сверкающим клинком, окутанным клубами золотистого дыма.

Убог был черным копьем, разбрасывающим по сторонам пригоршни мерцающих искр-угольков.

Они не были ни тем и ни другим.

…Все остальные в страхе бежали, забившись глубоко в подземные переходы гор, дающих днем убежище от убивающего Солнца, а он осторожно пробрался к выходу и теперь зачарованно следил за сцепившимися не на жизнь, а на смерть существами. Темные щупальца хлестали светлый клинок, забрасывали его искрами-угольками. Клубы золота били по черному копью, клинок сверкал, бросая в бой сияние.

54
{"b":"154823","o":1}