Колдунишка шагал по проходу, держа в руках золотую цепь и раскручивая золотой молот над собой, создав золотисто-белоснежный круг, волшебную тиару, удивительно красивую и… смертоносную.

Гииор приготовился. Этот удар мог сильно повредить его костяной панцирь и подставить Вишмагана под магию. И не в магии дело, просто молот был неимоверно тяжелым, вряд ли бы его смогли приподнять и десять огров, и только при помощи волшебства карлу мог вертеть им, как пушинкой.

Гииор вдруг почувствовал, как затряслась стена храма. Он не успел даже оглянуться, храм начал обрушиваться, грозя погрести Истребителя под собой. Проклятье! Отвлекшись на золотой молот, он забыл, что карлу и другими Заклинаниями владеет. Его накрыло с головой. Храм был сделан из белого камня без малейших элементов флоры. Кирпичи стучали по костяку, не пробивая его, но крепко замуровывая Гииора. Когда все закончилось и упырь оказался полностью погребен, сверху донеслись звуки возни.

Латиэлл расчищал себе дорогу для последнего точного удара. Он освободил Гииора по плечи, ветром раскидывая кирпичи, и посмотрел ему в глаза.

— Этот бой оказался полезным для меня, — сказал Маэлдрон, опуская молот на голову Вишмагана. — Так что благодарю.

Молот опустился. Раздался чавкающий звук. Латиэлл поднял молот, с которого капали мозги Вишмагана, подумал и ударил еще раз, превращая не только голову, но и плечи с шеей в кровавое месиво.

Холодное пламя брызнуло на молот.

Уходя с кирпичного холма, Поцелованный Смертью бросил в него Заклинание, и кирпичи начали сближаться друг с другом, сдавливая все, что попадалось на их пути.

Теперь пора разобраться с той чудовищной тварью, что разрушала Диренуриан и нанесла оскорбление лично ему, Латиэллу сиэ Ниорэ, заставила его кататься от боли и ощущать себя лишенным магии, что у него была. На глазах у многих карлу!

Рядом распахнулся овал портала, за ним еще один. Из них сыпанули двумечные з'ури и Заклинатели. Двадцать бойцов и семеро магов. Они выстроились в две шеренги по бокам Латиэлла и с почтением смотрели на Маэлдрона (Заклинатели взирали в основном на золотой молот, видя отблески Топосов), а главный подошел и поклонился:

— Нас прислали помочь вам, Высокий.

— Помочь? — брезгливо спросил Латиэлл. — Разве мне нужна помощь? Кто посмел усомниться в моей Силе? Назови пославшего вас.

— Это… Зириус, Высокий. — Главный Заклинатель побледнел, увидев ярость в глазах Маэлдрона.

— Он будет наказан за неверие, — бросил Латиэлл. — А вы… Вы займетесь погибшими и наведете здесь порядок.

— Но…

— «Но»? Что ты собираешься сказать мне, Заклинатель? Или ты думаешь, что без вас я не справлюсь с чудищем?

— Ожерелье Керашата готово к использованию, его вот-вот активируют. Зириус просил вас не появляться пока возле врага, он беспокоится…

Поцелованный Смертью положил молот рукоятью на плечо и в упор глянул на Заклинателя. Тот вздрогнул и замолчал.

— Рубиновое Ожерелье Керашата, Заклинатель, есть артефакт, созданный убогом. Во мне же есть Силы и Могущества как убогов, так и богов, не говоря о самой Природе. Зириус, значит, беспокоится? Не надо ему беспокоиться, ведь я…

Вскрикнули два з'ури, следом четверо Заклинателей. Маэлдрон резко обернулся, подкидывая молот, готовясь бить и… И не успел ничего сделать. Длинные кости, обвитые серовато-лиловым дымком в сочленениях, выползали из кирпичного холма и пронзали карлу. Ни з'ури, ни Заклинатели этого не видели. Кости двигались со скоростью на границе восприятия Второго Глаза, магического взора, и даже Поцелованный Смертью едва заметил их. Упал на землю, уходя от мелькнувшей бело-серой кости. А Заклинатель схватился за середину груди, не понимая, что произошло, откуда в нем появилась эта вещь и почему…

Карлу умирали тотчас после ранения, а после их тела сразу выбрасывали из себя такие же длинные кости, будто скелет делился с ними своими составными частями. Несколько мгновений — и Маэлдрон был окружен костяной конструкцией. Сцепившиеся между собой кости выбрасывали мириады косточек друг в друга, добавляли новые и новые костяные волокна и образовывали костяной кокон. От прибывших на помощь карлу ничего не осталось, их полностью поглотила конструкция, окружившая Поцелованного Смертью.

Латиэлл ударил молотом по стене костяной темницы. Она даже не шелохнулась, а в месте удара появилась тонкая, почти незаметная трещина, подернувшаяся гнилым свечением. Гори оно все синим пламенем! В ярости Маэлдрон начал беспорядочно наносить удары по стенам, более прочным, чем даже стенки Зерна Пут. Гнилое свечение дало понять, что тут замешана некромагия, посмертное Заклинание, скрепленное волей и проклятием погибшего, что придавало ему Силы на уровне Веления Бессмертного, то есть на время становило в один ряд с нерушимыми Законами Мироздания.

И даже Поцелованный Смертью… Даже Маэлдрон-Разрушитель во всей Силе своей сейчас не мог разрушить костяную клетку, в которую оказался заключен. Тем и опасна некромагия, что Смерть — один из абсолютных Принципов Мироздания, и Принцип этот можно использовать для манипуляции бытием.

Если бы это мог видеть Гииор, он бы порадовался, что разработанное Перерожденным в клане Вишмаган некромагом некромагическое Заклинание было предложено ему, Главному Истребителю Блуждающей Крови, а не другому Вишмагану. Костяная Клеть, Заклинание, ускоряющее эманацию смерти до третьей стадии неупокоения, когда меняются кости мертвых сущностей. Но вдобавок клеть направляла костяк, как копья-жгуты, в находящихся рядом живых. Те, кого Заклинание не поразило, попадали в неразрушимую темницу, подпитываемую некроэнергией смертных, которые умирали в ней от отсутствия воздуха.

Если бы это могла видеть душа Гииора… Но у упырей нет души.

Они продрались сквозь заросли лещины, бородавчатого бересклета и красной жимолости. Названия кустарников неожиданно выдал Вадлар, поразив новой гранью своего таланта. Хотя кто знает, может, раньше он проглотил в свое субпространство древесно-кустарниковый определитель и теперь каким-то образом читал из него? Вышли к основанию холма и нос к носу столкнулись с упырями. Двадцать Живущих в Ночи в кожаных доспехах и двое в латах. Прежде чем прозвучали ругательства Вадлара и команды носферату, Уолт активировал приготовленное Четырехфазовое Заклинание Стихий.

Земля под ногами упырей выгнулась, сверху обрушился ветер, опрокидывая не-живых, воздух стал холодным и синим, окольцовывая каждого упыря ледяной глыбой. Под конец огненные плети опутали эти глыбы и обратили Живущих в Ночи в пар.

— Почаще бы так, — высказался Уолт, удовлетворенно наблюдая за растворяющимся между деревьями паром.

— А что, раньше никогда не получалось? — невинно спросил Вадлар тоном, полным жалости к непрофессиональному волшебнику.

— Слушай, как тебя Сива и особенно Татгем раньше не убили?

— Кто сказал, что они меня не убивали? — удивился Фетис— Я просто как этот… возрождающийся весной бог. Есть такой в Северных царствах. Вальдиаром кличут.

— Значит, если я тебя сейчас чисто в воспитательных целях прикончу, то ты возродишься, да?

— Возродиться-то я возрожусь, — осторожно начал Фетис, — да вот только следующей весной, а тебе помощь моя сейчас пригодится. Да и обижусь я.

— Что ж ты на Сива и Татгем не обижаешься?

— А кто сказал, что не обижаюсь? Это они думают, что я не обижаюсь, а я им в вино плюю, когда они не видят.

Они легко перешли на «ты», и их словесная перепалка напоминала Уолту добрые старые деньки. Очень добрые. И очень старые.

— Я ж не злопамятный, — пыхтел Вадлар, поднимаясь следом за Уолтом по холму, покрытому редкими вишневыми деревьями, — быстро все забываю, после того как отомщу…