Тавил оставил магическое поле вокруг храма, рассудив, что Лесная магия, как только закончится действие орбов, и сама убьет лишенных большей части магии карлу, и полностью сосредоточился на Мертвом Лесе, осматривая его левую руку. Могли быть повреждены важные сочленения, и тогда надо направить туда больше энергии Природы.

А вот эта магия его действительно напугала.

Небеса, воздух, земля, само пространство — все будто подернулось дрожащими штрихами, стало расплывчатым и давящим. Его Мертвый Лес словно стал каплей в море, песчинкой в пустыне, звездой в ночном небе, малейшей единицей бытия, которую только можно представить, — окончательной неделимой сущностью, атомом, погруженным в бесконечную пустоту.

Эта Сила была воистину титанической. Скорее даже так: Титанической. Будь здесь Огненный Великан, он бы разорвал путы Заклинаний, державших его в Равалоне, и сбежал. Хотя нет: застыл бы на месте, перепуганный так, что не мог бы пошевелиться. Как застыло сознание Тавила, сдавленное мощным напором Силы.

Почти таким же напором магии он недавно сдавил Диренуриан, впуская в Лес карлу свою энтелехию. Но теперь магический напор был направлен на один лишь Мертвый Лес, и Тавил, имей он сейчас тело, мог бы сполна ощутить, что недавно испытывали Заклинатели.

Что же это такое? Он заставил сознание шевелиться.

Давление было неимоверным, но это в первую очередь касалось материального мира. Сила целиком была направлена на Мертвый Лес. Тавил постепенно раскинул сознание над Диренурианом, пытаясь отыскать то, что вырабатывало такое колоссальное волшебство. Раскинул и в страхе чуть не сжался в точку, коснувшись чего-то неимоверно чуждого, чему не место в мире Равалон и сопредельных мирах, не место во всей совокупности миров, тех, что есть и что будут. Откуда у Лесных столько магических артефактов? Где они их достали? Неужели то, над чем смеялись в Эльфляндии как над глупостью карлу, мечтавших превратить мир в Лес, не такая уж глупость? Но что это такое?

Тавил успел обнаружить Источник Силы. Карлу были рядом, совсем близко, скрытые действительно хорошей магией, позволившей им очень близко подобраться к Мертвому Лесу. Неужели? Неужели Огненный Великан и плохо замаскированный храм понадобились, только чтобы отвлечь Мертвый Лес? Неужели теми карлу пожертвовали сознательно, выиграв время приготовить именно то, что на самом деле поразит Мертвый Лес?

И еще Тавил понял: все, что он испытал, еще не удар, а только лишь подготовка к удару, взвод арбалета, а не сам выстрел. И вслед за чудовищной давящей Силой придет еще более чудовищная Сила, и тогда Мертвый Лес…

Плохо. Роза Смерти еще не готова, она не готова, иначе бы он попробовал прямо сейчас, ответил бы этой Силе достойно, но…

Они рядом. Еще не ударили. Может, попытаться? Надо, надо пытаться! Сейчас все зависит от него: ведь ударь такая Мощь, и даже груз растворится в титанической энергии.

Вздрогнула и поднялась правая Г-образная рука-ветвь, выгибаясь за спину лесного гиганта. Нажим Силы сбивал с нее деревья, дендотов и карлу. Они безжизненно падали вниз, в корни-ноги, где их снова начинал перерабатывать организм Мертвого Леса. Задрожали ужасные пальцы, рука начала расти и удлиняться, устремляясь в густые чащи за спиной Мертвого Леса.

Туда, где Заклинатели карлу готовили по-настоящему нечто невероятное, к чему Мертвый Лес готов не был. Рука росла. Давление усиливалось. Успеет? Не успеет?

Костяной панцирь гулко ударился о стену лесного храма. Гииор сжал зубы от острой боли в боку. А эльф оказался не так прост…

В начале поединка карлу быстро понял, что его магические выпады ничего не значат для Вишмагана. Огонь, ветер, земля, вода, даже Свет и Тьма, не говоря уж о каком-то совершенно непонятном Заклинании, от которого несло Хаосом, — все это отскакивало от костяного панциря Истребителя и разлеталось в стороны, разрушая что-нибудь рядом, но не Гииора. Однако и Главный Страж, задетый костьми Гения Крови Вишмаган, быстро излечивал себя от яда и ран, как Гииор и предполагал. Волшебство, сидящее внутри карлу, делало это немедленно, как только кости задевали Лесного эльфа.

Это был поединок воли и терпения. Для Гииора важно было задержать Латиэлла подольше, чтобы Кедар успел выполнить задание. Кожа мальчишки сильна, но против сильной магии она бы не устояла, а у этого карлу магия не просто сильна — всесильна! Вот только для Силы Крови Гения Крови Вишмаган даже всесильная магия ничего не значит. Любая магическая энергия, сталкиваясь с его костяной защитой, теряла напряженность и рассеивалась вокруг Гииора. Кости исполняли роль проводящей плоскости, и сам Вишмаган, находившийся внутри костяного панциря, мог не волноваться о магических атаках. Разве только Бессмертные решат проверить на прочность костяную защиту Гииора — тогда и стоит опасаться их чистой бытийной Силы.

И Латиэлл осознал это. Они обменивались ударами на поляне перед проходом во Врат-кустах. Карлу одним прыжком, помогая себе ветром, увеличил расстояние между собой и Живущим в Ночи, запрыгнув в проход. Пока Гииор бежал к нему, стреляя на бегу костями, он сделал в воздухе пассы руками, изобразил руну, пропел что-то возвышенное. Булькающее золото покрыло его руки по локти и начало стекать в сложенные вместе ладони. Вырвавшийся из-под ног Маэлдрона небольшой смерч отбил Костяные Пики Гииора, подхватил Латиэлла и швырнул его навстречу Истребителю. Жидкое золото обратилось в огромный, с Латиэлла, молот, которым тот ударил упыря. Падающий сверху в голову упыря, он оставлял за собой шлейф белоснежных молний. Хвост Гииора воткнулся в землю и потянул его обратно, унося из-под удара. Неведомым образом Вишмаган почувствовал, что золотой молот этот не просто магия, а нечто Высшее, из той сферы, где бродят Бессмертные, где боги и убоги вершат свои дела.

Золотой молот воткнулся в землю, пробив насквозь уже бездыханного з'ури, оказавшегося на его пути. Латиэлл не обращал внимания на мертвых. Он выдернул молот, на котором не оказалось и капли крови, и тут же земля под з'ури осела и труп провалился в образовавшуюся впадину, словно кто-то из Нижних Реальностей решил забрать тело.

Гииор сжал хвост и с силой разжал его, посылая себя в Главного Стража. Он еще не занес молот, не занял боевую стойку, сейчас надо успеть попасть в его сердце, и тогда яд подействует моментально…

Маэлдрон ударил из той позиции, из которой никогда не бьют. Молот невероятным образом выгнулся в его руках, взлетая навстречу Гииору. Сам эльф как-то выкрутился-изогнулся, и золотая молния с белоснежным хвостом врезалась в Истребителя сбоку. Содрогнулся костяной панцирь, пытаясь развеять энергию волшебного оружия, — и не смог: энергия беспрерывно вливалась в золотой молот из того океана Силы, в который был погружен карлу, и материя молота не потеряла структуру, обрушившись на Истребителя.

Несколько костей треснуло, а самого Гииора отбросило так, что он чуть не влетел в хищно шевельнувшиеся Врат-кусты. Правда, он успел вонзить кости на руках в землю прямо перед менилиором. И краем глаза заметил рядом тень. Не отставая от него при помощи заклятий полета, Латиэлл взмахнул молотом, метя в живот Гииора. Истребитель быстро махнул хвостом, попав концом в серый смерч вокруг ног Главного Стража, и карлу упал, лишившийся поддержки Стихии Воздуха. Гииор тут же встал и начал отходить в сторону, стреляя в противника Костяными Пиками, чтобы скорее отвлечь его, чем навредить.

Маэлдрон выбросил руки перед собой, и золотой молот, разматывая золотую цепь, ведущую от рукояти в ладони карлу, стремительно помчался в Гииора. Еще одна золотая молния вонзилась в упыря и заставила его пролететь через весь проход во Врат-кустах, прямо к стене лесного храма.

Треснуло еще несколько костей, теперь на грудине костяного покрова. Можно сбросить кости и быстро соорудить новые, но теперь, когда маг знает, что Гииору это подвластно, это опасно. В те мгновения, пока Истребитель лишен своей рассеивающей магию защиты, Латиэлл может поразить его огненным шаром или ветряным смерчем. Недооценил Гииор этого колдунишку, недооценил.