— Но я была старше вас, — солгала она. — У вас в запасе еще много времени.

— Дай Бог. — Электра помолчала, а затем ее прорвало. — Не понимаю, что произошло. Два дня назад я показывалась гинекологу. Все было нормально, и вдруг…

— Выкидыши случаются гораздо чаще, чем многие думают, — тихо проговорила Джульет, хотя сильно сомневалась, что ее слова способны утешить. — Каждая пятая беременность заканчивается выкидышем. Часто это происходит еще до того, как женщина узнает, что беременна.

Электра не ответила. Она с трудом овладела собой, отняла у Джульет руку и потянулась за платком, чтобы вытереть глаза и нос. Высморкалась, провела пальцами по густым прядям волос. Не прошло и минуты, как она обрела свое обычное самообладание.

Дыхание замедлилось, красивые черты лица приняли привычное выражение — собранности и покоя, как определила бы его Джульет. Если бы она не наблюдала своими глазами превращения женщины — в больничной палате, в больничном халате! — то никогда бы не поверила, что Электра способна вести себя настолько достойно. Джульет почувствовала, что внутренне буквально развалилась на куски, и постаралась сосредоточиться. Не просто общаться с Жар-птицей и при этом проявлять женскую солидарность.

— Надеюсь, вы простите, что я сую нос не в свое дело, но со вчерашнего вечера никак не могу отделаться от беспокойства. Ваш муж… у меня возникла мысль, что он способен… — Джульет никак не давалось это слово, но как тут скажешь иначе? — Способен на насилие. Вы его не боитесь?

— Бояться Райдера? — Электра грустно улыбнулась.

Джульет поняла ее чувства. После гибели любовника и потери ребенка какое значение может иметь ярость мужа? Пусть ударит. Не убьет же… Даже собственная смерть теперь ей, наверное, казалась не самым большим несчастьем.

Прошло несколько секунд, и Электра продолжала:

— Да, он меня иногда поколачивает. Затюканный, жалкий, тщеславный человечек, хотя на вид такой большой. Он никогда не лупит по таким местам, где могут заметить. Это было бы непрофессионально. — И снова печально улыбнулась. — Но я всегда даю сдачи. А иногда начинаю первая. Честно говоря, вчера мне было его немножко жаль. Он так мечтал иметь маленького, пока сам еще молод. Мы очень старались — годами. Танец — это прекрасно. Но не на всю жизнь. Мы хотели иметь настоящую семью, даже если бы мне пришлось на время покинуть сцену. Но у нас ничего не вышло. Поэтому вчерашний день для него был чем-то вроде нокаута.

Джульет подумала: новость, что жена стала любовницей другого, — сама по себе нокаут, но Электра имела в виду иное. Возможно, супруги решили между собой, что верность больше не обязательна.

А может быть, и не так.

Джульет напряглась, вспомнила Лэндиса и спросила:

— Я совершенно запуталась. Райдер знал о вас и Антоне или все-таки нет?

Было ли это ее воображение, или на лице Электры в самом деле промелькнула тень страха, прежде чем балерина снова горделиво распрямилась?

— Я знаю, — произнесла Электра в своей обычной надменной манере Снежной королевы, — вы приятельница Рут, спонсируете студию Янча и все такое. Благодарна, что вы пришли меня навестить, но не желаю больше обсуждать с вами свой брак.

— Разумеется. Извините. — На мгновение Джульет ужаснуло собственное поведение. Но затем она вспомнила: ведь кто-то мог убить Антона Мора — например, Райдер, — и это еще ужаснее.

— Если вы будете разговаривать с Рут, — резко продолжала Электра, — будьте любезны, проинформируйте, что я собиралась сообщить ей о ребенке на этой неделе. Я никогда не позволила бы, чтобы она строила всю постановку, делая ставку на меня и на Харта, но хотела убедиться… — Слезы хлынули из глаз, и она яростно заморгала. — Хотела убедиться, что не будет выкидыша.

Своевременный приход сестры с тазиком и шампунем спас обеих женщин от нового приступа рыданий. Джульет пожелала Электре удачи и поспешно отправилась домой.

Оказавшись в своей квартире, она обнаружила на автоответчике три сообщения от Рут — гневные тирады о том, что Электра скрыла беременность. Хореограф хотела узнать, куда подевалась Джульет и почему не поднимает трубку.

Накануне Джульет побоялась звонить подруге, предоставив Грегу Флитвуду миссию сообщить хореографу о выкидыше у примы. И теперь с облегчением поняла, что вышло так, как она рассчитывала. Жаль только, что с тех пор Рут не успокоилась.

— Долго она собиралась тянуть и молчать? — Рут завелась с полоборота, когда Джульет набрала ее номер. — Грег передал, что она была на четвертом месяце! До самой премьеры?

Джульет сообщила, что просила передать балерина.

— Ненормальная! — еще больше вспыхнула Рут. — Пять недель до первого представления! Когда я успела бы поменять состав?

— А зачем менять?

— Ты тоже ненормальная! Беременная Эстелла — хорошенькое дельце!

— Верно, — хмыкнула Джульет. Что правда, то правда: вскоре Электра не смогла бы скрывать своего положения. — Но тебе пришлось бы поменять одну Эстеллу. — Она всеми силами хотела успокоить подругу. — Пип-то никуда не девался.

— Как ты думаешь, Джульет, кто, кроме Электры, может танцевать с Хартом? Он на шесть дюймов ниже Кирстен Ахлсведе и на все десять, когда она на пуантах! И весит она не меньше его. Хейдену ее не поднять. Один Бог знает, кого мне теперь ставить на ведущие роли. Кирстен и Ники Сабатино? Боже праведный!

— А что говорят врачи? Когда она сможет работать? — Джульет, как могла, уводила Рут от идеи неминуемого провала.

— Завтра, вероятно, выпишется, — проворчала хореограф, неохотно прерывая жалобы. — В выходные отдохнет, в среду должна выйти. Кстати, пару дней назад ее муж отпрашивался у меня с субботней репетиции, — снова помрачнела она.

— Зачем?

— Не сказал. Просто попросил что-то вроде «отгула». Наверное, хотел побыть с женой.

Джульет не стала рассказывать подруге, кто на самом деле был отцом ребенка Электры. С какой стати? Секрет балерины она сама узнала совершенно случайно. Да, у нее появились новые подозрения, кто тот злодей, подсыпавший тальк в канифоль. Но даже если это Райдер или Электра, дело закрыто, все в прошлом. Возможно, после премьеры «Больших надежд» она поделится с Рут. Но только не теперь. Рут разволнуется, а это ей сейчас совершенно ни к чему. Джульет пообещала прийти на репетицию позже, после обеда. Женщины поговорили еще несколько минут и повесили трубки.

— Смысл честолюбия в том, — говорила Рут, — что это вещь сугубо личная. — Ее ложечка беспокойно брякала о фарфоровую креманку, где таял последний кусочек мороженого. — Это внутренняя потребность достичь такого же или даже большего совершенства, как у людей, которые тебя вдохновляли. Вот что я называю честолюбием.

Было последнее воскресенье августа; подруги обедали на кухне Джульет. Со времени выкидыша Электры миновал месяц, и Рут неожиданно для себя на два дня раньше намеченного завершила постановку третьего действия «Больших надежд». Она объясняла это тем, что третий акт короче двух предыдущих и опирается на уже разработанный язык движений. Но Джульет догадывалась: подруга, как многие художники, плодотворнее работает в экстремальных, а не в так называемых нормальных условиях. Помогло постоянное напряжение, которое сопровождало постановку балета. Взять хотя бы Электру Андреадес: трагическая потеря ребенка и недельное отсутствие на репетициях явно побудили балерину сконцентрировать все силы; она неистово отдалась балету и танцевала Эстеллу с гордой, холодной яростью, которая, как понимала Джульет, была ответом на боль ее разбитого сердца.

Работа над хореографией «Больших надежд» была завершена. Оставалось научить исполнителей танцевать балет от начала до конца, продолжая работать над характерами персонажей. Потом репетиции с декорациями, репетиции в костюмах. А дальше — пережить премьеру. Обед на кухне Джульет (подруги решили обосноваться под крышей из-за объявленной озоновой угрозы) был в каком-то смысле пиршеством победительниц. Джульет тоже закончила (почти) «Лондонскую кадриль». И они закатили себе настоящий пир: crûdites, [24]пюре из нута, [25]копченая форель. Португальские булочки, имбирное мороженое, — и все это под их любимые споры — теоретические, неразрешимые, без малейшего шанса и даже без намерения изменить точку зрения оппонента.