Джульет задумчиво слушала.

— Вы сказали, что Антон Мор покорит Кадуэлл-холл. Но до этого говорили, что долгое время звездами Янча были Харт и Электра. Тогда вы не докончили фразы. Что вы имели в виду?

— Наверное, то, что ни у кого из этих звезд нет вдохновения Антона. Эта пара великолепна, но каждый делает только то, что велят. Так по крайней мере было при Рут. Хотя, по-моему, в «Больших надеждах» Харт проявил себя вполне изобретательно. Так о чем мы говорили? Ах да — о перевоплощении. Они превосходно умеют это делать. Как всякие выдающиеся танцовщики.

Патрик встал, забросил полотняный рюкзачок за плечо, а Джульет пришло в голову, что представилась хорошая возможность испытать, не он ли тот самый злодей. Справедливо, что его удача зависела от удачи Рут, так что помощнику не было смысла портить карьеру хореографа. Кроме того, судя по всему, Патрик боготворил Антона. Но не могли он завидовать ему сильнее, чем восхищаться им? И не могли тайно ненавидеть свою начальницу?

Патрик служил Рут верно, как пес: приходил раньше всех, работал во время обеденного перерыва, надолго задерживался. Но лишь изредка заслуживал благодарность танцовщиков и (насколько могла судить Джульет) своего работодателя. Что бы ни изобрела Рут, он тут же усваивал движения, чтобы она могла взглянуть со стороны на свои идеи. Затем Патрик воспроизводил их танцовщикам и учил, как правильно исполнять па. Он утихомиривал Луиса, увещевал кордебалет. Своей дипломатичностью латал прожженные едким обращением хореографа дыры. Танцевал с членами труппы и с Рут во время репетиций и даже в перерывах. Был выразителем замыслов Рут, ее телохранителем, ее тенью. Но когда Джульет спросила, сколько она ему платит, то была поражена — всего лишь половину того, что получала ее замечательная Эймс, которая работала строго до пяти. Даже памятуя о скромных заработках в балете, Джульет решила, что этого недостаточно. И каково это — ишачить, когда в лучах славы купаются другие?

— Не хотите пообедать? — спросила она. — Отведу вас туда, куда скажете. Угощаю.

— Спасибо, но мне придется перекусить здесь, — ответил Патрик. — Я могу понадобиться Рут.

— Тогда позвольте составить вам компанию. — Джульет встряхнула своей соломенной сумкой. — Поделюсь с вами сандвичем с болонской колбаской.

— А вот этого не надо, — улыбнулся Патрик. — Сандвич лучше съешьте сами. Встретимся здесь через десять минут. Мне надо отлучиться к массажисту, чтобы он размял шею.

Джульет осталась в репетиционной одна. Вышла за дверь и принялась бесцельно бродить по коридору — он был безлюден, даже музыки не слышно. Обычно во время обеденного перерыва в студии кто-нибудь да работал: наверстывали упущенное с балетмейстерами или разминали мышцы. Но сегодня Джульет никого не заметила — вообще ни души, — пока не оказалась в дальнем конце коридора, где еще ни разу не была. Там, между лестницей и кладовой, приютилась маленькая репетиционная. Она заглянула в окошечко и была поражена, увидев внутри одного Харта. Музыки не было, но он танцевал как… как ненормальный — вот что пришло в голову Джульет, пока она подглядывала в небольшой проем. Харт весь дергался — дергал коленями, плечами, головой. Затем запрокинул голову, запустил пальцы в волосы, рубанул воздух ладонью. Джульет почувствовала, что сама трясет головой и вот-вот начнет дергаться. Было нечто знакомое в этих движениях. Внезапно Харт начал успокаиваться, одернул одежду, пригладил волосы. И вскоре уселся на стуле, что-то невозмутимо изображая — как будто наливал в стакан из бутылки.

Джульет очнулась и испугалась, что он ее может заметить. Отпрянула от окошка, повернула назад по коридору. Очевидно, Харт разучивал какую-то сцену. Но в его движениях было нечто интимное — вот почему она не хотела, чтобы танцовщик ее заметил.

Она поспешила обратно в репетиционную и столкнулась на пороге с Патриком, возвращавшимся от массажиста.

— Как шея?

— Лучше, — ответил он, потирая загривок. — Идемте. Мне пришла в голову мысль, куда мы можем сходить.

Он повторил путь недельной давности в обратном направлении и сквозь путаницу коридоров и лестниц повел Джульет наверх, где олимпийцы от администрации отгородились от пота и криков нижних этажей. Джульет едва поспевала за ним — в студии Янча она всегда чувствовала себя скотинкой с фермы, оказавшейся в одном загоне с газелями. Наконец Патрик зашел в маленький угловой кабинет.

— Его предоставили Рут, пока она здесь работает, — пояснил он через плечо, сбрасывая рюкзачок на письменный стол.

Комнатка оказалась крохотной — без ковра и украшений, зато с окном. Патрик сел за стол, а Джульет пододвинула стул и выглянула на улицу: вид был так себе — старое конторское здание по другую сторону узкого двора, но стекло, в отличие от репетиционной, чистое. День разгуливался, и место показалось ей приятным. Джульет достала обед: приготовленную Эймс вареную спаржу и салат из тосканской белой фасоли — и разложила так, чтобы Патрик мог дотянуться.

— Хотите вина? — спросила она, извлекая из сумки пластмассовые стаканчики и плоский серебристый термос.

Он рассмеялся и отказался.

— Не подумайте, что я вовсе не пью. — Патрик развернул вощеную бумагу, в которой оказался сандвич с тунцом. — Но сегодня перед прогоном Рут будет совершенно не в себе.

— Да уж. — Джульет налила себе стаканчик шардонне и чокнулась с его бутылкой диетической «7 Up». — Как вы ладите? Я люблю Рут, но не сомневаюсь, что работать с ней нелегко.

Патрик пожал плечами, и Джульет показалось, что на его удлиненном, слегка веснушчатом лице на секунду отразилось смущение.

— Так и есть. Но я не обращаю внимания, разве что, если она совершенно расходится, представляю, что у нее не все в порядке с мозгами — травма лобной доли или что-нибудь в этом роде, отчего она не способна вести себя вежливо.

— У вас, должно быть, богатое воображение, — рассмеялась Джульет.

— Я вообще способный.

— И не злопамятный.

Она забыла, что Патрик отлично играл в гляделки — никогда не отводил взгляда и смотрел собеседнику прямо в глаза. Сама она смотрела на того, с кем говорила, но потом отворачивалась и не могла понять, почему люди так пристально смотрят на других людей. Знают больше прочих о человеческой натуре? Таким образом знакомятся с душами ближних? Что это — приглашение к общению или вызов? Но что бы там ни было (если что-нибудь вообще было), через несколько минут Джульет почувствовала себя очень неуютно, ей расхотелось разговаривать и потянуло уйти. Встретившись с Патриком глазами, она сознательно отвела взгляд и взбодрила себя, самозабвенно высморкавшись. Именно в этот неблагоприятный момент, когда она потеряла из виду его глаза, Патрик почти что пролаял:

— Пф-ф-ф…

Джульет взглянула из-под платка:

— Вы не согласны?

Помощник хореографа улыбнулся или по крайней мере сделал попытку растянуть губы. Джульет показалось, что он хотел сгладить впечатление от своей первой реакции. Его щеки вспыхнули и по цвету почти сравнялись с волосами.

— Никто не свободен от раздражения. И я в том числе, — проговорил он. Джульет попыталась выдержать его взгляд, надеясь прочитать правду в глазах собеседника, но воля Патрика оказалась сильнее, и она стала смотреть мимо — в окно за его спиной на здание напротив. Там в проеме страстно целовались мужчина и женщина.

— Например, по поводу чего? — без обиняков спросила она.

— Ну, например… — начал Патрик и запнулся.

Джульет заставила себя взглянуть ему в лицо. Его щеки покраснели еще сильнее.

— Например, несколько лет назад, когда кончился сезон, Грег Флитвуд предложил мне бесплатно репетиционное пространство, потому что… — он запнулся, но пересилил себя и продолжал, хотя щеки все еще пылали, — …потому что я оказал ему кое-какие услуги. Я сам немного занимаюсь хореографией и хотел поработать с несколькими друзьями. Время в студии стоит целое состояние. Но когда через шесть месяцев я стал ему звонить, он даже не отвечал на мои звонки. Будто мы вообще незнакомы. Даже сейчас я немного злюсь на него. Вот вам и пример.