— Мне нужно сделать звонок. Другу в ВСДД. Мы можем ему доверять.

Она помедлила, но кивнула:

— Хорошо.

Огюстэн набрал номер Мансура.

— Это я, — сказал он. — Я на площадке Петерсона. Ты должен приехать.

— Но у меня…

— Прямо сейчас, — не дал ему договорить Огюстэн. — И привези с собой кого-нибудь для охраны. Это место того стоит.

— Уже поймал своего убийцу?

Фарук смерил ухмыляющегося коллегу злым взглядом.

— Заткнись! — предупредил он. — Просто заткнись!

Он писал отчет с пылающим от бешенства лицом. Ненависть к Ноксу, как кислотой, выжигала все остальные чувства. Он поднял всех на ноги, и Нокса искали по всей Александрии, но тот просто исчез. Фарук не понимал, как такое может быть. С этим унижением придется жить долгие годы. Зазвонил его телефон. Возможно, появились новости.

— Фарук у телефона, — сказал он, хватая трубку.

— Это Гамаль. Из Малави, помните? Мы недавно разговаривали.

Фарук выпрямился в кресле.

— Для меня есть новости?

— Может быть. Мы думаем, что ваш человек был здесь.

— Вы думаете? Что значит, вы думаете?

— Ему удалось уйти.

— Я не верю своим ушам! Каким образом?

— Мы поймаем его, обещаю. Это только вопрос времени, но ему бы не удалось уйти, если бы вы предупредили, что их двое.

— Двое? Что значит — двое?

— У него имелся сообщник. Сначала ему тоже удалось сбежать, но потом мы его поймали.

Фарук помрачнел. Огюстэн!

— Он — француз, да?

— Трудно сказать. Он молчит. Но это ненадолго. Сопротивление аресту… вы понимаете, о чем я. Но точно иностранец. Может, лет пятьдесят с небольшим, высокий и сильный. Длинные волосы с проседью. И носит воротничок. Белый. Знаете, как христианские священники.

— Пасторский воротник?

— Да. Точно! Вы его знаете?

— Да. — Выходит, не Огюстэн, а Петерсон.

— И что это значит? — спросил Гамаль.

— Не знаю, — мрачно светил Фарук, вставая. — Но могу пообещать только одно — я выясню все до конца!

Огюстэн восхищенно наблюдал, как экскаватор захватывал полные ковши земли. Он повернулся к Клэр, но та успела отойти в сторону и, нервно сцепив пальцы, со страхом размышляла о том, что ее ждет. Он подошел к ней, желая успокоить, но не знал, с чего начать.

— Вы знаете, что именно искал Петерсон? — мягко спросил он.

Она отрицательно покачала головой:

— Он никогда не посвящал меня в свои планы.

— Он когда-нибудь упоминал карпократов?

— Раз или два, — подтвердила она. — А что? Кто они?

— Секта гностиков. Основана в Александрии. Базировалась здесь и на Кефалинии. Считается, что именно они владели артефактом, который так страстно желал раздобыть ваш преподобный. Портрет Иисуса Христа, единственный, чья достоверность установлена еще до бума реликвий в Средние века.

Клэр хмыкнула.

— Меня это не удивляет. — Она повернулась к Огюстэну. — Так он его нашел? И это из-за него все случилось?

— Нет. Но он нашел нечто другое.

— А что именно?

— Существует текст, который называют Тайным Евангелием от Марка. Вернее, сам текст так и не был найден, но некоторые люди опасаются, что он действительно может существовать. — Он вкратце пересказал ей то, что узнал от Костаса, как письмо было признано подделкой и что Петерсон, похоже, нашел на стенах нечто, подтверждавшее, по его мнению, существование Тайного евангелия. Фреску, изображавшую Христа, появляющегося из пещеры, с коленопреклоненной фигурой и надписью «Сын Давидов, помилуй меня».

— И что?

— В Тайном евангелии описывается именно этот эпизод. И фреска подтверждает, что такое событие действительно происходило, а значит, Тайное евангелие — это не выдумка и не подделка.

— Но разве фреска не может изображать какое-нибудь похожее событие? — Она недоуменно подняла брови. — Например, с Вартимеем?

— Вартимеем?

— Вы наверняка о нем слышали: о слепом, который умолял Иисуса исцелить его. Он использовал те же самые слова. Я уверена, что об этом говорится в Евангелии от Марка. И от Матфея тоже.

Теперь настала очередь удивиться Огюстэну. Он был уверен в своих доводах. Но, подумав, он не мог удержаться от смеха.

— Ваш преподобный тоже не знал об этом.

— Наверняка знал, — возразила Клэр. — Он же священник?!

— Да, — согласился Огюстэн. — Но он проповедовал Ветхий Завет. Адские муки, а не любовь и прощение. Вы когда-нибудь заходили на его сайт? Бесконечные разговоры о Слове Божьем, но все ссылки только на Второзаконие, Левита и Числа. Никогда на Новый Завет, никогда на слова самого Христа.

— Вы, должно быть, шутите.

— Тогда скажите. Вы наверняка слышали его проповеди. Вы помните, чтобы он хоть раз цитировал Христа?

В этот момент ковш царапнул обо что-то твердое, избавив Клэр от необходимости отвечать. Экскаваторщик остановился и отъехал назад, чтобы Огюстэн мог спуститься в вырытую яму. Француз ногами расчистил люк и поднял его, открывая ступеньки, ведущие вниз. Кивнув Клэр, он испытал какое-то странное чувство.

— Спасибо, — сказал он.

Нокс разыскал в мокром песке ключи от машины Петерсона, его бумажник и мобильник. Полиция вполне могла найти «тойоту» и устроить там засаду, но, не имея выбора, он решил рискнуть, и ему повезло. Он завел двигатель и тронулся, но фар решил пока не включать, боясь, что его обнаружат. Он вглядывался в темноту, но, как ни старался, ничего не мог разобрать, и двигаться приходилось практически вслепую. Помогли две сверкнувшие одна за другой молнии — они осветили территорию и позволили хоть как-то сориентироваться. Отъехав подальше от комплекса, он уже мог включить фары и направился в сторону полоски деревьев, стоявших на границе между пустыней и возделанными полями. Он двигался вдоль поля сахарного тростника, прячась за высокими стеблями и все время поглядывая по сторонам на случай, если придется спасаться бегством. Через некоторое время он остановился и выключил фары, оставив работающей только печку.

Что теперь?

Гейл находилась в Асьюте, километрах в семидесяти на юг. О том, чтобы добраться туда по шоссе, нечего было и думать — полиция его тут же схватит. А проехать через пустыню в такую погоду даже на внедорожнике тоже не удастся. Но все это было не так важно. Уничтожив ноутбук и фото, Петерсон лишил его возможности расшифровать сообщение Гейл.

И только тогда он вспомнил о самолете с дистанционным управлением, летавшем над Боргом. Он схватил мобильник Петерсона и набрал номер Огюстэна. Тот переключил его на голосовую почту. Но Нокс решил поступить по-другому: он набрал смс-сообщение с просьбой связаться с ним как можно быстрее и, отправив его, принялся ждать.

Фарук приехал в Борг-эль-Араб и выяснил, что площадка больше не охранялась, а в офисе никого не осталось. Но неподалеку он увидел экскаватор с включенными фарами, рядом была припаркована машина, а двое местных разговаривали с дородным охранником. Он развернулся и поехал к ним. Около огромной кучи вырытой земли располагалась яма, в которой каменные ступеньки вели куда-то вниз.

— Гляди-ка, босс, — жизнерадостно воскликнул Хосни, — здесь все-таки что-то было!

Фарук смерил его взглядом, которым можно было поджарить кебаб, и вылез из машины.

— Что здесь происходит? — спросил он.

— Закрытая зона, — ответил охранник. — Юрисдикция ВСДД.

— Расследование убийства! — рявкнул в ответ Фарук. — Моя юрисдикция! — Он оттолкнул охранника и спустился по ступенькам, чувствуя новый прилив бешенства. Направившись на звук голосов, он добрался до помещения, где Паскаль фотографировал мозаику, а Мансур и светловолосая женщина наблюдали за его действиями. — Что, черт возьми, здесь происходит? — резко спросил он.