Корабль оказался английским эсминцем «Скорпион». Он подобрал из воды тридцать моряков с «Шарнхорста». Еще шесть человек спас эсминец «Мэтчлис». Это были все, кого удалось спасти из экипажа в тысяча девятьсот восемьдесят шесть человек!

Английские моряки отнеслись к пленным сочувственно, чтобы не сказать сердечно. С немецких моряков была сразу же снята их обледенелая, пропитанная мазутом форма, которую выбросили за борт, переодев их в сухую, теплую одежду. Им выдали по стакану рома и накормили горячей пищей. Пленные узнали, что эсминец направляется в Мурманск в составе охранения конвоя.

Старший матрос Штрэтер с шестью другими моряками был снят с их плота также эсминцем «Скорпион».

На следующее утро, 27 декабря, пленные, по одному, были допрошены старшим офицером «Скорпиона». Они назвали свои имена и звания. Старшим в чине среди спасенных оказался старшина Гедде. Его допрашивали дольше всех, но на большинство вопросов он отказался отвечать.

Во второй половине того же дня «Скорпион» встал на якорь на рейде Мурманска. Через полчаса пленным приказали построиться на верхней палубе, где им выдали специальные бушлаты для военнопленных. К борту эсминца подошел русский буксир, на котором пленные под конвоем британских морских пехотинцев и русских моряков были куда–то направлены. Немцы с тревогой переглядывались. Не выдают ли их англичане русским? Может быть, лучше выброситься за борт?

Английский офицер, говоривший по–немецки, заметил беспокойство, охватившее пленных моряков, и все понял.

— Успокойтесь,— сказал он,— вас не передадут русским. Адмирал приказал доставить всех пленных с «Шарнхорста» на «Дюк оф Йорк». Вы отправитесь в Англию на флагманском корабле. По прибытии на «Дюк оф Йорк» четырех раненых немецких моряков отправили в лазарет, а остальных — в кубрик, где пленные должны были находиться до прибытия в Англию. Конвоировавший пленных офицер морской пехоты назначил главстаршину как старшего по чину ответственным за порядок и чистоту в кубрике. Все просьбы и жалобы пленные должны были передавать через переводчика, которым оказался молодой офицер медицинской службы из санчасти корабля. Как–то во время очередного обхода главстаршине удалось поговорить с ним.

— Могу ли я узнать ваше мнение о бое и о гибели «Шарнхорста»? — спросил офицера Гедде.— Мог ли наш корабль избежать гибели?

— Хотя я и не должен вам этого говорить,— подумав, ответил английский офицер,— но скажу. Сразу же после боя адмирал сэр Брюс Фрэзер собрал всех офицеров и сказал следующее:

— Джентльмены, бой с «Шарнхорстом» закончился нашей победой. Я надеюсь, что, если кому–нибудь из вас когда–нибудь придется сражаться на своем корабле против превосходящего многократно противника, вы будете командовать своим кораблем столь же доблестно, как это делали офицеры «Шарнхорста».

— Мне нечего добавить к словам адмирала,— продолжал врач с «Дюк оф Йорка».— Пока не передавайте эти слова своим людям, немного подождите. А теперь мне поручено информировать вас о том, что завтра в 15:00 наш адмирал выразил желание проинспектировать спасенных с «Шарнхорста». Сможете ли вы к этому времени подготовить своих людей к смотру? Как старший в звании вы должны будете построить их и дать соответствующие команды, как положено в германском флоте. Новая одежда вам будет выдана.

Всем немецким морякам были выданы гражданские брюки, синие свитера и тапочки, а также бритвенные принадлежности.

Незадолго до 15:00 Гедде приказал пленным построиться.

Ровно в 15:00 на корабле зазвучал горн, и в кубрик вошел адмирал Фрэзер, сопровождаемый своими штабными офицерами. Гедде дал команду «смирно».

Британский адмирал встал перед строем пленных немецких моряков и поднес руку к козырьку фуражки. Все сопровождающие его офицеры, включая командира линкора «Дюк оф Йорк», сделали то же самое, простояв в салюте около минуты. Гедде понял, что эти почести отдаются не им, а их кораблю и его героической гибели.

Затем адмирал Фрэзер неторопливо обошел все шеренги пленных (из–за тесноты кубрика немецкие моряки построились в пять шеренг), поговорив через переводчика фактически с каждым из пленных моряков, задавая вопросы о возрасте, профессии, месте жительства, семье, причинах, побудивших служить на флоте и т. п.

Закончив обход, адмирал Фрэзер снова появился перед строем и сказал:

— Мы всегда отдаем должное доблести врагов, даже потерпевших поражение. Британский народ в целом не питает к вам ненависти. Не заблуждайтесь на этот счет, когда будете в Англии. Делайте то, что вам говорят, и все будет в порядке.

На Гедде оказала сильное впечатление торжественность этого события. На следующий день все повторилось снова, когда пленных посетил командир линкора «Дюк оф Йорк». Командир корабля сказал Гедде, что адмирал приказал обращаться с пленными, как с членами экипажа английского линкора, предоставив им весь возможный на военном корабле комфорт.

В течение перехода из Мурманска в Скапа–Флоу пленным было разрешено прогуливаться и заниматься спортом на верхней палубе между двумя самолетными ангарами. Их часто фотографировали присутствовавшие на борту линкора журналисты и английские моряки. Номинально пленных охраняли шесть морских пехотинцев, но это, скорее, было дружеское общение.

Прогуливаясь по английскому линкору, главстаршина Гедде заметил кое–где следы свежей электросварки. Направляясь в душ или гальюн, Гедде проходил через несколько отсеков, где также видел следы недавних боевых шрамов корабля. Он не выдержал и спросил доктора–переводчика, получал ли «Дюк оф Йорк» в бою с «Шарнхорстом» попадания.

— Конечно, я не должен был бы вам этого рассказывать, — ответил офицер–медик.— Но скажу вам честно: у нас не было сухого места на батарейной и нижних палубах. Электрические и ручные помпы работали день и ночь. Это вас удовлетворяет?

Когда «Дюк оф Йорк» проходил через место гибели «Шарнхорста», на нем сыграли захождение, был произведен салют, и в море сброшен большой венок. Пленным объявили по трансляции, что проходит церемония в честь доблестного экипажа «Шарнхорста», погибшего в бою.

В течение шести суток после спасения Гедде не мог уснуть. Снотворное, полученное от друга–доктора, не помогало. Только когда Гедде везли из Скапа–Флоу на дряхлом сторожевике, он умудрился поспать около трех часов.

В Лондоне все пленные были отделены друг от друга. Последовали дальнейшие вопросы, отправка в пересыльные лагеря. Затем восемь человек были отправлены в Канаду, а двадцать семь — в Соединенные Штаты. Позднее кто–то сказал Гедде, что старший матрос Штрэтер был обменен.

Главстаршина Гедде не мог разобраться в происхождении слуха о том, что контр–адмирал Бей и капитан первого ранга Гинце перед гибелью корабля застрелились на мостике. Судьба адмирала действительно неизвестна, и, возможно, что он так и поступил. Но командир покинул корабль, его видели в воде и поддерживали на плаву, пока он не умер от переохлаждения.

На английский эсминец пытались вытащить и старшего офицера Доминика. Он несколько раз срывался со спасательного конца и в итоге утонул.

В 1947 году главстаршина Вильгельм Гедде был отпущен из плена и вернулся в Германию. Вместе с другими уцелевшими, а также с офицерами и матросами, служившими ранее на «Шарнхорсте», с родными и близкими погибших он основал «Общество памяти «Шарнхорста»».

Общество в разное время возглавлялось бывшим командиром «Шарнхорста» капитаном первого ранга Гофманом и бывшим штурманом линкора Гисслером, командовавшим в конце войны крейсером «Нюрнберг».

Ежегодно члены Общества на арендованном судне выходили к месту гибели «Шарнхорста», сбрасывали в воду венки и служили панихиду по погибшим. Постепенно общество объединило в себе память о всех немецких моряках, погибших в годы Второй мировой войны.

С середины шестидесятых годов к «Обществу памяти «Шарнхорста»» присоединились и ряд английских ветеранских организаций подобного рода, а с начала девяностых — и ряд российских обществ, чтивших память советских моряков, погибших в заполярье.