Мор, находившийся при Рогге всю войну и дослужившийся до капитана 3–го ранга, также не был объявлен военнопленным. Более того, Мор в 1945 году был откомандирован в Англию в качестве офицера связи, координирующего усилия по демилитаризации Германии.

Из Кригсмарине Третьего Рейха Рогге плавно перетек в Бундесмарине ФРГ, где с 1957 по 1962 год в чине контр–адмирала командовал военно–морским округом в Киле. В 1962 году Рогге ушел в отставку и остаток жизни провел на своей вилле в городке Райнбек под Гамбургом, где и умер 29 июня 1982 года в возрасте 83–х лет.

С именем адмирала Рогге связана еще одна история, которую необходимо иметь в виду, хотя за достоверность ее ручаться трудно.

Будучи в душе пиратом, заброшенным волей судьбы в прагматичный XX век, Бернард Рогге оставил после себя легенды, по содержанию очень схожие с теми, что оставили знаменитые пираты прошлого — капитаны Морган, Флинт и Кидд.

Это легенды о спрятанных сокровищах. В XX веке эти легенды выглядят несколько иначе, чем, скажем, в XVII, но суть их от этого не меняется.

При уходе из Кенигсберга в апреле 1945 года вице–адмирал Рогге приказал погрузить на тяжелый крейсер «Принц Ойген» многие бесценные исторические сокровища, принадлежавшие прусским королям, а также многочисленные драгоценные произведения искусства, награбленные фашистами на территории Советского Союза и Польши, включая, кстати, и знаменитую «янтарную комнату».

Находясь в полной боевой готовности, «Принц Ойген» сдался союзникам, совершил какой–то непонятный рейс в Копенгаген, а затем был спешно передан Соединенным Штатам в качестве военного трофея.

В январе 1946 года корабль пришел в Норфолк, где простоял до мая, «проводя различные испытания», как пишет официальная американская история. Позднее крейсер был переброшен в Тихий океан и использован при атомных испытаниях на атолле Бикини. Мы не стали бы так подробно останавливаться на судьбе тяжелого крейсера «Принц Ойген», которая, в принципе, общеизвестна, если бы не одно весьма пикантное обстоятельство. Уже после войны адмиралу Джону Ньютону, бывшему во Второй мировой войне одним из помощников шефа морских операций, довелось побывать в загородном особняке адмирала Джонаса Ингрэма, командовавшего в годы войны Атлантическим флотом США.

«Мы поднялись на второй этаж,— вспоминает Ньютон,— где обширная комната была вся отделана панелями из янтаря, покрытыми искусной резьбой.

— Господи, Джонас! — воскликнул я,— откуда у вас эта красота?

— Вы не поверите,— рассмеялся Ингрэм.— Мы обнаружили эти панели при разгрузке «Принца Ойгена» где–то в начале 1946 года. Помните, когда его пригнали из Германии к нам на восточное побережье? Говорят, они украшали какой–то из кабинетов Гитлера.

— Гитлера? — переспросил я.— Вы уверены?

— Совсем не уверен,— признался Ингрэм. — Это слух и не более. Но согласитесь, кому бы они ни принадлежали, смотрятся они прелестно. Здесь еще не все,— продолжал Ингрэм.— Мне досталась примерно треть. Часть мы подарили Эрни (Возможно, Ингрэм имел в виду адмирала Эрнеста Кинга — главкома ВМС США) , а часть разобрали на сувениры ребята из моего штаба. Всем хотелось похвастать трофеями якобы из кабинета Гитлера.

— Мне кажется,— предположил я,— что эта штука стоит безумно дорого.

— Не думаю,— покачал головой Ингрэм.— Ребята, воевавшие на севере Германии, привозили янтарь целыми рюкзаками и продавали его ювелирам. Примерно, по 10 долларов за фунт».

Так покупали свое будущее и Дрейк, и Морган, и многие другие. Возможно, так же поступил и Рогге. Что еще нашли американцы при разгрузке немецкого тяжелого крейсера «Принц Ойген»?

Построен: в 1937 году на заводе «Вулкан» в Бремене.

Водоизмещение в балласте: 7862 тонны.

Главные размерения: 155 х 18,6 х 8,2 м.

Скорость максимальная: 17 узлов.

Запас топлива: 3000 тонн.

Дальность плавания: 60 000 морских миль при скорости 10 узлов.

Вооружение: шесть 150–мм орудий, одно 75–мм орудие, два 37–мм и четыре 20–мм зенитных автомата, четыре надводных 533–мм торпедных аппарата, 92 мины, один гидросамолет «Арадо».

Экипаж: 16 (+4 «призовых») офицеров, 356 старшин и матросов.

Капитан первого ранга Теодор Кранке получил назначение на должность командира карманного линкора «Адмирал Шеер», когда за его плечами было уже двадцать семь лет службы в германском флоте. Кранке поступил на службу еще в Кайзеровский флот в 1912 году, плавал на эсминцах в годы Первой мировой войны, командовал легким крейсером в годы Веймарской республики, а позднее был начальником Военно–морского училища.

«Адмирал Шеер» был вторым из трех кораблей, построенных для немецкого флота в рамках ограничений Версальского договора, гласивших, что водоизмещение любого военного корабля, предназначенного для германского флота, не должно превышать 10 000 тонн.

В действительности же, полное водоизмещение «Адмирала Шеера» приближалось к 17 000 тонн, на что те, кто должен был надзирать за выполнением Германией условий Версальского договора, почему–то смотрели сквозь пальцы. Корабль имел длину 186 метров и был вооружен шестью 280–миллиметровыми орудиями с длиною стволов в 54 калибра, размещенных в двух трехорудийных башнях на носу и корме.

Вооружение «Адмирала Шеера» дополняли восемь 150–миллиметровых орудий, шесть 105–миллиметровых скорострельных зениток, восемь 37–миллиметровых и шесть 20–миллиметровых зенитных автоматов, а также восемь 533–миллиметровых торпедных аппаратов.

Трехвальная дизельная энергетическая установка давала «Адмиралу Шееру» возможность развить скорость до 28 узлов. Заложен «Адмирал Шеер» был 25 июня 1931 года на военно–морской верфи в Вильгельмсгафене, спущен на воду 1 апреля 1933 года и введен в строй 12 ноября 1933 года.

Всего в составе флота оказалось три корабля этого типа: «Дойчлянд», «Адмирал Шеер» и «Адмирал граф Шпее». Сразу же возник вопрос: к какому классу боевых кораблей отнести эту оригинальную троицу? Их называли и броненосцами, и тяжелыми крейсерами, и карманными линкорами. Последнее определение, несмотря на некоторую вульгарность, казалось бы, недопустимую в строгих канонах классификации боевых кораблей, сопровождало эту «карманную» троицу в течение всей службы, а затем перекочевало на страницы исторических исследований…

Приказ о назначении капитана первого ранга Кранке командиром «Шеера» пришел 1 октября 1939 года, вскоре после начала войны. Сдача дел начальника училища заняла гораздо больше времени, чем Кранке рассчитывал; лишь 1 ноября он прибыл на борт «Шеера» и поднял свой вымпел, официально вступив в командование карманным линкором.

Экипаж принял нового командира настороженно. Все, конечно, знали, что последние годы он начальствовал в училище, и имели основания подозревать, что он был скорее ученым и военно–морским теоретиком, чем командиром боевого корабля, которому предстояло сражаться со значительно превосходящими силами противника.

Первые месяцы своего командования капитану первого ранга Кранке было трудно доказать обратное,— «Шеер» в основном находился в базе, изредка отбиваясь зенитками от воздушных налетов англичан. При предыдущем командире — капитане первого ранга Генрихе Бурмбахе — зенитчики «Шеера» сбили один английский бомбардировщик и очень этим гордились. Известно, что удачу кораблю всегда приносит командир, а потому все моряки «Шеера» задавали себе вопрос: будет ли при новом командире их корабль столь же удачлив, что и при старом?

Между тем, «Адмирал Шеер» был поставлен в док, а Теодор Кранке получил приказ прибыть в Берлин, где ему была поручена оперативная разработка Норвежской операции. Экипаж «Шеера» не понимал, что может их командир так долго делать в Берлине. Впрочем, им было чем заняться, чтобы не слишком часто задавать друг другу подобные вопросы. Половину матросов на борту «Шеера» составляли молодые новобранцы, которые недавно сменили старослужащих, направленных инструкторами в различные учебные отряды. Поэтому, если экипаж принял капитана первого ранга Кранке настороженно, то и он чувствовал себя не очень уверенно со столь большим количеством неопытных новобранцев на корабле.