– Ну, конечно! Раз тебе все понятно, какое уж тут волшебство! Ну а что бы ты предпринял, если бы встретился с чем-нибудь действительно замечательным или волшебным? Не поверил бы своим глазам? – спросила Валери.

– Я понятия не имею о волшебстве. Что-то сродни мифологии. Я бы воздержался заключать на него пари.

– А на что бы ты заключил? На науку?

– Несомненно.

Валери вздохнула:

– Но это далеко не развлечение.

– Развлечения… – задумчиво повторил Ник. Глаза их встретились.

– Ты узнаешь, что это такое, – пообещала Валери. – Я тебе помогу.

Усмехнувшись, он заметил:

– Это мечта любого будущего инженера.

– А волшебство мне будет подмогой. Ты не возражаешь начать уже завтра? Я собираюсь покататься верхом на лошади на ранчо моего знакомого в Лос Вердесе. Не хочешь ли присоединиться? – предложила она.

– Я не очень хороший ездок на лошади. Я буду вечно плестись в хвосте, – ответил Ник.

– И, конечно же, ты не можешь с этим смириться. Ты привык быть в авангарде!

Он вопросительно поднял брови:

– Так же, как и ты.

– Тогда нам лучше всего скакать вместе, – заключила она.

Он улыбнулся и налил еще вина, которое Валери едва пригубила.

– Где ты научилась кататься на лошади?

– На нашей ферме. Моя мать мечтала завести лошадей для антуража. В ее понятии лошади являются неотъемлемой частью фермы, так же как, к примеру, мебель с обивкой из вощеного ситца или бархатные портьеры в загородном домике. Но она никогда не использовала лошадей по прямому назначению. Поэтому она получила желаемый антураж, а я – лошадей для езды.

Ник окинул ее серьезным взглядом:

– По тебе не скажешь, что ты из провинции,

– Я родилась в Нью-Йорке, – засмеялась она, – в доме с бархатными портьерами. А на ферме мы отдыхаем с семьей в выходные дни. Там так здорово! Ты когда-нибудь был на Восточном побережье?

– Нет.

Она изучающе посмотрела на него:

– А в какой-либо другой части Мэриленда?

– Нет. Ни на Восточном побережье, ни на Среднем Западе, ни на Юге. Но мне нравится Запад. И я всегда очень хотел по-настоящему изучить его. Поэтому я проводил каникулы, колеся по Западу вдоль и поперек на попутных машинах, подряжаясь на любые работы и одновременно знакомясь с его жителями.

Валери снова вспомнила его неторопливую и сдержанную манеру приготовления еды.

– И в Европе тоже не был? – удивлялась она.

– И в Европе тоже. Туда я поеду, как только начну зарабатывать приличные деньги. Расскажи мне о своей ферме. Она большая?

– Где-то около двенадцати сотен акров. Я не слежу за тем, сколько участков земли покупает или продает мой отец. Этим у нас занимается управляющий, который ведет хозяйство. Мы выращиваем зерно и соевые бобы. У нас есть огромная овощная плантация, которая, по моим наблюдениям, питает половину города Оксфорда. Вокруг фермы леса, есть бассейн. А еще моя мать устроила площадку для игры в крокет со своими друзьями. Дом стоит на возвышенности, окна выходят на бухту Шекспира. В регатах мы, правда, не участвуем, но зато наблюдаем за ними прямо с террасы дома. Это своего рода противоядие от Нью-Йорка, Парижа и Рима. По этой причине после поездок по Европе мы приезжаем на ферму, чтобы немного развеяться перед возвращением в Нью-Йорк. Приезжай как-нибудь к нам. Тебе обязательно понравится.

Ник слушал, насупившись.

– Что-нибудь не так? – поинтересовалась Валери.

– Все хорошо. Я просто переживаю культурный шок.

Последовала короткая пауза,

– Ну так уж и шок, – возразила она спокойно. – Ты просто удивлен тем, что я оказалась богаче, чем ты предполагал, и теперь тебе надо оценить меня заново.

Она поднялась, чтобы протереть стол.

– Не спеши с выводами, – посоветовала ока.

Он наблюдал за тем, как она стопкой складывала тарелки в раковину.

– Когда в последний раз ты мыла посуду? – поинтересовался он.

– Десять лет назад, – спокойно ответила она, – в лагере. Но я всегда охотно приобщаюсь к чуждой культуре.

Он разразился смехом. «Все идет замечательно, – промелькнуло у него в голове. – Нам предстоит многому поучиться друг у друга, и мы преодолеем различия наших взглядов. Все обойдется. Мы будем вместе». Он сам удивился тому, что одна мысль об этом повысила его настроение. Поднявшись, он стал готовить кофе.

Валери Ашбрук родилась в Нью-Йорке на улице Парк Авеню для шелков и соболей, частных школ, личной прислуги; поездок к друзьям на отдых в особняки Южной Америки, французские дворцы, испанские замки, итальянские виллы и ставшие в последнее время собственностью немногочисленные английские дворцы.

Она все начала делать рано: выигрывать теннисные турниры, лыжные состязания, обучаться грамоте с восьмилетнего возраста, кататься верхом на лошадях по запутанным тропам в десять лет, получать главные роли в школьных постановках, будучи ученицей начальных классов средней школы. Она превосходно танцевала и однажды переоборудовала конюшню Ашбруков под танцевальный зал. Если хотя бы неделя проходила без приглашения на вечеринку, она задавала собственные балы. Валери могла быть первой по математике, но лень мешала ей. Ей скучно было заниматься науками, так как приобретение хороших знаний требовало усидчивости. Валери коллекционировала предметы искусства, пробовала рисовать, но вскоре поняла, что не обладает достаточным талантом, чтобы серьезно заниматься живописью. Ей нравилось читать, но библиотеку она так и не собрала, потому что раздавала книги налево и направо всем друзьям. Она никогда не училась готовить, считая это пустой тратой времени и имея возможность всегда нанять для этой цели прислугу. Она терпеть не могла дешевых вин. И всегда была окружена молодыми людьми, желавшими завести с ней роман.

Когда Валери училась в средней школе, ее мать настояла на том, чтобы девочка не только ходила на вечеринки, но и работала в благотворительных обществах Нью-Йорка и Мэриленда. Поэтому Валери, так же как и другие, такие же, как она, тратила по нескольку часов еженедельно на участие в балах, аукционах и других благотворительных мероприятиях, организованных публичной библиотекой Нью-Йорка для получения средств на исследования проблем лечения раковых заболеваний. Все эти мероприятия объединялись под общим названием «Благие дела». Когда Валери училась на выпускном курсе, ее пригласили выступить с двухминутным сообщением в вечерней телевизионной передаче и рассказать о программе возрождения нового морского музея. Молодая, привлекательная, не по годам разумная девушка понравилась и стала популярна.

Позже, будучи студенткой Стэнфордского колледжа, она получала приглашения от знакомых их семьи выступить по телевидению. Режиссер вечерней или дневной информационной программы давал ей две минуты эфира на рекламу каких-либо добрых дел, общественных благотворительных фондов Сан-Франциско и Пало Алто.

– Я не так уж много этим занимаюсь, – заметила Валери, обращаясь к Нику, когда они приехали на телевидение в Пало Алто через неделю после завтрака в его квартире.

Катание на лошадях не состоялось: в последний момент Ника попросили поработать на машиностроительном отделении, где он был задействован неполный рабочий день, заменяя кого-то.

– Мне бы хотелось сделать гораздо больше, потому что телевидение – это просто фантастика. Но времени не хватает, сам знаешь, сколько его уходит на занятия в колледже, поэтому я не могу посвятить себя полностью работе на телевидении.

– Время бы ты нашла, если бы тебя чаще приглашали, – иронично заметил Ник.

Она рассмеялась в ответ:

– Ты прав. Мне очень нравится сниматься, но я не умею обивать пороги, умоляя режиссеров почаще приглашать меня на съемки. Я не профессионал и не собираюсь заниматься этим всю жизнь.

– А почему бы и нет? – спросил Ник.

Она взглянула на него.

– Не знаю. Я никогда не задумывалась, какую выбрать специальность, да еще на всю жизнь. Я тебе уже говорила об этом. Никто мне не сказал, что я идеальная модель для телеэкрана. Но, так или иначе, я не сильно огорчусь, услышав критику, и не очень обрадуюсь, услышав похвалы в свой адрес. Я лишь делаю услугу друзьям и знакомым моих родителей, а дальше – будь что будет. Для меня это развлечение, от которого никому нет вреда.