— Оззи! — кричит, когда я перехожу улицу и направляюсь к машине.
— О! Привет, Эрик! — говорю.
— Ты чё, теперь здесь живешь? — спрашивает Клэптон.
— Да.
— Ну и как тебе, нравится?
Дальше пошло-поехало. Мы мило поболтали, честное слово. Две недели спустя просматривал журнал и наткнулся на эту фотографию, где я с ним и Грейс Джонс. Я кривлялся, Эрик улыбался. А значит, всё это было плодом моей фантазии.
И всё-таки, я на дух не переносил встречи «Анонимных Алкоголиков». В конце концов, совсем перестал на них ездить. Если случался запой, я всегда вызывал на дом специалиста по детоксу, чтобы тот вернул меня к жизни. И действительно, я некоторое время сидел лишь на этой байде. Всякие там микстуры, массажи, натуральные ванны из трав и фруктов — любая хрень, какую только можно представить. Как-то раз пришел этот парень с бутылочкой жидкости для очистки кишечника.
— Достаточно каждое утро делать промывание — сказал он — и ты будешь чувствовать себя отлично, обещаю.
Я долго сопротивлялся — на самом деле, меня бросало в дрожь от одной только мысли об этом — но однажды утром сказал себе: «На фиг! За эту хрень деньги плачены, значит, надо попробовать». Раствор был приготовлен из плевел семян, а в инструкции по применению написали только то, что нужно налить стакан и выпить его залпом, чтобы шелуха не застряла в горле. Я так и сделал. Вкус был отвратительным: как опилки, даже хуже. Потом отправился с Шарон смотреть новые дома, в чем редко принимал участие, потому что, по-моему, нет хуже занятия, чем поиски нового жилья. Но в этот раз у Шарон был повод взять меня с собой, потому что мы собирались посмотреть дом звезды «easy listening» Роджера Виттекера [83]. В подвале находилась студия и, поскольку других дел у меня не было, отказаться было бы некрасиво.
Когда мы добрались на место, риэлторша уже поджидала нас возле дома. Элегантная телка под сороковник, зеленый пиджачок от «Барбура», жемчуга, полный шик. Вытаскивает связку ключей на длинной цепочке и открывает входные двери. Только я ступил за порог, как ощущаю апокалиптическое давление в заднице. «Ой-ёй-ёй! — думаю — началось. Очищающая жидкость подействовала». Спрашиваю телку, где тут ближайший тубзик и быстро бегу туда, не особо скрывая свои намерения, громко захлопываю за собой дверь, усаживаюсь и освобождаюсь от огромного количества жидкого дерьма. Это продолжается так долго, что мне кажется, что я стал истоком реки Миссисипи. Когда все наконец-то закончено, я озираюсь в поисках туалетной бумаги, а её нигде нет. Встаю и думаю: «Что-ж, подотрусь дома». И вдруг замечаю, что дерьмо текло по ногам и у меня нет выбора — я должен чем-то подтереться. Но не видно даже половой тряпки.
И так стою, как парализованный, со спущенными штанами и прикидываю, что делать.
В конце концов, Шарон стучит в дверь.
Тук! Тук! Тук!
— С тобой все в порядке, Оззи?
— Э… ну… да, дорогая.
— Ты долго копаешься.
— Уже выхожу, любимая.
— Поторопись!
И вдруг меня осенило: занавески! Я вытру задницу занавесками! Срываю их и делаю то, что мне нужно. Но потом появляется еще одна проблема: что же, бля, делать с обосранными занавесками Роджера Виттекера? Ну не брать же их с собой, что мне потом спросить у риэлторши: «А где у вас тут ближайший полигон по утилизации токсичных отходов?» Через минуту мне пришла в голову мысль написать ему записку. Но что написать? Может так: «Дорогой Роджер! Прости за обосранные занавески. Ты классно свистишь. С уважением, Оззи» [84].
Потом свернул её и спрятал в ванной за занавеской душа.
Если ты читаешь это, Роджер, я очень, очень прошу меня извинить. В свою очередь, ты мог бы хоть иногда покупать туалетную бумагу.
Многие думают, что хороший материал появляется только когда ты под мухой, а я считаю альбом «No More Tears», записанный после выхода из Хантерком Манор, самым лучшим за последнее время. Может, отчасти, потому, что перед началом записи я сказал парням из группы:
— Послушайте, давайте подходить к каждой песне, как к будущему хиту, но ничего не делаем из-под палки и без фанатизма.
Можно сказать, что у нас получилось.
Мы были довольны всем, что связано с этим альбомом. Закк Вайлд, мой новый гитарист, был гением. У меня были классные продюсеры. А Шарон угадала с графикой. У неё талант художника, у моей женушки, о чём многие не догадываются. На обложке был изображен мой портрет в сепии, с ангельским крылышком на плече. Нам хотелось придать альбому зрелости. Не может из моих уст постоянно литься кровь, это бы превратилось в клоунаду. Хорошо помню фотосессию в Нью-Йорке. Обычно, нужно перевести пятьсот кассет, чтобы получить идеальный снимок, но в случае с «No More Tears» это выглядело так:
Щёлк! Щёлк! Щёлк!
— Отлично, снято! Пока!
Мне не понравилось только видео на песню «Mama I'm Coming Home». Навороченный, с миллионным бюджетом клип; я же, в свою очередь, хотел что-нибудь простенькое, типа «Smells Like Teen Spirit» «Нирваны». Поэтому снял второй клип за пятьдесят тысяч баксов с помощью оператора, который работал с «Нирваной». Получилось идеально. «Smells Like Teen Spirit» произвело на меня огромное впечатление и я очень гордился, когда узнал, что Курт Кобейн — мой поклонник. Он был клёвым. И весь его альбом «Nevermind» был клёвым. Жаль, что всё закончилось так трагично.
По секрету скажу, я чудом избежал участи Курта Кобейна. Я почти не прикладывался к бутылке после записи «No More Tears» (за малым исключением), но там, где я недопил, компенсировал таблетками. Я стал спецом в разведении докторов и ежедневно шел к новому врачу за очередным рецептом. Сперва хватало просто симулировать симптомы, но с тех пор, как Шарон раскусила мой трюк и стала названивать врачам с предупреждением, я вынужден был тщательнее работать над симптомами. Однажды, ударил себя доской по лбу и говорю доктору:
— Я упал с велосипеда, пожалуйста, пропишите мне викодин.
А он мне:
— Вы точно упали с велосипеда, мистер Осборн?
— Да.
— Я почему спрашиваю, мистер Осборн, у вас из головы торчит гвоздь с занозой.
— А, ну значит, я упал на доску.
— Ну, хорошо. Принимайте эти пять таблеток.
— Спасибочки.
Я не ограничивался визитами к врачам. У меня были свои дилеры. Помню, однажды, дело было вроде в Германии, я навестил типчика, чтобы купить снотворное. Эти таблетки вставляли меня больше всего на свете. Но они закончились, и он спросил меня, не хочу ли я попробовать рогипнол [85]. Так получилось, что я много слышал об этом лекарстве. Пресса вешала тогда на него всех собак, называла «таблеткой насилия», но, скажу вам честно, я думал, что это — фигня. Наркотик, который абсолютно парализует человека, при этом он остается в сознании? Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Несмотря на это, купил несколько доз и решил испытать его в рамках научного эксперимента.
Вернувшись в отель, сразу же проглотил таблетки и отполировал коньяком. И ждал, когда начнет действовать.
— Всякую херню городят — сказал я себе.
Две минуты спустя, когда я лежал с краю на постели и пытался с помощью пульта заказать фильм по телеку, меня внезапно вырубило. Обалдеть, что за товар! Я не мог пошевелиться. Полный паралич. И ни на минуту не потерял сознания. Странное чувство. Мне не повезло, когда мышцы схватила судорога, я лежал на краю, поэтому съехал на пол, по дороге ударился головой о кофейный столик. Пиздец как больно! И так застрял между кроватью и стеной. Пять часов не мог ни пошевелиться, ни слова сказать. Поэтому не советую!
Я заметил, как сильно пошатнулось мое здоровье. Вдруг начали трястись руки. Говорил неразборчиво. Быстро уставал. Чтобы избежать этого, постоянно ходил под наркотой, но мой организм успел привыкнуть к наркотикам, которые я принимал, а значит, чтобы быть навеселе, нужно было увеличивать дозировку. Дошло то того, что меня каждую неделю забирали на промывание желудка. Несколько раз мог я мог склеить ласты. Однажды в Нью-Йорке я выклянчил у доктора бутылочку с кодеином и выпил всё одним махом. Ещё чуть-чуть и наступила бы остановка дыхания. Помню только, как я лежу на кровати в гостинице, потею и чувствую удушье, а доктор объясняет мне по телефону, что при передозировке кодеина мозг перестает давать легким команду работать. Мне повезло, что я выжил. Хотя, чувствовал себя так, что был не прочь никогда больше не просыпаться.
