Какое-то мгновение слышно только, как все одновременно глубоко вдыхают, а фотограф в углу: щёлк-щёлк-щёлк.

А потом начался дурдом.

Тёлка из PR-отдела начала верещать:

— Фу! Фу! Фу!

Кореш в дорогом костюме подбегает к мусорной корзине и начинает блевать. Потом раздался вой сирены, потому что кто-то вызвал по интеркому охрану.

— Уберите отсюда это животное! Быстро!

В этот момент я достаю из кармана другого голубя.

— Привет, птичка! — обращаюсь я к нему и целую его в голову. — Меня зовут Оззи Осборн. Я приехал сюда, чтобы продвигать свой новый альбом «Blizzard of Ozz».

Открываю рот, а все присутствующие орут:

— Нееееет!

Люди закрывают глаза руками и кричат, чтобы я прекратил и убирался. А я вместо того, чтобы откусить птичке голову, подбрасываю голубя в воздух и он радостно летает по комнате.

— Мир вам! — говорю я, когда быки из охраны вбегают в комнату, хватают меня под руки и тащат в коридор.

Кипеш поднялся еще тот!

А в это время, Шарон чуть не описалась от смеху, слёзы текли ручьями по щекам. Я думаю, это была её реакция на шок. К тому же, она была зла на CBS, которое не проявило к нашему альбому должного энтузиазма и, таким образом, наверняка была довольна, что я нагнал на них страху. Хотя сама в жизни не видела ничего ужасней.

— Тебе запрещено находиться в здании CBS, урод! — сказал начальник охраны, когда выставил меня за входные двери на сорокаградусную жару. — Ещё раз тебя здесь увижу — сядешь, понял?

Шарон вышла следом за мной, потом ухватила меня за воротник и поцеловала.

— Птичку жалко, блин! — говорит она. — Хорошо, если CBS не зарубит пластинку после такого представления. Они могут даже подать на нас в суд. Хулиган, ты самый настоящий хулиган!

— Так чего ты не устроишь мне головомойку? — спрашиваю я удивленно.

— Потому что пресса будет в восторге!

В тот вечер мы вернулись в дом Дона Ардена, где остановились вместе с Руди и Томми, нашей новой ритм-секцией. Это была огромная резиденция в испанском стиле на вершине каньона Бенедикт над Беверли Хиллз: красная черепица на крыше и огромные железные ворота, которыми Дон отгородился от простолюдинов. Поговаривают, что Говард Хьюз [60]построил его для одной из своих подружек. Дон купил этот дом после того, как заработал кучу бабла на «ELO» и сейчас жил в нём как король. Его соседом был Кэри Грант [61]. Когда мы были в городе, Дон пускал нас в бунгало на территории поместья. В другом — разместился филиал «Jet Records» в Лос-Анжелесе.

Когда лимузин въехал во двор, я уже так напился, что не знал на какой я планете. Потом отправился с Руди в комнату, где у Дона стоял телевизор, мини-бар и уголок для приготовления коктейлей. Я только что переключился с «куантро» на пиво, это проявлялось в том, что каждые пять минут бегал отлить. Но меня задолбала эта беготня и я поссал в умывальник. И не было бы в том никакой проблемы, если бы Дон именно в этот момент не проходил в халате по коридору, направляясь в спальню.

Вдруг слышу за спиной такое громкое рычание, что его вполне можно было классифицировать по шкале Рихтера.

— Оззи, блядь, ты что, нассал в мой умывальник?

Вот, черт…

Я сжимаю свой хрен, чтоб прекратить слив.

«Сейчас меня прибьёт! — подумал я. — Прибьёт и капец!»

Но у меня родилась идея: если повернусь достаточно быстро и успею застегнуть молнию, ничего плохого не случится. Что я и попробовал сделать. Но я был такой бухой, рука соскользнула с члена и фонтан мочи бьет… прямо в Дона.

Он отскакивает назад и брызги пролетают в считанных сантиметрах от него.

До сих пор не видел живого существа, которое может так взбеситься. Клянусь, я подумал, что он оторвет мне башку и насрет в глотку. Парень безумствовал: лицо красное, руки трясутся, изо рта брызжет слюной. Полный комплект. Это было ужасно. Обозвав меня всеми мыслимыми (и немыслимыми тоже) ругательствами, Дон заорал:

— Убирайся! Вон из моего дома, мерзкое животное! Вон! Сейчас же!

Потом он направился к Шарон. Через несколько минут, из другого конца дома донеслись крики:

— Ты еще хуже, чем он, потому что с ним трахаешься!

Как бы там ни было, я хорошо вспоминаю тот первый тур по Америке. И не только потому, что «Blizzard of Ozz» разошелся миллионным тиражом к моменту окончания гастролей. Просто меня окружали такие прекрасные люди. Не знаю, за какие заслуги Бог свел меня с Рэнди Роудсом. Он был единственным настоящим музыкантом, который играл у меня в группе. Умел писать музыку, знал нотную грамоту. Он был настолько одержим, что в каждом городе находил преподавателя по классической гитаре и брал уроки. Даже сам их давал. Всякий раз, когда мы приезжали на Западное побережье, он ехал в школу, где преподаёт его мама и учил детей. Рэнди боготворил маму. Когда мы записывали «Blizzard of Ozz» в «Ridge Farm», он спросил меня, можно ли написать песню под названием «Dee» в ее честь. Я согласился, мол, берись за работу.

А по вечерам мы с Шарон веселились пуще прежнего. Мы делали то, чего я раньше не делал, например, ходили в ночные клубы Нью-Йорка. Мне приходилось бывать в Нью-Йорке с «Black Sabbath», но тогда это была совсем другая песня: я никуда не выходил из номера, потому что наложил в штаны от страха. Я приехал из Англии, как следствие, думал, что в городе полно гангстеров и головорезов. Но Шарон тащила меня гулять. Мы ходили в бар PJ's, нюхали кокс, знакомились с разным людьми, с нами приключались самые безумные истории. Несколько раз тусовались в компании Энди Уорхола, который приятельствовал с Сюзан Блонд, чиксой из CBS. Он не проронил ни слова. Просто сидел и с отсутствующей физиономией рисовал портреты. Странный был тип, очень странный, этот Энди Уорхол.

Во время этих гастролей я много тусовался с Лемми из «Motorhead». Сейчас он близкий друг моей семьи. Обожаю этого парня. Наверное, он побывал во всех пивных мира, но, знаете ли, я никогда не видел его пьяным. Даже после двадцати или тридцати бокалов. Не знаю, как у него это получается. И не удивлюсь, если он переживет не только меня, но и Кейта Ричардса.

«Motorhead» открывал тогда несколько наших концертов. У них был старый хипповый автобус — самая дешевая развалюха, которую только можно было найти — а Лемми возил с собой только книги. Это было всё его имущество, если не считать одежды на нем. Лемми обожает читать. Порою просиживает над книгами по несколько дней подряд. Однажды он жил с нами в доме Говарда Хьюза, так из библиотеки его было не вытащить.

Дон Арден застал там Лемми и взбесился. Влетает как ураган в зал и орет:

— Шарон! Что это, блядь, за неандерталец в моей библиотеке? Пусть убирается оттуда! Пусть проваливает из моего дома!

— Успокойся, папа, это же Лемми.

— Меня это не касается. Он должен убраться!

— Он играет в группе, папа. Они выступают на разогреве у Оззи.

— Ради Бога, в таком случае, дайте ему шезлонг и пусть сидит у бассейна. Он выглядит, как восставший из ада.

В этот момент приходит Лемми. Дон был прав, он выглядел ужасно. Ночью мы конкретно погудели и глаза у него были красные, как две лужи крови.

И тут Лемми, заметив меня,останавливается как вкопанный.

— Офигеть, Оззи! — говорит он. — Если у менятакой же видок, тогда я отправляюсь спать, и немедленно.

Когда под конец 1981 года я вернулся в Bulrush Cottage, то сделал действительно много для того, чтобы наладить отношения с Телмой. Мы даже купили семейную путевку на Барбадос.

Проблема в том, что если человек является хроническим алкоголиком, Барбадос ему категорически противопоказан. Когда мы прибыли на курорт, я заметил, что на пляже можно калдырить двадцать четыре часа в сутки. И принял это как вызов. В пять мы прибыли на место, а в шесть я уже с трудом держался на ногах. Телма привыкла к моему пьянству, но Барбадос — это был совершенно другой уровень.