Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Рэнди пожимал плечами и говорил:

— Ну, может и так.

Пока мы репетировали в Англии, брат Шарон подыскал нам басиста Боба Дэйзли, австралийца, группа которого «Widowmaker» была на контракте в «Jet Records». Так с ним познакомился Дэвид. Я сразу закорешил с Бобом. Он был стопроцентным рокером: джинсовые куртки-безрукавки, огромная копна волос. Мы ходили вместе в пивную и порою нюхали кокаин. Другое дело, что Боб был не просто басистом, но и вносил свой вклад в создание музыки.

Мы здорово веселились, во всяком случае, сперва.

А вот барабанщика найти было уже не так просто.

Казалось, на прослушивание съехалось пол-Англии, пока наконец-то нам попался Ли Керслэйк, который раньше играл в «Uriah Heep» Парень он был что надо, этот Ли, один из тех увальней, которые лучше всего чувствуют себя в пабе. Серьезный барабанщик, нечего сказать, хоть я и жалел, что объект моих мечтаний — Томми Олдридж из «Pat Travers Band» — был недоступен.

На раннем этапе к нам присоединился клавишник Линдсей Бриджуотер. Он был образованным парнем из Ипсвича и никогда прежде не водился с такими людьми как мы. Я ему сказал:

— Линдсей, бля, ты выглядишь как школьный учитель. Я хочу, чтобы ты зачесал волосы назад, надел белую пелерину и немного поработал черной помадой и карандашом для глаз. А когда будешь на сцене — рычи на зрителей.

Бедняга, долго с нами не поиграл.

Если бы я сказал, что не соперничал с «Black Sabbath» во время записи «Blizzard of Ozz» это было бы откровенной ерундой. Я не желал им зла, но порою очковал, что они добьются б ольшего успеха без меня. В общем-то, их первый альбом с Дио получился неплохим. Правда, я не бросился в магазин за пластинкой, но слышал пару песен по радио. Диск попал на девятое место в Англии и двадцать восьмое в Штатах. Но когда весь «Blizzard of Ozz» лежал в коробочке в «Ridge Farm Studios» в графстве Суррей, я знал, что из этого получится офигенный альбом. Собственно, два альбома, потому что осталось много неиспользованного материала.

Было классно самому управлять процессом, наконец-то удалось сделать что-то конкретное. Но даже если кто-то думает, что сделал нечто выдающееся, ещё неизвестно, как это купит публика. К счастью, сомнения рассеялись, когда по радио начали передавать «Crazy Train». Это была бомба.

Сразу после премьеры в Англии в сентябре 1980 пластинка поднялась на седьмое место в хит-параде альбомов. Появившись через полгода в Америке, она разошлась тиражом в четыре миллиона экземпляров и достигла там двадцать первого места, что позволило «Blizzard of Ozz» оказаться среди ста самых продаваемых альбомов 80-х по версии «Billboard».

А рецензии? Не читал.

За несколько дней до начала тура, я впервые затащил Шарон в постель. Ждал этого, на хер, целую вечность! Мы репетировали тогда в «Shepperton Studio» в Суррей, готовились к первому концерту, который должен был состояться в Блэкпуле под вымышленным названием «The Law». Все жили в одном отеле через дорогу. Я провел Шарон до дверей номера и вроде бы даже использовал свой коронный текст для обольщения: «А можно у тебя посмотреть телек?» Самым распространенным ответом был: «Пошел на хер, у меня нет телевизора!»

Но в этот раз сработало.

Я был бухой в дым, это точно. Шарон тоже — иначе и быть не могло. Помню только, она решила принять ванну, а я разделся и вскочил к ней. А дальше все по инструкции, что делать, если ты оказался с девчонкой в ванне.

Чувак, я влюбился в неё по уши.

Дело в том, что до знакомства с Шарон, я не встречал девушек, которые были на меня похожи. Я имею в виду, когда мы показывались вместе на людях, все думали, что мы брат и сестра, так были похожи. И не важно, куда мы шли, никто не пил больше нас, никто не создавал шума, больше чем мы.

Тогда мы могли отмочить любой, даже самый безумный номер.

Однажды вечером в Германии идём на деловой ужин с боссом CBS Europe, который издал там «Blizzard of Ozz». Это был бородатый детина, беспрерывно жующий сигару, такой весь правильный, аж противно. Я, похоже, уже изрядно поддал. Сидим за огромным столом, и где-то посреди ужина, меня посещает мысль влезть на стол и станцевать стриптиз. Сперва все хохочут, но я раздеваюсь догола, справляю малую нужду в стоящий перед боссом графин с вином, сажусь на корточки и целую его в губы.

Никто не разделял моей радости.

После этого случая, много лет в Германии не крутили моих песен. Помню, летим из Берлина, Шарон рвет контракты и говорит:

— Ну вот, еще одну страну можно вычеркнуть.

— Но ради такого стриптиза можно, а?

— Оззи, ты считаешь, что это был стриптиз? — она мне в ответ. — Ты маршировал как на долбаном нацистском параде. Туда-сюда. Бедный немец не знал, куда глаза девать. А потом ты макнул свои яйца в его бокал с вином.

— Я думал, что я нассал в вино.

— Это было потом.

А потом мы полетели в Париж. Я все еще не мог отойти после Берлина, пил в три горла, потому что везде было халявное бухло. К тому времени, все уже знали про случай в Берлине, и люди из фирмы грамзаписи, которые пригласили нас в ночной клуб, были начеку. Все говорят о делах, и чтобы не сдохнуть от скуки, я оборачиваюсь к соседу и говорю:

— Эй, не окажешь мне услугу?

— Конечно! — отвечает он.

— Дай мне в морду.

— Что?

— Дай мне в морду!

— Не могу.

— Ты согласился, когда я просил тебя об услуге. Ты обещал. Так дай же мне в морду, ёб твою мать!

— Нет!

— Ударь меня!

— Мне жаль, мистер Осборн, но я не могу.

— Давай, блядь, ты обе…

БАХ!

Последнее, что я увидел — был кулак Шарон, приближающийся ко мне с другой стороны стола. Через мгновение я лежал на полу, из носа текла кровь, казалось, что у меня выпадет половина зубов.

Открываю глаза, вижу над собой лицо Шарон:

— Ну что, доволен?

Я плюю кровью и соплями:

— Очень! Спасибо!

В ту ночь я лежал в гостиничной кровати, и меня нехило плющило после кокаина, можете себе представить. Меня трясет, я потею, меня донимают видения. Поворачиваюсь на бок и пробую обнять Шарон, но она только ворчит и отталкивает меня.

— Шарон! — умоляю я. — Я сейчас умру.

Ничего, тишина.

Пробую еще раз:

— Шарон! Я помираю!

Снова тишина.

И еще раз:

— Шарон, сейчас.

— Ты не мог бы умирать потише? Я должна выспаться. У меня утром встреча.

Я и Шарон, постоянно друг друга подкалывали.

Однажды вечером спустились в гостиничный бар. Сели в уголке, а я пошел заказать пива. Но моё внимание привлек парень на инвалидной коляске, рокер — мотоциклист из группировки «Hells Angels» [56]. Мы немного поржали, из-за чего я совсем забыл, что меня ждет Шарон с пивом. И вдруг слышу голос с другого конца зала:

— Оззи! Оззи!

«Черт! — думаю я. — Сейчас отгребу по полной программе». И по дороге придумываю смешную историю.

— Прости, любимая! — говорю я. — Ни за что не догадаешься, что случилось с этим парнем. Собственно, об этом он мне рассказывал, и я не мог оторваться.

— Попробую угадать: он упал с мотоцикла?

— О, намного хуже! У него рикошет.

— Что у него?

— Рикошет.

— А что это, бля, за рикошет?

— Не знаешь?

Это словечко пришло мне в голову минуту назад, и я лихорадочно придумывал, что оно могло означать.

— Нет, Оззи, не знаю, что такое рикошет.

— Говорю тебе, с ума сойти.

— Что это за хрень? Говори же!

— Это может случиться, когда девушка делает тебе приятно рукой, и когда ты уже готов выстрелить, зажимает пальцем дырочку. Ну, а если не повезет, как тому бедняге, сперма летит обратно по артериям, ну, ты понимаешь.

— В сотый раз говорю, Оззи, нет, не понимаю!

— Ну… и тогда… э… разрушается позвоночник.

— О Боже! — Шарон, кажется, серьезно шокирована. — Это ужасно. Иди, угости его пивом.

Я не мог поверить, что она купилась на это.

Позже и позабыл об этом. Пока однажды, несколько недель спустя, я ждал за дверью, пока не кончится совещание в «Jet Records». Всё, что смог услышать, это как Шарон повторяет слово «рикошет», а парни говорят ей в ответ: «Какой рикошет? Что ты несешь?»

вернуться

56

«Hells Angels Motorcycle Club» — международное объединение мотоциклистов, основанное в 1948 г.

42
{"b":"154615","o":1}