– Давайте не будем о кошмарах, – быстро вставила Катарина, видя, что Натка уже готова рухнуть в обморок от слов Маховой.

За столом Зинаида ни на минуту не закрывала рот, а стоило ей на мгновение прерваться, как Катка, воспользовавшись ситуацией, поспешила задать мучивший ее со вчерашнего дня вопрос:

– Зинаида Андреевна, вы говорили, что у вас две новости: одна грандиозная, которую вы пока сохраните в тайне, а вторая касалась Алевтины.

– Помню! Вторую новость рассказать могу прямо сейчас, она, конечно, не столь ужасна, как первая, но все-таки.

– Мы вас слушаем.

Обведя довольным взглядом присутствующих, Махова выдала:

– Алька чуть было не совершила преступление. Да, да, да! С виду-то она вся белая и пушистая, а на деле Алевтина далеко не ангелочек. Она планировала убить…

Не успев удивиться услышанному, Катка вздрогнула.

Неожиданно для всех Зинаида Андреевна замерла, у нее расширились зрачки, губы посинели, а на висках и лбу выступили крупные капли пота.

– Что с вами, Зинаида Андреевна? – спросила Ката.

– Зина, тебе плохо? – вторила ей Розалия.

Ответа не последовало.

Махова поднесла руки к горлу, пытаясь глотнуть воздух, затем раздался тихий хрип, и сплетница номер один замертво упала на пол.

Все произошло настолько быстро и неожиданно, что в первые мгновения Катарина даже не сообразила, как действовать. К Маховой она подбежала лишь спустя несколько секунд, когда перепуганная до полусмерти Наталья взвизгнула и зажала рот ладонями.

Розалия Станиславовна продолжала сидеть, она смотрела на распластанное на полу тело Маховой и не могла пошевелить даже пальцем.

– Зинаида Андреевна, – Ката попыталась нащупать у соседки пульс. – Вы меня слышите?

– Пульс есть? – спросила Розалия.

– Я его не чувствую.

– Господи! – Наталья прижалась к Розалии и заревела. – Что с ней, Ката, она жива?

– «Скорую»! Вызывайте «Скорую».

Зинаида Андреевна не подавала признаков жизни, и, как Ката ни пыталась нащупать пульс, ее попытки, увы, не привели к желаемому результату. Пульса не было. Катарина поняла, что Махова скончалась.

Прибывшие медики констатировали смерть. Розалия Станиславовна пребывала на грани помешательства.

– Как, скажите мне, как она могла умереть? Мы пили чай, разговаривали, Зина не жаловалась на недомогание, а потом вдруг упала.

– Вероятней всего, она скончалась от сердечного приступа. Вскрытие покажет.

Вскрытие. Страшное слово! Катарина смотрела на безжизненное тело Зинаиды Андреевны не в силах поверить, что все происходящее является реальностью, а не ночным кошмаром.

Час спустя тело Маховой увезли в морг. В доме воцарилась тишина. Никто из присутствующих не решался заговорить первым, даже Арчибальд притих, что попугаю было совсем несвойственно.

Когда выносить звенящую тишину стало совсем невмоготу, Наталья едва слышно прошептала:

– Если в доме кто-то умер, нужно освятить комнату.

– Да нет, так поступают, если человек умирает не своей смертью, – машинально ответила Ката.

Розалия подошла к окну.

– Она умерла, а мы так и не узнали ее сног-сшибательную новость. Алька планировала кого-то убить! Бред. Не поверю, что девка способна пойти на криминал.

Внезапно Катарине сделалось очень жарко, тело покрылось липким потом, горели уши.

– Я немного пройдусь, – сказала она, сняв с крючка связку ключей.

На улице Катка попыталась собрать мысли в кучу. Вот это поворот событий, ничего не скажешь! А главное, как прикажете понимать предсмертную фразу Маховой касательно Алевтины? Как очередную ничего не значащую сплетню или же в словах Зинаиды был смысл? Вдруг впервые в жизни она действительно стала обладательницей ценной информации, но судьбе было неугодно, чтобы Махова вещала правду – не то у нее амплуа. Все должно оставаться на своих местах: серьезные люди не имеют права злословить, тогда как сплетники должны озвучивать пересуды и прочие злоречия. Но если на секунду предположить, что Катка пришла к верному умозаключению, тогда получается, что Аля замешана в преступлении? Не может быть. Чепуха! Хотя… Черт возьми, здесь дело нечисто.

Развернувшись, Катарина потопала в коттедж Амбарцумянов.

Пропустив ее в гостиную, Виктор покрутил пальцем у виска.

– Слышала последние новости? Теперь утверждают, что Альку насильно тащили к речке трое неизвестных. Офигеть! Среди кого мы живем?

– Я так понимаю, что о ней ни слуху ни духу?

– Правильно понимаешь, сейчас я рвану в отделение, напишу заявление.

– Ты думаешь…

– Я ничего не думаю, – перебил ее Амбарцумян. – Я точно знаю, что девчонка заигралась, и если бы не Фиска, клянусь, пальцем бы не пошевелил. Ну ничего, пусть только объявится, я проведу с ней разъяснительную беседу.

– Вить, а вдруг Аля попала в переплет?

– Только ты не начинай. Мы все знаем, что Алька жива-здорова, сидит у какой-нибудь подружки, а мать в это время с ума сходит.

Со второго этажа спустилась Клара Самуиловна.

В который раз Катарина удивилась сходству матери Фисы с небезызвестной старухой Шапокляк. Худощавая, длинноносая Клара производила не самое приятное впечатление. Эдакая малосимпатичная старушенция себе на уме.

– Ката. – Бабка подбежала к Копейкиной и с силой схватила ту за руку. – Горе-то у нас какое. Нет больше с нами Али, нет моей кровиночки, чувствует сердце, убили девочку. Уж лучше бы Господь забрал к себе меня лет этак через двадцать. Витя, что ты стоишь как столб, поезжай в милицию, медлить нельзя. Ой! Ката, мне плохо!

Когда Виктор вышел, Клара Самуиловна поднесла к сухим глазам носовой платок.

– В этом доме только мы с Анфисой переживаем за Алю, остальные лишь делают вид. Они ее ненавидели. Для них Алька была обузой, бельмом на глазу, паршивцы спали и видели, как бы избавиться от моей внучки и от меня за компанию. Не дом, а самый настоящий гадюшник. Насквозь фальшивые людишки, они невзлюбили наше семейство с первого взгляда.

– Вы преувеличиваете, Виктор никогда не желал вам зла, и тем более он не хотел зла падчерице.

– Не о Витьке речь, Таньку с Антоном я имею в виду. Они ж нас целыми днями гнобят, извести хотят. Думаешь, они огорчены? Ничего подобного! Танька на седьмом небе от счастья, а Антону вообще подфартило. После последней ссоры Анфиса, по моему настоянию, серьезно поговорила с Виктором, а тот попросил Антона перебраться в московскую квартиру. Парень ядом изошел, винил во всех смертных грехах Альку, грозился превратить ее жизнь в ад. Теперь Аля исчезла, а он рад по уши – необходимость переезда отпала.

Ката задумалась.

А если на минутку предположить, что к исчезновению Алевтины приложил руку один из членов семьи Амбарцумянов? Звучит, конечно, нелепо, но ведь если девушка действительно пропала, данное предположение вполне имеет место быть. Взять к примеру того же Антона: парень не единожды в открытую угрожал Альке, свидетельницей тому была Анфиса, и после неприятного разговора с отцом, находясь в ярости, он вполне мог сделать нечто противозаконное. Или, допустим, Татьяна. Она на многое способна, к тому же не стоит забывать о ее ночной встрече с неизвестным мужиком в кожанке. Он запросто может оказаться наемным убийцей, а в протянутом конверте находились деньги за выполненную работу. Катка тряхнула головой – все это не более чем ее разбушевавшаяся фантазия. Нет, нельзя уподобляться Маховой и давать волю воображению, так до чего угодно додуматься можно. Мыслить необходимо логически, а еще стоит набраться терпения и немножко подождать. Хотя трудно бездействовать, когда в голове эхом отдаются слова Зинаиды Андреевны о якобы едва не совершенном Алей убийстве.

Катка уже собиралась откланяться, когда увидела на лестнице Анфису. Выглядела подруга не лучшим образом. Находясь под действием успокоительных, она безучастно прошествовала к дивану и, не глядя на Копейкину, едва слышно прошептала:

– Не нахожу себе места, постоянно чувствую свою вину.