Но это уже другая история. Вернемся к Люблинскому.

Настоящим шоком для Марты Анатольевны стало известие о скорой свадьбе Артура Генриховича. Ужас! Катастрофа! Земля ушла из-под ног, мир перевернулся, Смирновой не хотелось жить. Размалеванная девчонка, вырядившаяся в вульгарную одежонку, отнимала у нее то, что по праву должно было принадлежать лишь ей. А он, как он мог? Предпочесть Марте какую-то потаскуху, польстившуюся на деньги престарелого Казановы. И вновь Смирнова пришла к полковнику и заговорила о своих чувствах. И снова деликатный Люблинский постарался объяснить, что ценит Марту как верного, преданного друга, но, к сожалению, его любовь полностью и без остатка принадлежит Валерии.

Марта Анатольевна возненавидела мерзкую актрисульку всеми фибрами своей души. Иногда ей казалось, что она готова убить Валерию, задушить, застрелить, да что там мелочиться, она готова разорвать разлучницу на тысячу мелких кусочков.

Но человек предполагает, а бог располагает, Артур все-таки женился на «этой». Когда пару лет назад по поселку поползли слухи о связи Люблинской с молодым Амбарцумяном, Марта первая примчалась с этой новостью к Артуру. Выслушав Смирнову, полковник спокойно молвил:

– Я знаю, Марта, знаю и не намерен предпринимать никаких шагов.

– Артур, ты говоришь глупости, Лерка наставляет тебе рога, а ты спокоен. Опомнись! Не разрешай нахалке сделать из тебя посмешище.

– Лера молода, гормоны играют, это естественно, а мне почти семьдесят, я не в состоянии дать ей все, что требуется.

– Тогда брось ее, пусть живет, с кем хочет.

– Не могу, я люблю Леру, – последовал ответ.

Марте оставалось лишь закусить губу и глотать соленые слезы.

Ненависть к Валерии росла с каждым днем, Марта винила ее во всех своих несчастьях.

И вот сегодня Артур придет с «этой» на ужин. Смирнова открыла духовой шкаф, проверила цыплят и бросила взгляд на часы. До ужина есть время, нужно подумать, какой скатерти отдать предпочтение, кремовой или…

Оживший звонок в гостиной заставил ее вздрогнуть. Но, увидев на пороге Катарину, Марта Анатольевна облегченно вздохнула.

– Ты меня напугала, я подумала, это Артур пришел раньше времени, а я в таком виде.

– Марта Анатольевна, это всего лишь я.

– Проходи, только не обращай на меня внимания, я вся взмыленная, готовка идет полным ходом. Цыплята под острым соусом – любимое блюдо Артура. Кстати, хочешь, отрежу тебе кусочек кекса? Может, чайку попьем, а?

– Нет-нет, спасибо. Марта Анатольевна, я на минутку заскочила, хочу спросить кое-что про Алевтину.

Щеки Марты запылали, потребовалось не менее минуты, прежде чем Смирнова смогла натянуто улыбнуться и, заикаясь, промямлить:

– Я ничего не знаю об Алевтине. Бедная Анфиска места себе не находит, куда могла запропаститься девчонка? Я каждый день за нее молюсь. Ну не могло с ней случиться несчастья, не могло, и точка! Она ж еще совсем жизни не знает, только-только крылышки расправлять начинает. Как это все тяжело.

– Алю не очень любят в поселке, – начала Катка издалека.

– Почему ты так говоришь, кто ее не любит? Алевтина – хорошая девочка, лично мне она нравится. Воспитанная, интеллигентная, возможно, слегка взбалмошная, но в девятнадцать лет они все такие. Ты себя вспомни, что, сильно отличалась от Альки?

– Лера Люблинская считает…

– Стоп! Не произноси в моем доме имя «этой»… – Смирнова скорчила такую мину, будто ее заставили съесть лимон, предварительно брошенный в банку с серной кислотой. – Люблинская – шлюха! Ее мнение меня не интересует, как она вообще может судить других, если сама повязла в дерьме по самые уши.

– А вы часто общались с Алей?

– Нечасто… Так, время от времени перекидывались парой фраз.

– В последние недели многие видели вас вместе.

– Кому какая разница, с кем я общаюсь?

– Наверняка Алевтина рассказывала вам о своих знакомых, друзьях, делилась проблемами?

– Нет, – Марта сложила руки на груди, – мы не говорили на подобные темы.

– А если не секрет, о чем вы говорили?

Смирнова молчала.

– Марта Анатольевна, вы что-то скрываете?

– Я отговорила Алю от совершения преступления, – выдала Марта.

Катка подпрыгнула. Вот! Что и требовалось доказать, значит, она идет по правильному следу. Марте, как и покойной Зинаиде, известно нечто такое, что способно пролить свет на таинственное исчезновение девушки.

– Марта Анатольевна, какое преступление вы имеете в виду?

– Не знаю, можно ли об этом рассказывать, проблема несколько деликатная.

– Это как-то связано с Люблинской?

– Да забудь ты об этой проститутке! – вспыхнула Смирнова. – Проблема Али в том… Ну… Короче говоря, Алечка беременна.

– Беременна?! Аля? А Фиска в курсе?

– В том-то и дело, что нет. О ее беременности, кроме меня, никто не знает.

– Странно.

– Ничего странного не вижу. Просто мы встретились в нужном месте в нужное время. Алька у реки ревела, я мимо проходила, спрашиваю, в чем дело, она молчит, на вопросы не отвечает, а потом разрыдалась, и прорвало ее. О беременности она узнала слишком поздно, рожать не хочет, ставить в известность домашних нежелательно, сама понимаешь – ситуация тупиковая. Алька была на грани отчаяния.

– И?

– Я ее привела к себе, чаем напоила, она маленько успокоилась, ну мы и поболтали о делах житейских. Оказалось, что ситуация не такая уж безвыходная. У Алевтины парень есть, и не какой-нибудь охламон, а из обеспеченной семьи, в МГУ учится. Про ребенка он ничего не знал, Алька решила втихаря все провернуть и забыть о случившемся. Долго мы с ней говорили, даже покрикивали друг на друга, но в итоге я ее убедила, что ребенок не обуза, а счастье. Аля обещала хорошенько подумать и поговорить с матерью. Неделю назад дело было, а теперь видишь, как все повернулось. Где она? Куда запропастилась? Неизвестно.

– Марта Анатольевна, а про своего парня она конкретно что-нибудь рассказывала?

– Да нет вроде.

– Но имя хоть назвала?

– Станислав.

– А Зинаида Андреевна случайно не разнюхала про беременность Алевтины?

– Дура я! Идиотка и кретинка. Ведь прекрасно знала, кто такая Зинка, а не удержалась. Она ко мне вечером зашла, а я… Разболтала обо всем на свете.

Теперь ясно, о каком несовершенном убийстве вещала Махова. Что ж, одной проблемой меньше, вторая новость Зинаиды оказалась не более чем игрой слов. Интересно, первая относится к той же категории или все-таки…

– Кат, – шептала Смирнова, – ты должна пообещать, что ни одна живая душа не узнает о беременности Али. Когда она объявится, а я верю, что Алька обязательно объявится, пусть сама поставит родителей в известность. Меня не выдавай, я и так уже однажды сболтнула лишнего.

– Я могила, Марта Анатольевна. Не переживайте и продолжайте стряпать.

– Розе передавай привет, напомни, что завтра собираемся у Нинель.

– Непременно.

Как только за Каткой закрылась дверь, Марта Анатольевна понеслась на кухню. Минут десять спустя она полностью погрузилась в мысли о полковнике Люблинском.

В десять вечера к Копейкиным примчалась взбудораженная Фиска.

– Катка, – с порога заорала она, – Алька нашлась!

Медленно опустившись в кресло, Катарина еле слышно прошептала:

– Она жива?

– Жива! Жива! Я сейчас сознание потеряю. Десять минут назад мне позвонила некая Тоня и ангельским голоском заявила, что Алька в загородном доме своего парня. Станислава, кажется. Она в курсе, что Аля не поставила нас в известность, где она, и мы места себе не находим. Слава богу, у этой Тони проснулось чувство сострадания, она дала мне адрес Станислава. Кат, Витька еще на работе, а у меня руки ходуном ходят, поехали на твоей машине.

– О чем речь, едем. – Ката заметалась в поисках сумочки.

В машине Анфиса негодовала:

– Нет, как тебе это нравится? Она проводит время с парнем, о котором я никогда прежде не слышала, подружки в курсе ее «пропажи», а я выгляжу полной дурой. Катка, я ведь все глаза выплакала, сама знаешь, времена какие.