– Завтра новый завоз будет. Немецкая сборка, качественный товар, – обнадежила молодая продавщица. – Только подходить надо с утра, – предупредила, – все лучшее до обеда разбирают.

3

Дома Пашка еще раз тщательно изучил приобретения. К таким крепким джинсам хорошие бы ботинки и можно смело зимовать. В сером дне забрезжила надежда, в жизни появилась цель. Завтра с утра – обязательно в магазин, решил. Сорок шестой немцы тоже носят. Вот только у кого бы еще деньгами разжиться? После посещения «сэконд хэнда» и хлебного ларька от денег, что занял у соседей, почти ничего и не осталась. Идти к ним снова неудобно. У Вовчика из второго подъезда, что ли, перехватить? Раньше он Вовку тоже, случалось, выручал, когда деньги были, не отказывал. Правда, давненько это было. Теперь Вовка на мясокомбинате работает, машину купил. В любом случае, больше идти не к кому. У Лямкиных разве что рюмкой самогона разживешься. Да и то, если с утра пораньше Васька его не прикончил. А с другими соседями он был в не настолько близких отношениях, чтобы денег в долг просить. Многих и не знал попросту, в последнее время много нового народу в их дом понаехало.

Но, вот Тамару, которая у поломанной скамейки ежилась от холода, облаченная в черную лаковую курточку и короткую, не по сезону юбчонку, он, конечно, знал. Девчонка жила в соседнем подъезде, там же, где и Вовчик, только на пару этажей выше. Увидев Пашку, отвернулась.

Давно ли эта Томка во дворовой песочнице рылась! И вот, оглянуться не успел, а у нее рыжая грива на полспины и зеленоватые глаза в черной кайме. Школьницей она всегда вежливо здоровалась, но прошли те времена. Последние пару лет, расфуфырившись, пробегала мимо, не раскрывая рта. Словно и не видела. Он заспешил дальше – и с размаху налетел на Томкину мать, Марьяну, которая как раз выходила из подъезда.

– Извините!

– Да ничего, ничего, – Павел отступил в сторону, уступая дорогу.

Но она отчего-то затормозила и вдруг принялась его разглядывать, закупорив пышными телесами дверной проем.

– Пашка, ты, что ли?

– Кто же еще? – опешил он от дурацкого вопроса.

– Не узнала, богатым будешь!

– Поскорее бы, – хмыкнул он.

Марьяна еще раз оглядела его оценивающим взглядом.

– Работу, что ли сменил? – спросила неожиданно.

– Ну… в общем-то, да, – раздраженный задержкой и необъяснимым вниманием к своей персоне соврал Павел.

– Сразу видно, – Марьяна, непонятно с чего, разулыбалась. – И где теперь на хлеб с маслом зарабатываешь?

– В одной частной фирме, – продолжил он вранье, пытаясь обойти соседку. Но та торчала в дверном проеме, как пробка в горлышке бутылки.

– Кем, если не секрет?

Вот настырная баба!

– Пока секрет! Испытательный срок прохожу, – нашелся, – вот возьмут окончательно, тогда и скажу. Дай пройти, спешу я.

И, чтобы пресечь дальнейшее расследование своей частной жизни, осторожно отодвинул соседку плечом и в образовавшуюся щель быстренько протиснулся в подъезд. Поднимаясь к Вовчику, недоумевал, с чего это Марьяна вдруг вздумала его расспрашивать? Не все ли ей равно, где и что он делает? Не друзья, и не товарищи. Ну, живут давно в одном доме. Но это еще не повод лезть в личную жизнь человека. Вот он – он же не интересуется ее жизнью. И никогда не интересовался. Как-то не пересекались они никогда в смысле общения. Во-первых, она старше, во-вторых, горластая очень. Профессия отпечаток накладывает, Марьяна много лет в овощном магазине на углу работала. Продавщицей. Обвешивала вечно всех.

Вовчик, на счастье, оказался дома. И при деньгах.

– Через неделю отдам, – сказал Пашка.

– Да ладно. Можешь не спешить, – великодушно махнул рукой Вовчик. – Не велика сумма.

– Да нет, я точно отдам, – нахмурился Пашка. – Слушай, тут я эту продавщицу из овощного встретил, не узнать. То в грязном халате по улице шастала, а сейчас прямо тебе дама.

– Марьянку, что ли? Так она давно уже не в магазине работает, а в этом… в бюро, как его… по обмену и продаже недвижимости.

– Похоже, теперь по крупному клиентов обсчитывает.

– А то! У них там знаешь какой процент от каждой купли-продажи? Обработают какого-нибудь лоха, который сам не догадается объявление в газету дать, а прет в агентство, – вот тебе за каждую сделку и пара-тройка тысяч зеленых в кармане, а то и больше, если рыба крупная.

– Кто же им такие деньги дает? – не поверил Пашка. – И за что?

– За то, что покупателя на квартиру нашли. Или за то, что квартиру помогли нужную купить. А еще сами старые квартиры выкупают, делают ремонт, а потом продают в два-три раза дороже, – перечислил всезнающий Вовчик. – Ты думаешь, с чего вдруг контор этих развелось, на каждом углу? Выгодное дело!

Умеют же люди устраиваться, думал Пашка, возвращаясь от Вовчика.

И вдруг… он даже приостановился от страшной догадки. Вот именно! Уж не положила ли Марьяна глаз на его двухкомнатную? После смерти матери Пашка жил в ней один. Один – в хорошей просторной квартире. Метраж «двушек» в старых сталинских домах больше, чем в современных трехкомнатных квартирах. Кухни большие, потолки высокие, две кладовых, коридор – хоть на велосипеде катайся… Как пить дать, Марьяну заинтересовала его квартира! Хваткая баба! Он тут же вспомнил недавно виденную телевизионную передачу, в которой рассказывали, как добрые тети и дяди из подобного агентства разыскивали одиноких стариков или пьяниц с большими долгами по квартплате и предлагали продать жилье. Взамен сулили прямо горы золотые – и квартиру меньшей, ясное дело, площади, но без долгов, и энную сумму в придачу.… А потом их клиенты внезапно оказывались на улице. Поскольку владельцы обещанной им квартиры «меньшей площади» ни сном, ни духом не ведали, что их жилплощадь меняется или продаётся. И никак доказать, что их надули самым бессовестным образом, у бедолаг не получалось. Оставались они и без квартиры, и без документов. Иных даже мертвыми находили. Умершими, якобы, от избыточно выпитого спиртного. Или от инфаркта. Или еще от чего-то. Тьфу-тьфу-тьфу! – суеверно сплюнул Пашка через левое плечо и свернул в кармане дулю. Шиш тебе! Во-первых, он пока еще, слава Богу, не старикашка какой-нибудь, да и не пьяница, которого легко объегорить. Во-вторых, долги свои за квартиру заплатит. С первой же получки. Ну, не все сразу, конечно, там просто страшная сумма накопилась.

Ох, в самом деле, надо начинать платить!

4

Но благим его намерениям сбыться было не суждено – на следующий день Павел Петрович Шумаков работу потерял. Завод окончательно пал, и оставшихся сотрудников увольняли в срочном порядке. На крепкие здания за высокой кирпичной оградой положил глаз крупный торгово-промышленный концерн. Толпившиеся в коридоре рабочие говорили о строительстве каких-то линий по переработке овощей и фруктов. Вот тебе и жизненные перемены. И впрямь, вещим сон оказался.

– Как же это так? – возмущался Пашкин напарник Олег. – Надо как минимум за две недели предупреждать, чтобы мы могли работу найти! Прямо беспредел какой-то!

– Оставайся, – согласился кадровик. – Как раз еще на две недели нужны люди, ящики упаковывать и машины грузить. Только тогда на компенсационные выплаты не рассчитывай. Ну, что, согласен?

– Еще чего, – обиженно пробормотал Олег и, вслед за Пашкой, направился в бухгалтерию за расчетом.

Павел к такому повороту событий был, в общем-то, готов, об этом давно поговаривали, но все-таки надеялся, что это случится не вдруг и не накануне зимы. И слушая пререкания конторских с рабочими, недовольными суммой выплат, ворчание Олега и последние указания начальника охраны, вдруг понял, насколько по душе была ему только что утраченная работа. Обошел вверенную территорию, телевизор посмотрел или почитал необременительный для мозгов детектив, которыми в больших количествах снабжал его тот же Олег, и утром, с чистой совестью, сдал смену. Спокойная жизнь была! И вот этой спокойной жизни пришел конец. Что теперь делать?