Следующим днем была суббота, о которой мало что сказано в Евангелиях. Только у Матфея (27:62—66) есть кое-какие упоминания об этом дне, но все они касаются разговора между Пилатом и старейшинами синедриона в Иерусалиме, после которого прокуратор распорядился поставить у гробницы Иисуса двух стражников. Не считая этого, все четыре евангелиста возобновляют свое повествование, начиная с утра следующего дня, то есть в воскресенье.

Все же, если какой день и имел значение для рассматриваемого хода событий, то им была суббота — день, о котором так мало сообщается. Этот неукоснительно соблюдаемый и почитаемый иудеями день отдыха является ключом для понимания всего случившегося. Именно произошедшее в субботу вызвало такое удивление женщин, обнаруживших на рассвете, что камень у входа в гробницу отвален. В том, что камень был перемещен, в практическом отношении нет ничего удивительного, — это мог сделать любой. В действительности и сами женщины могли бы откатить его в сторону, поскольку не имели оснований полагать, будто бы вход для них закрыт. Во всей этой истории самое невероятное то, что камень был отодвинут в субботу, — в священный день, когда категорически запрещено перемещать тяжести. Допустить, будто бы камень был отодвинут в этот день, совершенно невозможно!

Есть некоторые разночтения в Евангелиях относительно того, что произошло на третий день, в воскресенье. Матфей (28:1) сообщает о том, что к гробнице направились мать Иисуса с Марией Магдалиной, а Марк (16:1) добавляет к ним и Саломию. Лука (24:10) вводит Иоанну, но не упоминает Саломию, в то время как у Иоанна (20:1) Мария Магдалина прибывает к могиле в одиночестве. Марк, Лука и Иоанн заявляют, что по прибытии женщин (женщины) камень уже был перемещен. У Матфея он, однако, оставался на прежнем месте, а могила охранялась двумя стражниками. Затем, к изумлению женщин и часовых, «ангел Господень, сошедший с небес… отвалил камень».

Впоследствии выяснилось, что Иисуса на том месте в гробнице, где он лежал, уже нет. Согласно Матфею (28:5—6), в склеп женщин ввел ангел. У Марка (16:4—5) они зашли туда сами и встретились с молодым человеком в белой одежде. Лука (24:3—4), однако, говорит о двух мужчинах, которые там предстали перед ними. Иоанн (20:2—12) повествует о том, что Мария Магдалина, перед тем как войти в склеп, сходила за другими апостолами. После расставания со своими товарищами Мария обнаружила двух ангелов, сидевших у гроба.

В конечном счете неясно, присутствовали ли при всем этом стражники, и сколько было женщин — одна, две или три. Находился ли вблизи Петр, или, возможно, его не было. Спустился ли ангел с небес, или же юноша сидел внутри склепа. Или, наоборот, находившиеся внутри двое ангелов могли либо сидеть, либо стоять. Что касается камня, то он мог оставаться в прежнем положении или же быть уже перемещенным.

В историях, рассказываемых евангелистами, совпадает только то, что Иисуса в то время там уже не было. Впрочем, здесь тоже есть определенные разногласия. По утверждению Иоанна (20:14—15), когда Мария Магдалина, беседуя с ангелами, повернулась назад, то, увидев Иисуса, приняла его за садовника. Ее попытка приблизиться к нему была остановлена его словами: «Не прикасайся ко Мне» (Иоанн 20:17).

Несмотря на то, что эти четыре евангельских повествования легли в основу предания о Воскресении Христа, они противоречат друг другу почти по каждому пункту. Это послужило причиной не утихавших в течение столетий споров по поводу того, кто видел первым воскресшего Иисуса — Мария Магдалина или же Петр.

Но можем ли мы восстановить подлинную картину всего произошедшего, после того как в предшествовавшую пятницу «Иосиф» оставил Иисуса в фамильном склепе?

Первоначально Киринеянина и Иуду Искариота с перебитыми ногами, но еще полных жизненных сил, поместили во вторую комнату пещеры. Погребение заживо практиковалось с давних времен и являлось одним из видов смертной казни. Тело Иисуса перенесли в основное помещение, где с лампами и другим необходимым для операции инструментом его уже поджидал Симон Зилот (любопытно, что среди прочих находок 1950-х годов в Кумранских пещерах была и лампа).

Затем, по утверждению Иоанна (19:39), прибыл Никодим, доставивший с собой «сто  [47]литр состава из смирны и алоэ». Экстракт смирны, представлявший собой одну из разновидностей обезболивающих средств, широко использовался в медицинской практике того времени — но зачем такое огромное количество алоэ? Ответ на вопрос дает современная фармакопея. Сок алоэ является сильным и быстродействующим слабительным средством — именно тем, что было необходимо Симону для вывода «желчи» (яда) из организма Иисуса.

Большое значение имеет тот факт, что следующим днем после казни была суббота. В самом деле, выбор временных рамок для проведения операции по «воскрешению Иисуса из мертвых» опирался на точное определение того критического момента, начиная с которого можно было считать, что уже наступила суббота. В те дни не существовало такого понятия, как разбиение суток на фиксированные промежутки времени в виде часов и минут. Регистрация и измерение времени являлись одной из узаконенных обязанностей левитов, которые определяли его течение по изменению длины теней на специальных площадках. Начиная приблизительно с 6 года до Р.Х., они научились пользоваться также и солнечными часами. Однако, когда солнце садилось и тени исчезали, солнечные часы и отметки на земной поверхности становились бесполезными. Как следствие, сутки подразделялись на двенадцать «дневных часов» (света) и, соответственно, двенадцать «ночных часов» (темноты). Последние (подобно каноническим «часам» в современной католической церкви) измерялись в монастырях по срокам сбора на молитву. В самом деле, общераспространенная молитва Пресвятой Богородице, возносимая на заутрене, обедне и вечерне, — уходит корнями в древние религиозные обряды левитов. Проблема, однако, заключалась в том, что по мере того как ночи становились короче, а дни длиннее, возникала необходимость вносить поправки там, где дневные и ночные часы начинали «накладываться» друг на друга.

Вследствие необходимости внесения в ту самую пятницу Распятия Христа временной поправки на три часа вперед в описаниях Марка и Иоанна обнаруживаются существенные расхождения в отношении хронометража событий того дня. Марк (15:24) заявляет, что Иисус был распят в три часа, а Иоанн (19:14—16) утверждает, будто казнь свершилась приблизительно в шесть часов. Такое несоответствие своим происхождением обязано тому, что в Евангелии от Марка используется римская система исчисления времени суток, а благовествование Иоанна придерживается иудейского метода отсчета. В результате такой временной разницы Марк (15:33) пишет, что «в шестом же часу наступила тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого». Эти «три часа тьмы» были всего лишь символом и длились доли секунды, — точно так же как изменяется время, когда мы пересекаем часовой пояс или переводим часы на час вперед или назад. Таким образом, в данном случае конец пятого часа означал немедленное наступление девяти часов.

Ключ к пониманию истории Воскресения Христа скрывается в этих трех часах дневного времени, которые стали ночными. Такое изменение связано с тем, что начало субботы, пересчитанное на новое время, приходилось по старому времени на девять часов вечера, которые, вследствие этого, стали считаться двенадцатью. Но самаритянские волхвы (предводителем которых являлся Симон Зилот) упорно придерживались астрономической системы отсчета времени и, не признавая официально принятой трехчасовой поправки, ориентировались на старое время. А это значило, что никоим образом не нарушая субботнего запрета на работу, Симон имел в своем распоряжении целых три часа, за которые мог делать все необходимое, даже тогда, когда другие уже приступили к священному отдыху. Этого времени было достаточно, чтобы дать лекарства Иисусу и заняться сломанными костями Киринеянина. С Иудой Искариотом, учитывая обстоятельства, обошлись куда менее милосердно. Судя по косвенным намекам в Деяниях святых апостолов (1:16—18), он разбился насмерть, будучи сброшен с обрыва.