Это было вторым изнасилованием.

Я плакала от гнева и страха. Но перед лицом всеобщего возмущения, огромного числа журналистов и толпы манифестантов, спустя несколько часов судья был вынужден сделать заявление.

— Я вынес вердикт, но еще не отдал распоряжения о его применении! Подсудимые пока еще не на свободе.

Вердикт был вынесен в четверг вечером, 3 марта. Следующий день был пятница, день молитвы. Пока судья напечатает текст постановления, пока разошлет по почте копии префекту и в различные пенитенциарные учреждения, нам остается несколько дней, чтобы действовать, — так мне объяснила Насим, которая не собиралась опускать руки, равно как и активисты всех присутствовавших организаций.

Первый шок прошел, я не собиралась мириться с этим решением. Вокруг нас женщины кричали, охваченные тем же гневом и унижением. Неправительственные и правозащитные организации немедленно были приведены в готовность. Провинция бурлила. 5 марта я организовала пресс-конференцию. Да, я хочу подавать на апелляцию. Нет, я не собираюсь уезжать. Я хочу продолжать жить в своем доме, в своем селе, здесь моя страна, эта земля — моя земля, и я обращусь к самому президенту Мушаррафу, если потребуется!

На следующий день я вернулась домой, а 7 марта поехала в Мултан, чтобы принять участие в грандиозной манифестации протеста против несправедливого приговора. В ней приняли участие три тысячи женщин, которых окружали члены организации защиты прав женщин. Я шагала среди плакатов, призывающих к правосудию и реформе тех самых законов худуд. Я шла, храня молчание, в возбужденной толпе, а в голове стучала навязчивая унизительная мысль: «Их освободят, их освободят... Но когда?»

Тем временем организаторы манифестации выступали перед микрофонами и объективами фотоаппаратов, чтобы заявить свой протест. Руководитель активистов правозащитной организации сказал:

«В вопросах, касающихся прав женщин, правительство не пошло дальше риторики. Приговор по делу доктора Шазии, вынудивший ее покинуть страну, приговор по делу Мухтар Маи, освободивший насильников, — это означает, что до достижения истинного правосудия дорога еще слишком длинная».

Основательницы AGHS [4] — организации, существующей с 1980 года и борющейся за права человека и демократическое развитие страны, — постоянно сталкиваются с самыми трудными случаями. Они высказались еще более жестко.

«Если условия жизни женщин несколько улучшились, то это отнюдь не заслуга правительства. Прогресс в этой области обязан, по большому счету, гражданскому обществу и организациям по защите прав женщин. Их активисты часто рискуют жизнью для достижения цели! На протяжении многих лет мы являемся объектом серьезной угрозы и постоянного давления. Правительство пользуется принципом прав женщин, чтобы создать прогрессивный и либеральный образ страны перед мировым сообществом. Но это иллюзия! Изнасилование доктора Шазии и исход процесса Мухтар Маи с очевидностью показывают отсутствие воли к искоренению насилия над женщинами. Президент защищает обвиняемых, оказывает влияние на следствие. Государство потеряло доверие народа».

Директор фонда «Аурат», специализирующегося на обучении и юридической помощи женщинам, утверждал:

«Условия существования женщин ужасны и лишь ухудшаются. Дорога предстоит долгая, даже если движение за права человека значительно расширилось за последнюю четверть века. Правительство говорит нам, что доля женщин в парламенте составляет 33 %, но этим мы обязаны постоянному давлению гражданского общества. Процесс Мухтар Маи является красочным примером того, что не сделано ничего для прекращения жестокости по отношению к женщинам. Изнасилование доктора Шазии — еще один зловещий пример бесчестья нашей страны перед лицом цивилизованного мира. Это покушение на права человека. Процесс Мухтар Маи может лишь воодушевить потенциальных насильников. Недавнее отклонение проекта закона, запрещающего преступления во имя чести, означает, что нам предстоит еще долгий путь, чтобы обрести надежду добиться социального правосудия».

Камила Хайят из Пакистанской комиссии по правам человека заявила журналистам:

«Даже если насилие не уменьшается, женщины теперь стараются понять свои права в случае семейного насилия. Такие инциденты происходят все чаще: это результат бедности, отсутствия образования и других социальных негативных факторов, как, например, племенные судилища или действующие в течение нескольких лет антифеминистские законы. Как показали два этих случая, для женщины, будь она неграмотна или высокообразованна, добиться справедливости одинаково трудно».

Днем и ночью пресса, радио и телевидение активно комментировали это скандальное решение суда. Некоторые задавались вопросом: кто вмешался? Каким образом один судья смог полностью отменить обвинение в групповом изнасиловании организованной бандой, как это определил антитеррористический суд? По какому критерию?

У меня ответа не было. Этим предстояло заниматься моему адвокату.

В тот же вечер я вернулась в деревню, потому что узнала, что назавтра, 8 марта, мою школу собиралась почтить визитом Верховный комиссар Канады в Пакистане госпожа Маргарет Хубер. Все иностранные посольства были в курсе дела. Верховный комиссар собиралась приехать к полудню — я должна была достойно ее принять. Сопровождавшим ее журналистам она заявила:

— Через свое Агентство по международному развитию Канада оплатит расширение школы для учениц, уже записавшихся и тех, кто ожидает своей очереди. Моя страна вручает этот дар в знак солидарности с огромным вкладом Мухтар Маи в борьбу за равноправие полов и права женщин в Пакистане и во всем мире. Насилие над женщинами остается одним из тяжелейших бедствий в мире. То преступление, жертвой которого стала Мухтар Маи, выявило и многое другое. Оказавшись жертвой группового изнасилования, совершенного по приказу племенного совета, Мухтар Маи не согласилась молчать. Деньги, выделенные ей в качестве возмещения, она пожертвовала на строительство школы в своей деревне. Она не прекратит своей деятельности, пока не убедится, что девочек из ее деревни никогда не постигнет подобная участь. Эта женщина воплощает настоящий дух Международного дня женщин!

Мадам Хубер пробыла у нас четыре часа. Ее присутствие придало мне сил.

Но вместе с тем это был тяжелый день для меня: я ожидала у телефона новостей от адвоката, пытавшегося получить копию судебного постановления.

В конце концов он узнал, что «виновные» должны выйти из тюрьмы, в принципе, 14 марта. В принципе, потому что активисты из неправительственных организаций и средства массовой информации заняли места перед зданием тюрьмы и полиция не могла обеспечить «виновным» эффективную охрану от журналистов и манифестантов.

Это освобождение рисковало спровоцировать вспышку недовольства, которой правительство совсем не желало. Но поскольку меня упрекали в том, что неправительственные организации и пресса оказывали мне помощь, я не собиралась отмалчиваться. Напротив. Получилось так, что моя борьба за эти годы стала также и их борьбой. Никто не заставит меня молчать. Если я останусь дома плакать и жаловаться на свою долю, я не смогу больше смотреть прямо перед собой. На мне большая ответственность: безопасность близких, моя жизнь, моя школа, в которой теперь обучалось более двухсот учеников. Бог знает, что я всегда говорила только правду. Моя смелость — это именно правда, и я хочу, чтобы она вышла, наконец, из гнусного гнезда, где прячутся мужчины со своим лицемерием.

Именно так мы с Насим взялись за организацию недельной поездки, которая стоила нам огромных усилий.

9 марта мы готовились к тому, чтобы на следующий день отправиться в Муззаффаргар, столичный город нашего района, где организовывалась другая манифестация против насилия над женщинами. На площадь вышли около пяти тысяч манифестантов. Президент Общества защиты прав человека в Пакистане сама присутствовала на демонстрации и говорила с журналистами. На огромных транспарантах были написаны слова: «Мухтар Маи, бодрись, мы с тобой!»