— Помыть его, одеть в фиксирующую рубашку и к буйным, — приказал доктор,

потирая ушибленную бровь, — будем оформлять.

— Не-е-ет! — завопил Зорин так, что все больные в психдиспансере вздрогнули…

Сообщив о захвате самолета, в салон первого класса вернулась смертельно бледная, стюардесса, Ее шея в месте пореза была перевязана белым бинтом. Она протянула аптечку с медикаментами полпреду, чтобы тот мог обработать рану на щеке. Шаман выхватил аптечку из ее рук, проверил, чтобы там не было ничего лишнего, и отдал ее полпреду.

— Ты, крыса, — обратился Шаман к стюардессе, — сейчас пройдешь по салону, соберешь у всех мобильники и отдашь мне. Начнешь с этих двух! — он ткнул пальцем в Белова и полпреда. — А если кто чего пискнет, скажи, я подойду и самолично горло перережу! Вон у Белого спроси — он меня знает, я не остановлюсь ни перед чем!

Стюардесса сразу же подчинилась террористу — сходила за мешком для мусора и начала собирать телефоны. Полпред пытался возражать, что, мол, у него канал правительственной связи, но Шаман подскочил к нему, взмахнул ножом, выхватил телефон, бросил на пол и растоптал его каблуком. А потом сразу же протянул руку за мобильником Белова, подцепив пальцем кольцо на лимонке — мол, только дернись — взорву Пришлось отдать.

За стеклом иллюминатора внизу мирно проплывали белые облака. Самолет накренился набок и поворачивал. Шаман сунул мобильник Белова себе в карман, завалился на кресла, вытянул ноги, достал из внутреннего кармана куртки пачку сигарет и за-курил, пуская густые клубы дыма. Полпред и Белов покосились на него.

— Чего вытаращились, недоумки? — спросил террорист и с наглой усмешкой пояснил: — Я всю жизнь об этом мечтал. А то достали меня уже в самолетах — «не курить, пристегнуть ремни»! Хочу и курю, поняли?

Белов и полпред одновременно отвернулись к иллюминатору. Шаман накурился, затушил сигарету об обшивку самолета и сказал пассажирам первого класса:

— Ну че, буржуи, сидите смирно, я пойду проверю наших стюардесс. Пощиплю их за упругие ягодицы. А ты, Белый, и ты, полпред, сидите тихо, иначе кого-нибудь из вас я точно зарежу!

Сказав это, он удалился. Полпред покосился на Сашу и осторожно спросил:

— А вы случайно не депутат Госдумы Александр Белов?

— Я был депутатом Госдумы, теперь я начальник службы безопасности на Красно- сибирском алюминиевом комбинате, — ответил Саша.

— Именно к вам на юбилей я и летел, — печально вздохнул полпред, — должен был лететь еще один человек, — полпред кивнул на пустующее кресло, — да, наверное, к своему счастью опоздал на самолет…

— Что за человек? — скорее из стремления поддержать разговор, чем из любопытства поинтересовался Белов.

— Виктор Петрович Зорин, — ответил полпред, — он был в Европе, наверное, не успел вернуться…

— Зорин? — переспросил Белов.

Оказывается, человек, которого он искал в Москве, должен был сегодня сесть перед ним в самолете. Вот это был бы сюрприз! Бывают же такие совпадения. Значит, Зорин остался в Москве надо срочно звонить Шмидту. Черт, как позвонишь, если Шаман сломал все телефоны?

— А вы и Зорина знаете? — по реакции Белова понял полпред. — Ну это-то меня не так удивляет, как то, что вы и с бандитом, который захватил самолет, тоже знакомы…

Белов не стал рассказывать полпреду, где и при каких обстоятельствах судьба свела их с Шаманом, сказал только:

В одном вы можете быть стопроцентно уверены, что я с ним не заодно.

— Я понимаю, — пронямкал толстяк, покачал головой и замолчал, обреченно уставившись на свои ботинки крокодиловой кожи.

Белов же в это время судорожно соображал— что же делать, что предпринять?

Напасть, попробовать вырубить Шамана, когда он вернется в их салон? Вероятность удачного исхода этой операции примерно пятьдесят на пятьдесят. В случае неудачи самолет взорвется. Если Шаману удается дернуть за кольцо лимонки и гранат взорвется, последствия будут плачевными. Может, выбить иллюминатор, пробить обшивку, самолет разгерметизируется, погибнув люди.

Нет-нет, все-таки торопиться не стоит. Если понадобится посадка для дозаправки — они все-таки будут на земле, наверняка подтянут спецназ — можно будет;, что-то предпринять, чтобы обезвредить маньяка. И тут Белов вдруг вспомнил о- своих делах, по которым он и полетел в Красносибирск. Праздник на стадионе состоится уже завтра — он не предупредил никого о том, что на Рыкова будет совершено покушение! А теперь он вряд ли успеет предупредить хотя бы Ватсона или Витька о том, что Олега Алексеевича хотят убить.

Нужно во что бы то ни стало позвонить по мобильному! Но не будет же он тут прямо при всех говорить о планирующемся убийстве. Хотя, похоже, другого выхода нет. Саша повернулся к Шаману и попросил у него свой телефон, чтобы сделать только один звонок. Он сказал бандиту, что нужно предупредить человека, на которого готовят покушение. На что Шаман расхохотался и заявил:

— Мне наплевать на того человека и на всех остальных людей! Меня волную только я сам!

Он вытащил из кармана телефон Белова и поступил с ним так же, как и с телег фоном толстяка — раздавил его на полу каблуком. Белов в бешенстве попытался вскочить, но полпред удержал его и шепотом попросил:

— Успокойтесь, или он взорвет нас всех!

Тем временем стюардесса вернулась с мешком сотовых и отдала его террористу Спросила — можно ли подавать ужин пассажирам. Шаман подумал и согласился, ушел со стюардессой и вернулся уже без мешка. Довольный собой, сказал, что никто не сможет никуда позвонить. Зачем он это все делал, было непонятно.

После того, как все в самолете поели, стюардесса подошла к Шаману и передала ему, что с земли предлагают посадить самолет на военном аэродроме между Москвой и Красносибирском. Там их ТУ-154 дозаправят и туда же привезут требуемые Шаманом три миллиона долларов. А потом ТУ-154 направится в Пакистан. Но взамен его просят освободить в пункте пересадки женщин и детей, выпустить их из самолета.

— А если я скажу нет, что тогда? — за-орал Шаман. — Спецназ пустят меня брать? Я взорву на хрен этот самолет, если хоть кто-то к нему приблизится на расстояние прямой видимости!

Белый видел, что у Шаман сильно нервничает. Нет у него самообладания для того, чтобы довести начатое дело до конца — он распсиховался, руки дрожат, весь пятнами пошел, да еще и к алкоголю прикладывается. Того и гляди предохранитель в голове перегорит, Шаман сорвется и нажмет на кнопку своего взрывателя или дернет за кольцо лимонки.

Чтобы угонять самолет, нужно иметь холодный ум и здоровую психику — бывший обиратель нищих попрошаек на эту роль не годился. Но его нервный срыв можно было направить в нужное русло — попробовать отговорить его от этой затеи с Пакистаном и тремя миллионами долларов, уговорить сдаться властям. Но сначала нужно было удачно приземлиться.

Испуганная стюардесса сбежала, самолет тем временем пошел на снижение, Шаман засуетился, стал бегать взад-вперед по салону и угрожать смертью и без того напуганным пассажирам. Потом бросился на свое место и пристегнулся.

Стали садиться, самолет коснулся земли, сильно стукнулся и начал трястись, словно перфоратор. Женщины громко визжали, не-которые мужчины тоже, полпред усиленно крестился. Пилот активно тормозил, видимо, взлетная полоса была слишком короткой для ТУ-154. Наконец самолет остановился и затих. Выбежала стюардесса и стала успокаивать всех, что ничего страшного не случилось, просто полоса не предназначена для ТУ-154 и не освещена, оттого приземление на ней было рискованным, но все обошлось.

— Суки, вы другого аэродрома найти не могли! — бушевал Шаман. — Чуть меня не угробили!

Белов выглянул в иллюминатор. Вокруг ни строений, ни огней — в иллюминатор ничего не видать, на часах уже далеко за полночь, но в самолете никто не спит — мужчины в напряжении, женщины тоже, дети, хоть и не слишком хорошо понимают, что происходит, но многие, чувствуя настроение родителей, хнычут, или плачут.