но
сердцу в одну лишь верится.
По ней суждено идти,
покуда
жизнь не рассеется.
Сердце в пути, сердце в пути —
кто остановит сердце?!
1964
Перевод автора
ЖИЗНЬ — РАДОСТЬ
Жизнь — какое слово! —
Огромная книга из одного
слога.
Бегут от него чернодумы
ветхие,
И льнут к нему люди,
влюбленные в светлое.
Из всех цветов и оттенков
радуги
Люблю цвет жизни,
расцветку Радости.
Ведь есть же, которые, на небо
глядя,
Видят лишь тучу в
безоблачной глади,
А я сквозь черную тучу любую
Вижу небес красу
голубую,
Вижу воздуха руки сильные,
Обнимающие море синее.
Веруя молодости и ясности,
Шатанья души свожу до
краткости.
Живу, творю, борюсь и
радуюсь
И в горе не отступаюсь от
радости.
Как солнца подсолнух
желтолучистый,
Люблю свет жизни, яркий и
чистый!
Борясь, к стене прижатый
спиною
(Высотой яростно упиваясь),
Перед врагом о пощаде не ною
И до последнего пробиваюсь.
И перед вражьей липкою
мордой
Стою с улыбкой чистой и
твердой.
Люблю познаванья тревогу
глазастую —
До корня все вызнать,
выпытать, высмотреть —
С великим тягаясь, не
завистью застланный,
А с жаждой догнать его хоть
бы и при смерти.
На старте отстану, но замысел
выношен —
Всей грудью рвануться к
победе на финише.
О жизнь, вчера, и сегодня, и
завтра
Цвела ты и будешь с зарею
всегда расти.
Любовь и Борьба — твоя
братья и авторы —
Тебе поклялись именами всех
радостей,
Хоть прежде была ты рабынею
проданной,
Но будешь ты вольной,
найдешь себе родину!
Мы бережно будем во чреве
вынашивать
Зародыш всего, что цветеньем
отмечено.
Земля и планеты надлунные
— наши ведь,
И пусть пресмыкается,
корчится, мечется
Отродье злобных, пустых,
изувеченных
Неверием в счастье пути
человечьего.
Слава, слава, слава!
Жизнь — какое слово!
Бегут от него чернодумы
ветхие,
И льнут к нему люди,
влюбленные в Светлое.
Из всех цветов и оттенков радуги
Люблю цвет жизни, расцветку
Радости!
1964
Перевод автора
ГАРЛЕМУ И МАМЕ ДЖЕЙМСА ПАУЭЛА
В Нью-Йорке вспыхнули волнения среди негритянского населения Гарлема и Бруклина, после того как полицейский Гиллиган всадил три пули в негритянского мальчика Джеймса Пауота, потому что «черномазый» вел себя, с его точки зрения, «дерзко».
Из газет
Вышел из черных берегов
Гарлем.
Как черная птица
взмахнула
крылом.
Старый труженик, мирный
Гарлем —
К нему,
королем
убийств,
Под пуль трещоточный твист
Ворвался
хулиган
Гиллиган.
Белый, чистый душою Гарлем,
Твой мальчик в руках палача
сгорел.
Под пулями черносердечного
Мэрфи
Плачут над Джеймсом доки и
верфи,
Плачут рабочие всех цветов,
Вышел Гарлем из берегов.
Это не «Хижина дяди Тома» —
Гарлем вздрогнул, как горы от
грома,
Гарлем расстрелянный,
старый Гарлем
Кровавой слезою
клокочет в
горле...
Матушка Пауэл!
Такое
не забывается
скоро.
Я сам в этой жизни,
рыдая, пел
Не раз про такие же
ужас и
горе.
Я знал каннибалов, на крови
помешанных,
Я видел в печах, на столбах
и
на реях
Сожженных, зарезанных и
повешенных
Тебя — негритянку,
меня —
еврея.
Я, многоименный, как ты,
не смею
Свою жестокую память
трогать:
Мы с ней умирали,
мы жили с
нею
На всех смертельных
фашистских дорогах!
Матушка Пауэл,
я
в Москве
Ставлю слова пред тобой
на
колени.
Я рядом с тобою в твоей тоске
И в гневе, трясущем трущобы
Гарлема.
Матушка Пауэл, мама
Джеймса!
Верь, из потока несчастий
разных
Выплывет в море восстаний и
действий
Черный Гарлем —
Гарлемом
красным! —
Горе и кровь хоть кого
закалят.
Эй, вы,
Гиллиганы-звери:
Закованный в броню
борьбы и
клятв,
Гарлем отвечает:
— Верю!..
Москва, 27 июля 1964 г.
Перевод автора
СОВРЕМЕННЫЙ ГАМЛЕТ
«Быть или не быть,
вот в чем вопрос!»
«Не быть?» — Не может быть!
Я должен быть и буду сущим
всюду,
Чтоб каждым стуком сердца
не забыть
Борьбы и жизни сути.
Не быть — не может быть!
«Не быть?» — Не может быть!
Взлететь я должен невесомой
массой,
С красавицей Офелией исшить
Глоток зари на Марсе.
Не быть — не может быть!
«Не быть?» — Не может быть!
Я проживаю год в теченье
часа,
Мне суждено из атома добыть
Большое слово Счастье.
Не быть — не может быть!
«Не быть?» — Не может быть!
Без глаз моих потухнут свет и
грозы.
Как идолов, пришла пора
разбить,
Шекспир, твои вопросы.
Не быть — не может быть!
1965
Перевод автора
ПАРИЖ И ЕЩЕ КОЕ-ЧТО!
(Думы странника)
Наивной шлюхою уходишь в
вечер,
Призывно глядя на снующий люд,
Огнем реклам подмигивая
встречным,
Идешь, Париж, на еженощный
блуд.
По тротуарам расстелив свой
ценник,
Твой сутенер, трущобный,
ржавый кот,
На ночь, на час, на несколько
мгновений
Твою любовь любому продает.
Столичный рынок плоти
