– Поэтому они подчистую списали своих тяжелораненых?! – вспылил Загребельный.

– Тихо ты! Чего орешь?! – рявкнул я на приятеля, а сам покосился на раздаточное окно.

Ни к чему людям в зале слышать такие речи, такой страшный приговор.

– Я знал, что Крайчек уйдет, – продолжил Леший уже более спокойным тоном. – Знал, что оставшиеся здесь раненые обречены. Единственное, чего я не мог предвидеть, так это то, что они умрут от голода. Вспомни, Максим, ведь всегда так было, если ты оставляешь раненого товарища, то отдаешь ему все: оружие, еду, одежду. А сам уж перебьешься, сам уж как-нибудь… Возможно, это глупо, бессмысленно и нелогично, но это по-человечески. Ты оставляешь товарищу не только все эти вещи, ты даришь ему надежду. А как поступили эти… – Тут Загребельный запнулся, захлебнувшись гневом. Когда приступ ярости прошел, он с горечью добавил: – А мы ради них еще жизни свои ложить собирались. Нет уж, всех на удобрение!

– Ишь ты, разошелся. – Сердцем я чувствовал правоту приятеля, но умом понимал, что не все так просто. – Крайчек хотел увеличить шансы идущих с ним людей. Они могли не найти пропитание.

– Они здоровы, сильны и до зубов вооружены, прокормились бы одной охотой.

Едва Леший произнес это, как на кухню ввалились две взмыленные личности. Одна женского пола лет восемнадцати, другая мужского, не старше пятнадцати. В руках и у первой, и у второй были грязные холщовые мешки, родные братья тех, что валялись по углам кухни.

– Здрасьте, – пролепетал Пашка. Он явно не ожидал встретить нас на кухне.

– Виделись уже, – пробурчал Леший. – Где пропадали?

– Тут дело такое… – замялся пацан.

Зная этого юного прохвоста, я сразу заподозрил: что-то тут нечисто.

– Что в мешках? – не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – тайна скрывается именно там.

– Тут это… – ища поддержки, Пашка покосился на сестру.

– Крестовики, – собралась с духом девушка и ответила за брата.

– Кто?! – Загребельный скривился, как если бы вместо водки всадил стакан ослиной мочи.

– Крестовики, – второй раз Лиза произнесла название тварей уже более уверенно и даже с какой-то обидой, мол, мы не оценили всю ценность и полезность их трофея.

– Где вы наловили эту гадость?

Я с отвращением вспомнил здоровенных волосатых пауков. При взгляде сверху кажется, что четыре их лапы образуют крест. Видать, отсюда и название.

– Крестовиков есть, между прочим, можно, – проинформировал нас Пашка. – Только знать надо, какие места. Не все в них ядовито.

– Рыба фугу, только инопланетного разведения, – сумничала Лиза.

– Я сейчас вам такую фугу устрою! – Я прекрасно понял, что мои юные друзья потихоньку пытаются съехать с темы «откуда взялись крестовики?» и пытаются заменить ее информацией «ах, как вкусно!».

Загребельный тоже об этом догадался.

– За периметр лазили, – Леший даже не спросил, а констатировал.

– А что, лучше с голоду пухнуть? – Пашка обиженно засопел. – Лизка сказала, что видела их, когда растяжки ставили. Вот мы и решили… Для всех же старались!

– Наружу? И всего вдвоем… – начал было я.

– В первый раз, что ли? – Лиза очаровательно улыбнулась.

– Да там сейчас зверья… – попробовал я снова.

– Нету никого. Одна мелочовка шастает. – Девушка была готова и к этому вопросу.

– А кентавры нагрянут? – В ход пошел последний аргумент.

– Поздно уже, да и не крутится она. – Лиза опустила свой мешок на пол и полезла в карман «аляски». Оттуда она ловко выудила маленькую квадратную коробочку. Под прозрачным пластиком безжизненно повисла сделанная из искрящегося голубого металла ажурная рамка. – Видите, туннелей поблизости нет.

– Лучше тебе, Максим, у нее эту штуку отобрать, – глубокомысленно произнес Загребельный. – Спокойней будет.

Лиза тут же среагировала и спрятала приборчик за спину.

– Нет уж… подарок, а подарки назад не забирают.

Как бы стараясь выработать отношение ко всему этому безобразию, мы с Андрюхой переглянулись. Я так и не выработал и беспомощно развел руками.

Подполковник от души рассмеялся.

– Чего ржешь? – вмиг насупился я.

– Будем.

– Не понял?

– Я говорю, будем спасать мир. Ради них будем, – Загребельный кивнул на сконфуженных, ничего не понимающих Лизу и Пашку. – Ради таких, как они.

– Ну, слава богу, одумался, – пришел мой черед улыбнуться. – Как ты думаешь, а спасение нас от голода может стать первым шагом к спасению мира?

– Вполне, – кивнул Леший и обратился к брату и сестре Орловым: – Давайте попробуем что-нибудь приготовить. Время-то идет.

Лиза тут же спохватилась:

– Вода уже закипела? – И быстрым шагом направилась к плите.

Я проводил ее взглядом и подумал, что она уже почти не хромает. Может, помог рецепт Загребельного – не жалеть себя, не отсиживаться по углам, а постоянно тренировать, расхаживать ноги. А может… Лиза ведь тоже находилась неподалеку от Главного. Правда, не так близко, как я, но все же… Его непонятная, можно даже сказать, сверхъестественная энергия вполне могла подействовать и на нее.

Пока я предавался размышлениям, подполковник ФСБ принялся помогать юным охотникам, не забывая между делом расследовать все обстоятельства их проступка.

– Вы когда ушли? – спросил Загребельный, подкидывая в плиту дрова, то бишь куски порубленной на части мебели.

– Минут тридцать назад. – Лиза кинула в кастрюлю несколько больших ложек соли. – Тут плита не очень… Вода долго закипает. Так что…

– Тридцать минут… – Леший не дал девушке договорить. – Главные двери убежища тогда уже были закрыты.

– А мы через резервный ход, – простодушно объяснил Пашка. – Вы же помните, товарищ подполковник, вы с дядей Максимом сами им пользовались.

– Помним мы, помним, – я подтянул к плите мешок с перловкой, хотя «подтянул» – это слишком сильно сказано; скорее, поднес, так как крупы в нем оставалось от силы килограммов десять.

– А дальше через лаз. – По тону Лешего можно было подумать, что он разговаривает сам с собой.

– Лаз как раз с этой стороны, в здании рядом с Южными воротами. – Лиза выдала тайну, которая раньше хранилась за семью печатями. Теперь-то этот секрет уже был бесполезным, и девушка это прекрасно понимала.

– Вот и сказочке конец, – подвел я итог допросу, так как дальше вроде все было яснее ясного.

– Не совсем.

В голосе Загребельного прозвучали грозные нотки, и Лиза, черпавшая мерной кружкой крупу, замерла в предчувствии неприятностей.

– И где только ваши головы были?! – прорычал Андрюха. – Услышь кто вашу пальбу… Весь лагерь на уши поднялся бы. А нам это надо?!

Как ни странно, после этого обвинения девушка, как, впрочем, и ее брат, заметно расслабилась, я бы сказал, вздохнула с облегчением.

– Зачем же стрелять? – Моя подруга возобновила прерванную работу.

– Как зачем? – удивился я. – А как же вы тогда этих тварей добыли?

– Крестовиков руками можно ловить, – пояснил пацан, гордый тем, что может хоть чему-то поучить взрослых дядек.

– Руками?! – По-моему, мы с Лешим задали этот вопрос одновременно.

– Ну, не совсем руками… Набросишь на них какую-нибудь тряпку… куртку или, к примеру, одеяло, крестовики сразу и замирают. А потом прямо через ткань – хрясь прикладом, и готов, голубчик!

– Все! – своим восклицанием Лиза оповестила, что перловка загружена. – Вариться каша будет долго, мясо добавим под самый конец, а то разварится и распадется.

«Мясо? Где ж там у них мясо?» – подумал я, представляя гадких волосатых созданий.

Как выяснилось, вспоминать их было вовсе не обязательно. Через минуту крестовики во всей красе предстали перед нашими глазами. Развязав один из мешков, Лиза вывалила на пол пяток превратившихся в бурую кашу пауков.

– Фу, гадость какая! – Я скривился.

– Когда желудок пустой, пойдет и такое, – со знанием дела заявила девушка.

– Никогда бы не подумал, что их можно есть. – Загребельный пнул носком ботинка ближайшую из тварей.