— Не, не обломится ей, — продолжила сомневаться легионерша. — Хотя… — и она мечтательно облизнулась. — Я б такого Божественного…

«Наглые коровы! — развеселилась вдруг лигария. — А ниче, что Блондинчик по факту мой? э?»

— И не говори! — подхватила флотская, закатывая глаза. А потом вдруг встрепенулась и заговорщически подмигнула подруге:

- Слу-ушай, а что, если…

И Аквилины, отодвинувшись подальше от чужачки, жарко зашептались.

До Кассии долетали только обрывки фраз, но и они заставили её вздрогнуть.

«Чего-чего? Подстеречь? И заломать? В четыре руки? О!»

Стеречь покой напарника и блюсти его целомудрие девушка, конечно, не нанималась, но… но, видят боги, эксплуатировать Блондинчика она не позволит. Это же ей потом касаться памяти Ацилия во время работы. Нет уж! Обижать напарника она не даст никому. Ни своим, ни чужим!

Ливия застыла на мостике спокойная, сосредоточенная и неподвижная. Пока тело наварха расслабленно покоилось в кресле, разум ее слился с кораблем. Обруч нейро-интерфейса мерцал на уровне бровей, над закрытыми глазами. Воссоединившись с биремой, Ливия сейчас сама была «Аквилой». Ее мозгом, ее сознанием, ее душой.

Давным-давно в Республике отказались от всех экспериментов с искусственным интеллектом. Зачем создавать разумные механизмы и закладывать основу для потенциальной войны машин, когда можно просто использовать самое совершенное творение мироздания — человеческий мозг? Ну, разве что чуть-чуть его подправить. Тщательно отобрать и заботливо вырастить тех, кто будет способен к ментальному слиянию. Кто, оставаясь человеком, одновременно станет и кораблем. Ненадолго, по мере необходимости… Интересно, знали ли они, те, кто когда-то открыл этот путь, каким это будет счастьем для пилота? Не управлять, но — становиться. Перевоплощаться. Лететь среди звезд со скоростью мысли. Со скоростью мечты.

Только ради этого Ливия Аквилина еще терпела префекта. Он был не соперником, а всего лишь приятным дополнением к стремительной «Аквиле». Ее орудиями, ее ракетами, ее десантными ботами и абордажными лучами. Частью корабля, важной, но все-таки не главной. Только этот факт, собственно, и спасал Квинта Марция. «Аквила» была рождена не только для полета, но еще и для боя.

Но сейчас бирема не сражалась, ее оружейные системы дремали. Сейчас она вся, до последней заклепки, принадлежала Ливии. А Ливия — принадлежала ей.

Сцинк сидел у наварха на плече, обнимая ее хвостом за шею.

Как-то так получалось в жизни, что к «Аквиле», к биреме Квинт Марций питал самые нежные чувства, а вот наварха ему хотелось умертвить. Можно вместе с ящерицей, а можно и по очереди, причем сцинка Фиделиса первым, на глазах у хозяйки.

Соединяясь же через нейро-сеть с биремой, префект чувствовал себя по-настоящему счастливым, и вся его злость на Ливию куда-то испарялась, а в сухом остатке была лишь пьянящая радость абсолютного могущества. Сейчас ему очень не хватало именно слияния, чтобы запредельным восторгом смыть плесень раздражения, разъедающую сознание, точно кислота — металл.

— Прямо по курсу гравиметрическая аномалия. Ускорители — стоп. Лево на борт. Главные двигатели — малый вперед, — проговорила «Аквила» голосом наварха. Бирема была полностью счастлива, и ее командир — тоже.

- Внимание на мостике. Входим в турбулентность.

Фиделис зашипел, когда перегрузка вдавила его вместе с хозяйкой в кресло. Тело Ливии ощущало это, но разум ее не осознавал дискомфорта. Пока длится слияние, телом наварха была могучая «Аквила», а не слабая смертная плоть в ее чреве.

Квинт Марций тоже хотел бы зашипеть, но усилием воли сдержал рвущийся наружу стон. Это просто зависть и ревность. Зависть к тому, что Ливия сейчас и есть «Аквила», а он вынужден оставаться в стороне. Да и ревность, она тоже была к кораблю. Или наоборот? Префект манипулариев давным-давно запутался в собственных чувствах, и ничем не объяснимая тоска по… чему-то недоступному, иному, несвойственному грызла его изнутри. И ничего с этим не сделаешь, хоть души наварха с её сцинком, хоть не души.

— Астрогация — скорректировать курс, — безмятежно командовала наварх. «Аквила» была спокойна и довольна, «Аквила» отлично знала свое дело, а потому и ее командир тоже обрела душевное равновесие. Иначе и быть не могло. Иначе кто-то из них — женщина или корабль, а скорее всего, обе — просто погибли бы.

- Новый курс… оптимально. Двигатели… норма. Жизнеобеспечение… сбой. Компенсирую. Блокирую отсеки с первого по седьмой. Выполнено. Жизнеобеспечение… норма. Ускорители… норма. Выход из турбулентности… пять… четыре… три… Инженерный — отчет!

Квинт Марций не удержался и злобно оскалился, показав ящеру крепкие ровные зубы.

Инженеры докладывали прямо «Аквиле», вводя данные в ее нейро-сеть, а наварх сидела, чуть наклонив голову. Слушала. Потом вдруг открыла глаза и пару раз моргнула:

- Ускорители — стоп. Стабилизировать защиту двигателей. Выполнено. Малый вперед. — И снова закрыла глаза, успокаиваясь вместе с кораблем.

— Двигатели — стабилизированы. Норма. Ускорители. Норма. Полный вперед. Астрогация — расчетное время до цели…

Сидеть, словно привязанный, на мостике и безропотно наблюдать за работой наварха — то еще «счастье». Но ничего не сделаешь. Квинту приходилось терпеть это уставное, но оттого вдвойне обидное, унижение. И даже лелеять мечты о мести не шибко получалось. Какая уж тут месть, если менее чем через 12 часов они окажутся в сложнейшем положении. Пропустить в будущем отчете сегодняшний инцидент все равно, что замыслить мятеж. И надо сказать честно, мятежником Квинт Марций себя представить не мог. Зато вообразить себя инструктором манипулариев на какой-нибудь далекой орбитальной станции или чиновником-интендантом приметно в тех же координатах — запросто. Но старался этого не делать. Гораздо приятнее фантазировать на тему собственной добровольной кремации в реакторе двигателя, право слово.

Но и мириться, ради общего блага, с Ливией не хотелось. Как не верилось в то, что наварх искалечит себе жизнь, чтобы уничтожить ненавистного префекта. Она же разумная женщина. Хоть и стерва!

— Координаты зафиксированы, — удовлетворенно мурлыкнула «Аквила». — Перехожу на ручное. Консоль управления активна. Рулевой, принять управление!

С легким вздохом сожаления Ливия открыла глаза и сдвинула обруч нейро-интерфейса. — Умница, моя девочка… — она ласково погладила подлокотник кресла. — Славная девочка, красавица моя… Флавий, слетай за кофе! А! — она сделала вид, что только сейчас обнаружила префекта в соседнем кресле: — А вот и Квинт Марций нас почтил. Твое присутствие больше не требуется, префект, — и с намеком мотнула головой в сторону двери, дескать, проваливай. Насмотрелся, обзавидовался — и довольно с тебя. А если этой демонстрации недостаточно, чтобы понять — ссорясь с навархом, ты ссоришься с кораблем — тогда ты и впрямь придурок.

— Сука, — буркнул Квинт на прощание.

Участь мятежника и убийцы уже не казалась ему такой уж страшной. Вон Кассия нарушила все уставы, убила три сотни цивилов и спит теперь спокойно. А тут всего-то одна… наварх.

— Ну что, Фиделис, — задумчиво обронила Ливия, поглаживая свою тварь по спинному гребню. — Пусть «мулы» побегают, а?

«Мулами» на флоте испокон веков звали легионеров. Старинное прозвище родом еще из тех времен, когда бегать «мулам» приходилось исключительно на поверхности планеты.

Тщательно выждав время, наварх объявила пожарную тревогу ровно в тот момент, когда, по ее расчетам, Квинта Марция должен был сморить первый сон. А кто говорил, что его утреннее выступление прощено и забыто? Ради «Аквилы» Ливия готова была вытерпеть многое, даже префекта манипулариев, однако почему только она должна терпеть? Воевать так воевать, и поглядим, кто капитулирует первым. За навархом стояла сама «Аквила» — тонны металла, пронизанные нервами нейро-сети, и женщина чувствовала себя если не непобедимой, то, по крайней мере, достаточно зубастой. И не собиралась отказывать себе в удовольствии кусаться.