Как ни странно, обсуждение не носило бурного характера, реформы не вносили кардинальных изменений в существующую структуру, меняя только ее основу. Правда, прозвучали обвинения в феодализме со стороны его старых противников - горлопанов, но ни капитан, ни Володя-лучник не высказались резко против, пожелав остаться в стороне, а Ерофей Силыч открыто поддержал, предложив создать "Служилое сословие" со всеми вытекающими последствиями. Аборигены молчали, не понимая, о чем спорят индлинги, для них все это было пустымзвуком, как решит Дхоу, так и будет. Потому можно сказать: изменения были приняты, если не на ура, то противники оказались в явном меньшинстве. Главный из них - Ольга Николаевна,имея большой авторитет как среди переселенцев землян, так и аборигенов, в заключение высказалась:

   - Олег будет крайне недоволен принятыми решениями. В прошлом мы не так себе представляли устройство колонии, - она сделала кислую мину и села на скамью, отвернув голову в сторону, всем видом давая понять, что не хочет даже смотреть на происходящее.

   Понимая, что Ольга не тот человек, с кем можно действовать силой, а аргументы она вряд ли воспримет, уже имея собственное мнение, Ярослав все-таки постарался прояснить собственное видение ситуации и развеять подозрения.

   - Ольга Николаевна! - вкрадчиво убеждал он. - Всадники - это еще не вассалитет и не феодализм. Тут скорее специфический "Полис" с сильной властью вождя Дхоу. Мы и так на практике вынуждены жить по истинным законам и приспосабливаться к местным обычаям, иначе этот мир нас отторгнет. А копья - единственная возможность сохранить боеспособную конницу в условиях лесистой, пересеченной местности и малого числа колонистов. Жили бы в степи, все было бы по-другому.

   Он хотел предложить еще десяток аргументов, но в зал вбежал воин с криком:

   - Корабль! Корабль с воинам Бурути!

   - Где корабль!? - выкрикнул от неожиданности Ярослав, срываясь с места.

   - Подходит к пристани! - с готовностью сообщил юнец уже вдогонку бегущему Ярославу.   

   Народ повскакивал с мест, переворачивая скамьи и лихорадочно ища оружие. Никто не ожидал такого поворота событий, думая, что корабль где-то в устье реки и ждет приказов посланника. Но бурутийцы оказались смелее.

   Ярослав бежал по коридорам, на ходу отдавая приказы попадавшим под руку людям.

   - Шестопер! Посади своих людей в седла, пусть ждут приказа в форбурге. Петрович! Быстро спеши к своим людям на стенах, по пути собери всех незадействованных. Ерофей! За мной! - парню-стражнику скомандовал он. - Найди Станислава, пусть посадит посланника в погреб вместе со стражей, затем спешит на подмогу.

   По традиции со стороны главных ворот и залива охрану стен осуществляли лучники и сибиряки; мечники, как более сильное подразделение, со стороны поля. Сейчас требовалось собрать людей на местах, а уже затем решать, какие действия предпринять. Ярослав, покинув Мегарон, бежал кратчайшим путем к воротам через коридоры мимо оружейной, собственного двора и через женскую половину, добрался до каменной лестницы, что в прошлом вела на второй этаж дворца, а сейчас на стены цитадели. Здесь он с людьми по перекинутым мосткам над основными воротами цитадели перешел на внешние стены. Отсюда был виден залив, причал и корабли. Увиденное очень расстроило его. Бурутийские войны, пока переселенцы возились с донесениями и сборами, не только успели высадиться на берег, но и, захватив внешние ворота, сейчас быстро бежали по пандусу в крепость. С ужасом Ярослав осознал, что до полного поражения и падения замка остались считанные мгновения. На стенах и у ворот собрались еще не все защитники и удержать врага будет трудно. Создались условия, при которых бурутийцы могут захватить крепость и разгромить гарнизон, превосходящий их численность в четыре раза. И Ярослав уже ничего не мог сделать. Время упущено, драгоценные секунды потеряны.

   Взревев, как раненый бык, он вырвал из ножен меч и со словами, обращенными к кучке людей за его спиной:

   - За мной! - он бросился к воротам по еще не занятому пряслу стены, по пути указывая на приставные лестницы, которые нужно поднять на стену и не дать врагу ими воспользоваться.

   Расстояние от основных ворот цитадели до внешних крепости всего ничего, метров тридцать-сорок. Но пока добежали, Бурутийцы успели ворваться внутрь и, не найдя подъема на стены, устремились к основным воротам цитадели с намерением открыть или выломать, при этом они метали стрелы в защитников на стенах со столь близкого расстояния, что промахнуться было трудно. Среди переселенцев появились первые раненые. Наконец, достигнув внешних ворот, Ярослав в отчаянии заметил, что все враги уже внутри, стража ворот перебита, а охраняют их двое лучников врага. Лихорадочно ища выход, он заметил: все остальные врата крепости уже были закрыты, бурутийцы, неразумно вторгшись, сами оказались в ловушке "коридора смерти" из мощных внешних стен и стен цитадели. Ворота, ведущие в форбург, наглухо закрыты Шестопером, а его люди уже подымались на стены к парапетам. Быстро приняв решение, Ярослав приказал:

   - Спускайте лестницы с внешней стороны. Нужно заблокировать ворота снаружи. Конь! - обратился он к одному из сибиряков, старому своему знакомому, - сбросьте бревна со стен так, чтобы упали на пандус и подоприте ими ворота снаружи, не выпускайте врага из крепости!

   Видя такое дело, лучник внизу у ворот стал звать на помощь своих и стрелять по спускающимся со стены защитникам. Ранение двоих из них вывело Ярослава из себя, он, отборно матерясь, выкрикнул оказавшемуся рядом Борису с заряженным охотничьим абралетом:

   - Убей их, Борис! Убей!

   Мужик спешил, сам понимая, что секунды решают все, но бурутийский воин не был дураком, видя, что в него нацелены стрелы и болты, укрываясь щитом, поспешил за створку ворот.

   Стараясь опередить выстрел, Ярослав воскликнул, обращаясь к Борису:

   - В бедро цель, в ногу! Щит не пробить!

   Борис был и сам не промах, охотник и искусный стрелок. Воин, не успев сбежать, повалился с пронзенной ногой. А через мгновение сибиряки и лучники уже спустились и закрыли ворота, подпирая бревнами с внешней стороны.

   Только у Ярослава отлегло от сердца и затеплилась надежда отбить нападение, как ломящиеся в ворота цитадели бурутийские воины дико взревели, оглашая крепость победными воем, створки оказались распахнуты, и враги прорвались внутрь. Теперь их ничто не сдерживало, врата дворца оказались открыты, так же как и двери обоих пропилеев, все предыдущее время никто не позаботился их затворить, надеясь на закрытые внешние крепостные.

   Ярослав вновь скомандовал:

   - За мной! - и повел остатки лучников на перехват, на бегу приказывая первому попавшемуся из землян: - Беги к Шестоперу, пусть откроет ворота форбурга! Пусть всадники немедленно атакуют!

   Таким образом, потеряв еще одного человека, он бежал сломя голову по внешней стене, налегая изо всех сил и стараясь обогнать врагов. По портивоположной стене цитадели в том же направлении спешила разношерстная ватага: одни из взвода Петровича, другие - из его собственного. Он видел Наростяшно и сыновей Хворбексов, но никто не успевал к раскрытым настежь воротам, и Ярослав оказался впереди всех.

   Бурутийцы не сильно спешили, путь в центр крепости открыт, и они уверенно шли вперед, прикрываясь большими щитами от стрел, пускаемых со стен. Примерно половина из них была тяжеловооруженными копейщиками в длинных чешуйчатых доспехах ниже колен. Под тяжестью металла, конических шлемов, щитов и наручей они медленно бегали, стараясь спешить в меру сил. Вторую половину составляли тяжеловооруженные лучники в коротких, до пояса, чешуйчатых панцирях, с небольшими круглыми щитами и луками. Они непрерывно метали стрелы в защитников крепости и бежали широкой лавиной впереди копейщиков, впрочем, не стремясь далеко отрываться.