Возвращаясь в крепость в кругу друзей и соратников, Ярослав размышлял о посланнике и корабле с бурутийскими стражниками. "С одной стороны, - думал он, - пятьдесят воинов - не настолько большая сила, чтобы Охерибо пошел на прямой конфликт с переселенцами, в то же время, если их использовать умело, можно принудить к заключению невыгодного договора. Тут есть два пути - это устроить неподалеку собственную колонию и в течение определенного времени переманивать людей подкупом и щедрыми посулами, а когда силы накопятся достаточно, а люди увидят, что опасаться некого, открыто заявить о своих претензиях на власть в долине. Лично я бы так и поступил, но, судя по первому впечатлению, Веллас не тот человек, который может действовать долго и целенаправленно, скорее всего, его план заключается в прямом подкупе верхушки колонии, а затем вооруженном захвате власти и ликвидации недовольных. Вероятно, в течение трех-четырех дней он разовьет бурную деятельность, а затем из леса выйдут стражники и захватят крепость, спокойно и без жертв. Первейшая наша задача - изолировать посланника и быть готовыми к нападению врагов, а в случае удачного стечения обстоятельств немедленно нападать самим и без сантиментов перебить бурутийцев. Все угрозы со стороны Охерибо, что деспот станет гневаться, маловероятны.  

   Зал мегарон не пострадал от землетрясения, уже установленные балки остались на своих местах, в глубоких пазах стен. И хотя черепичной крыши еще не было, начинал обретать обжитой вид. Несколько ласу обмазали одну из стен и даже успели нарисовать на сырой штукатурке замечательную роспись из цветов, фантастических животных и людей.

   Привычно садясь на возвышение, вождь Ярослав отдавал распоряжения собравшимся здесь командирам:

   - ... Несмотря на постигшее нас несчастье, уважаемый Павел Петрович, для нас сейчас главное - расчистка полей, поэтому оставьте на разборе завалов половину выделенных вами людей, остальные должны рубить лес.

   А твои люди, Шестопер, оставаясь в крепости, не должны прохлаждаться, пусть восстанавливают обрушенные парапеты на стенах и одновременно осуществляют усиленную охрану.

   Я слышу много ропота, особенно со стороны агеронцев, относительно стражи бурути. Мол, лучше выполнить требования посланника и не связываться с деспотом. В корне с этим не согласен. Судя по рассказам, человек это жестокий и беспринципный в отношении сбора налогов, под его началом, возможно, мы и останемся живы, но несправедливые поборы могут довести любого до крайности. С моей точки зрения лучше оказать сопротивление сейчас, когда сил у бурутийцев в долине мало, чем рассчитывать справиться с ними в будущем.

   Я предлагаю не допустить стражников в крепость и в город, а в течение недели или двух выжить их из долины без кровопролития. Во всяком случае, это было бы лучшим исходом для нас. Тем не менее, всем следует быть настороже, а ворота цитадели держать закрытыми даже днем, пропуская людей, когда потребуется.

   Отдав текущие распоряжения, Ярослав встал, как бы в задумчивости шагая меж рядов скамеек, на которых при желании могли сидеть люди. Все основные вопросы оказались решены, но на этот раз он не отпускал людей, как будто готовясь сообщить нечто важное лично для него. Здесь присутствовали практически все авторитеты колонии, не хватало только Жигана, ушедшего на поиски корабля со стражниками, и Станислава, занятого размещением посланника. Несмотря на отсутствие своих самых близких сподвижников, Ярослав решил озвучить некоторые соображения. Народ внимательно слушал.

   - Кому-то может показаться, что сейчас не самое подходящее время для изменений. Землетрясение, постоянная угроза войо, теперь вот деспот претендует на наши карманы, но серьезные изменения давно назрели! - Ярослав говорил свою речь очень громко и эмоционально, порой используя подходящие жесты. - Поддержание обороны в активном состоянии обходится нам слишком дорого! Продовольственные запасы практически на нуле, и если так пойдет дальше, будет голод! В таких условиях насущной необходимостью становится такое устройство колонии, при котором обеспечивалось бы самовоспроизводство продуктов и всех необходимых вещей при одновременно высокой боевой готовности. Положение, когда неизвестно, кто, сколько дал, но едят все и активно, более не может продолжаться. В пути, от Срединных гор до Агерона и долины, такое устройство себя целиком оправдало и, вероятно, было единственно возможным. Но условия изменились, мы на месте и должны работать по-новому. Теперь следует задействовать другой принцип - как поработал, так и похавал!

   Собравшиеся бурно реагировали выкриками и жестами, никто не хотел кормить нахлебников.

   Меж тем Ярослав продолжал и, видя поддержку, воодушивился.

   - Казалось бы, чего проще! Земля есть, руки тоже, топор выдали, каждый кормит себя сам! - все согласились, качая головами и показывая поддержку речам командира. - Это не все! - смутил их Ярослав. - Среди нас много одиночек, не имеющих ни семьи, ни друзей, целиком полагающихся на руководство и помощь колонии. Они не смогут эффективно трудиться, особенно в сравнении с крепкими семьями Агеронцев или Нидамцев. Конечно, мы можем всем миром подготовить, выкорчевать землю, но в будущем они не смогут работать полноценно. Думаю, что лучше будет свести их в группы или присоединить к семьям, где недостает мужчин. То же самое и дети, они не должны висеть на шее общества, а должны быть влиты в уже существующие коллективы. Предлагаю:

  -- Разбить все население колонии на группы по пять-семь мужчин, желательно родственников или друзей. Тут нужно учитывать желание каждого и физические возможности людей. Пусть ведут совместное хозяйство, обрабатывают землю, содержат скот. Такие "семьи" будут иметь больше возможностей, чем одиночки.

   Но в определенных случаях требуются объединенные усилия большего числа, и потому предлагаю: такие пятерки группировать в десятки, а те - в отряды по сорок человек. Таким образом, что не смогут сделать пятеро, сделает десяток, и так далее, вплоть до объединения усилий всей колонии. Соответственно должны быть поставлены командиры, ответственные перед руководством за деятельность своей семьи. Это может быть глава семейства или человек, избранный "семьей", если они не родственники. Семьям или десяткам будет поручаться изготовление ремесленных изделий необходимых колонии, как и впрочем, они могут делать то, что пожелают, но не в ущерб интересам общества.

  -- Семьи должны вставать в строй при военной опасности, но семейственность в подразделениях недопустима. Воин ставится на то место в строю, где более выгодным сочтет руководство колонии. Впрочем, резко ломать существующие подразделения я не предлагаю, но не секрет, что наши отряды не равнозначны по силе, опыту и боеспособности. Поэтому следует сгладить недостатки, чтобы все четыре отряда стали одинаковы. Главным в военном деле я считаю выделение из отрядов тяжело вооруженных всадников, эффективность которых доказана опытом боев, и на их основе создание профессиональных подразделений, а точнее - копий тяжелой конницы.

  -- Предлагаю отделить копья от остальных отрядов как в военном, так и в экономическом отношении. Будут назначены десятки, то есть по две "семьи", которые из своей среды выдвинут всадника, оруженосца, кутюрье и четырех пеших воинов. Десяток будет обеспечивать всадника всем необходимым, в том числе продовольствием и вооружением. Конечно, десять человек - это мало для полноценного содержания копья, но у нас нет выбора, и всадник - не сеньор, пусть занимается военной подготовкой и работает на полях, десяток лишь дает ему толику свободного времени на учебу. Будут организованы одновременно двенадцать копий по восемь человек в каждом. Этими небольшими изменениями мы сможем натурализовать хозяйство, одновременно сохранив высокий военный уровень, и заодним готовить командиров.