Такие мысли вертелись в голове у Питера, когда он лежал без сна на полу фургона. А теперь, убедившись в том, что слова Алека на самом деле подтвердились, — и с ними согласился даже такой скептик, как мистер Гарвуд, — он размышлял над тем, стоит ли обсуждать его теории с кем-нибудь ещё. Скажем, с отцом. Или с Алеком.

Однако вскоре стало очевидно, что в ближайшее время ему не удастся поднять тему временн ы х аномалий. Только не во время спора взрослых. Потому что они действительноспорили, хотя и не особенно жарко, решая, что им следует делать дальше. Питер довольно отчётливо слышал их повышенные голоса, даже находясь позади фургона.

Роуз старательно чертила на земле сетку для игры в «крестики-нолики» и ничего не замечала.

— Я сказала, что там есть холодильник. Вода. Электричество. — Это говорила Линда. — Мне кажется, что для детей было бы лучше, если бы кто-нибудь из нас остался в Торндейле, пока остальные пытались бы найти дорогу в Брокен-Хилл. Разве это не разумно? Детям нужно помыться. Им нужно место для игр.

— …не захотят там находиться, — приглушённым голосом ответил Алек. — …тела…

— Ну, само собой разумеется, сначаламы уберём тела.

— Вы что, с ума сошли? — пронзительным голосом сказала Дел. — Мы не можем трогать место преступления! Это против закона!

Ноэл что-то сказал, но слишком тихо, чтобы Питер мог услышать. Линда добавила, что, конечно, это не против закона, если учитывать ситуацию, в которой они оказались. Дел указала на то, что следует принимать во внимание и кое-что ещё.

— Мы не нашли ребёнка, — резко сказала она. — Там жил ребёнок, и мы не смогли его найти. Монгрел тоже не обнаружил его. Если мы вернёмся назад, то сможем заняться поисками.

— Ребёнок? — задохнулась Линда — Какой ребёнок?

— Его там не было, — мрачно ответил Алек. — Послушай, мы пытались его найти, так? Сейчас он может быть где угодно.

— Мы действительно пытались, — уверял кого-то Росс, — возможно, Линду. — Мы дали собаке футболку, но у неё не особенно хороший нюх.

— Ребёнок наверняка ходил по всему дому и двору! — запротестовала Дел. — Запахи сбивали беднягу с толку!

— Да, да. — Алек вздохнул. — Но, как я уже сказал, он может быть где угодно. Можно искать его неделю и всё равно не найти. Не исключено, что в этот самый момент он находится в Сиднее.

— Если он не прячется, — с беспокойством заключила Линда. — Может быть, он прячется. Умышленно. Если мы приведём в дом других детей, он может подумать, что никакой угрозы больше нет, и выйти.

— Линда, — прервал её Росс, — там не работает телефон. Не говоря обо всём остальном…

— Я знаю, что телефон не работает. Вы уже говорили об этом.

— …не говоря обо всём остальном, Линда, там вы будете отрезаны от внешнего мира. И вы не знаете, ну, вы не знаете, кто может туда вернуться…

— На место преступления? Разве такое бывает? — возразила Линда.

— Может быть, они что-нибудь там забыли, — прозвучала осторожная реплика Верли. — То, что могло бы навести на них подозрение. Это вполне вероятно.

— Ребёнка, — сказала Дел.

Потом возникла пауза — или приглушённое бормотание. Когда его мать спросила «Что?», Питер понял, что кто-то продолжал говорить, но очень тихим голосом.

Оказалось, что это был Алек.

— Я же сказал, что никто не будет двигать эти тела, — объявил он. — Ни в коем случае. Они распадаются на части. Они гниют. Повсюду стоит невыносимый запах.

— О, ради бога! — с неприязнью воскликнула Верли.

— Ты сам это сказал! — В голосе Линды прозвучала нотка триумфа. — Какую пользу тела могут принести полиции, если они уже в таком плохом состоянии? Мы тем болееможем их убрать.

Верли издала ещё один слабый протест. Алек посоветовал Линде самой заняться трупами, если ей так хочется; она может принять другое решение, когда собственными глазами увидит их. Ноэл заметил, что вопрос о том, следует ли кому-нибудь оставаться в Торндейле, или нет, является вторичным. Намного важнее решить, что им следует делать, чтобы выбраться из того безвыходного положения, в котором они по несчастью оказались.

— Стоит ли нам продолжать ехать? — спросил он. — И куда нам лучше ехать — на север или на юг? Или нам лучше ждать здесь, у дороги, и надеяться, что кто-то уже оповестил полицию и они скоро приедут? Мы должны прийти к общему решению.

Последовало долгое молчание. Питер с нетерпением ожидал услышать, что скажут другие в ответ на вопросы его отца, но в этот момент его внимание привлекла Роузи. Она хотела, чтобы он поставил крестик в один из квадратиков, которые она начертила на земле. Когда он послушался, она подняла крик. Не в этотквадратик, потребовала она. Это был еёквадратик!

— Но там ничего нет, — попытался возразить Питер.

— Я собиралась рисовать там потом! Поставить туда мой нолик!

— Хватить ныть, — с раздражением сказал Питер. — Я сотру крестик. Вот. — Он уничтожил злополучный крестик подошвой ботинка. Роузи наблюдала за ним, шмыгая носом. Когда он закончил, она указала на другой квадратик.

— Можешь поставить его сюда.

— Почему?

— Потому.

— Но тогда не получится прямой линии. Мы должны сделать так, чтобы получилась линия.

— Но я так хочу!

— Ладно. — Питер тяжело вздохнул и сдался. Он не собирался вступать в спор. У него не было на это сил. — Вот. Так хорошо? Ты довольна?

— И сюда. И сюда.

— Роузи, сейчас твоя очередь. Не моя.

— А-а.

Она начала рисовать на земле нолик, и Питер снова напряг слух, стараясь уловить слова взрослых. Это было нелегко, потому что они вновь понизили голоса. До него доносились только отдельные слова «помощь», «дорога», «положение». Минуты шли. Голоса становились то громче, то тише, словно шум волн на пляже.

Питер отогнал от губ назойливую муху и позволил Роузи выиграть в «крестики-нолики» три раза подряд. Когда он снова взглянул на часы, то увидел, что было уже пятнадцать минут двенадцатого. Луиз слушала плеер больше получаса.

Проклятье, подумал он, зная, что батарейки скоро сядут.

— Питер.

Питер вздрогнул. За угол фургона заглядывал Ноэл. Он извинился за то, что напугал сына, хотя он нисколько не помешал Роузи — она даже не заметила ею, настолько сильно была занята рисованием очередной сетки.

— Сейчас мы собираемся пообедать. Мама хочет, чтобы вы все помыли руки, — сказал Ноэл.

— Обед? Сейчас?

— Мы устраиваем ранний обед, — поправился Ноэл. — Дел привезла хлеб, масло и кое-что ещё, так что мы сможем приготовить бутерброды.

— И что потом? — спросил Питер, выпрямляясь. Он посмотрел отцу в глаза. — Что мы будем делать после этого?

Ноэл помедлил. Потом он взял Питера за руку и отвёл его за угол фургона, чтобы их не услышала Роузи.

— Я знаю, что ты беспокоишься, — тихо начал Ноэл. — Мы находимся в очень странной ситуации.

— Мы поедем на ферму? Туда, где стреляли в людей?

Ноэл приподнял брови. Он быстро оглянулся, прежде чем снова повернуться к Питеру и покачать головой.

— Нет, — ответил он. — Я так не думаю.

— Папа, может быть, мы попали в петлю во времени? Может быть, это как-то связано с инопланетянами? Или с какими-нибудь секретными разработками правительства? Засекреченное предприятие?

Ноэл моргнул.

— Инопланетяне? — повторил он. — Ну… — он издал короткий смех, но выглядел при этом затравленно. Питер знал это выражение. Он всегда видел его на лице своего отца, когда Ноэл куда-то спешил или когда он пытался избежать долгих и чрезвычайно запутанных объяснений. — Я так не думаю, Питер…

— Тогда что это может быть? Что происходит?

— Я точно не знаю. — Фургон покачнулся, свидетельствуя о том что в него кто-то вошёл (возможно, Верли), и Ноэл отошёл от качавшегося бока. — Мы решили найти дорогу, которая идёт в сторону от шоссе, и посмотреть, сможем ли мы добраться до какой-нибудь другой фермы, — сказал он. — Мы точно не поедем в Торндейл, потому что нам нужно найти такое место, где есть работающий телефон. Поскольку никто из нас не может добраться до Брокен-Хилла или Милдуры.