— Это преувеличение, отец, и ты прекрасно это знаешь, — спокойно вмешался Ник. — Мама всегда тщательно анализировала каждый такой случай. Она заставляла нас давать деньги только тем людям, которых лично проверила.

— Вы же знаете, что говорят про деньги, — пробормотала Фила. — Это как навоз. Приносит пользу, если только разбрасывать его повсюду.

Ник посмотрел на вилку, которой она размахивала в воздухе.

— Фила, ты съешь эту малину или собираешься бросить ее в кого-то из нас?

Филадельфия моргнула.

— Не знаю. Еще не решила. — Но она поднесла вилку ко рту и проглотила ягоду. Затем взглянула на Дэррена. — Полагаю, ты будешь одним из этих правых, ультраконсервативных республиканских кандидатов?

Дэррен медленно улыбнулся, показывая весь свой шарм, который, несомненно, поможет ему на всем протяжении избирательной кампании.

— Если да, то можешь ручаться, что я не признаю этого здесь и сейчас. Может быть, я и республиканец, но я не полный идиот.

Фила снова моргнула, после чего залилась смехом. Дэррен рассмеялся вслед за ней. После секундного колебания Рид тоже смешливо хмыкнул. Хмыканье переросло в громовой хохот, заполнивший комнату.

Взглянув на Ника, Фила увидела, что тот улыбается сам себе с довольным видом.

Элеанор позвонила в колокольчик, чтобы подали поднос с сыром.

Несколько часов спустя Фила лежала на груди Ника, подпирая руками подбородок. Она чувствовала себя могущественной и счастливой, во второй раз испытав чудесное ощущение, пережитое утром на пляже. Ник гладил ее волосы. Глаза его сверкали в темноте. Кожа все еще поблескивала от пота после недавних любовных ласк.

— Ну как, ты получила удовольствие от того, что выпендривалась сегодня за ужином, девочка-лисичка? — спросил он.

— Разве я выпендривалась? — Она играла с жесткими курчавыми волосами на его груди. — Я думала, что просто участвую в разговоре, как этого требует этикет.

— В конце вечера отец и Дэррен готовы были есть с твоей ладони.

— Мне кажется, они просто любят спорить. Им это доставляет удовольствие.

— Им явно понравилось спорить с тобой.

— Зато это не особенно понравилось Хилари и Вики, а также Элеанор. — Фила задвигалась, устраиваясь поудобнее.

— Они еще точно не поняли, что ты из себя представляешь. Ты для них олицетворяешь угрозу. Мне кажется, они понимают это лучше, чем отец и Дэррен.

Фила нахмурилась.

— Я не олицетворяю собой угрозу.

— Все зависит от того, как на это посмотреть. Перестань ерзать. Ты меня сейчас возбудишь, а я уже слишком стар, чтобы так быстро снова набраться сил. Сейчас я хочу поговорить с тобой.

Женщина улыбнулась, безмерно довольная, что может заставить его так быстро реагировать на себя.

— О чем ты хочешь со мной поговорить?

— Мне придется съездить в Калифорнию на пару дней.

— В Калифорнию. — Она перестала улыбаться. — Зачем?

— У меня вообще-то бизнес в Санта-Барбаре, ты не забыла? Я оставил вместо себя надежного человека, но есть некоторые вопросы, которые может решить только босс. Я уеду ненадолго.

— Ох. — В голове у Филадельфии промелькнула мысль о том, как до смешного быстро привыкаешь к тому, что кто-то есть с тобой рядом. Без Ника этот маленький пляжный домик будет казаться совсем пустым.

— У тебя расстроенный голос, — заметил Ник.

— А ты выглядишь очень довольным собой.

— Ты будешь по мне скучать?

— Да, — чистосердечно призналась Фила.

— Хорошо. А теперь можешь снова начать ерзать.

— Она совсем не такая, как Крисси Мастерс, правда? — заметил Дэррен, выходя из ванной комнаты. На нем были только черные шелковые пижамные брюки. — Помнишь, как Крисси пыталась задеть каждого за живое?

— Помню. — Откинувшись на подушки, Виктория внимательно смотрела на мужа. — Но мне кажется, что Фила гораздо опаснее Крисси.

— А это еще почему? — Дэррен выключил свет и лег рядом с Викторией. Он не дотронулся до нее. Вместо этого положил руки за голову и уставился в потолок.

— С Крисси всегда было понятно, чего она хочет. Она стремилась причинить неприятности, наказать нашу семью за то, что ее бросили много лет назад. Хотела убедиться, что все мы заплатим за то, что ей пришлось пережить. Помнишь, как она использовала каждый момент, чтобы наговорить нам колкостей? Но я не понимаю, чего хочет Фила.

— Я тоже не знаю, чего хочет Фила, но скажу тебе одно: Ник ее хочет. Нестерпимо.

— Ты думаешь, он желает получить назад эти акции? Видимо, Ник что-то задумал, — спокойно произнесла Виктория. — Элеанор считает, что он получит для нас акции. Но я лично в этом не так уж уверена. А вдруг у него хватит наглости убедить Филу передать эти акции ему, вместо того чтобы вернуть их тебе?

— Нику всегда было наглости не занимать.

Виктория пришла в ужас.

— Боже мой, Дэррен, мы не можем позволить ему сделать это. Это акции Каслтонов. Они принадлежат нам, и Ник прекрасно это знает. Элеанор попросила его помочь только потому, что верила, что он поступит правильно. Она доверяла ему и считала: он вернет акции нам.

— Даже если он намерен заставить Филу передать акции ему вместо нас, я не понимаю, почему ты так уверена, что он сможет этого добиться. Фила кажется мне женщиной, которая думает своей головой.

— С какой стати он будет с ней спать, если только он не хочет заставить ее вернуть акции? — Виктория теряла терпение от того, как Дэррен проявлял отсутствие здравого смысла. — Эта женщина абсолютно не в его вкусе.

— Тебе кажется, Хилари больше в его вкусе? — спросил Дэррен.

— В каких-то отношениях да. Ну, может быть, у них разный темперамент, и, Боже мой, мне никогда не будет нравиться эта женщина, но нужно признать, что у нее есть воспитание, и школа, и лоск, то есть все, что должно быть у жены Ника. Вряд ли бы Хилари могла посреди спора уронить спаржу на обеденный стол.

Дэррен улыбнулся в темноте.

— Пожалуй, да.

— Дэррен, — сказала Вики после секундного размышления, — если Ник все-таки получит эти акции от Филы, то вместе с его собственными, а также унаследованными от матери их будет достаточно, чтобы отобрать у Хилари контроль над фирмой?

Дэррен помедлил.

— Ему понадобится еще большое количество акций.

— А вместе с акциями Рида?

— Этого будет достаточно. Или же с моими и твоими акциями.

— Нику никогда не удастся получить акции Рида, — уверенно произнесла Виктория. — Рид никогда не поддержит его попытку лишить Хилари руководства. После того, как, по его мнению, Ник поступил с ней три года назад.

— Что значит по его мнению? А ты разве не веришь, что ребенок был от Ника?

Виктория прикусила губу, жалея, что проговорилась.

— Не важно. Теперь уже не имеет никакого значения, что тогда произошло. Какой смысл ворошить прошлое? Нам нужно думать о будущем. Я очень беспокоюсь, Дэррен. Твоя политическая карьера зависит как от финансовой поддержки семей, так и от того, чтобы тебя освободили от дел компании. Хилари готова сделать это от лица Лайтфутов. Элеанор говорит, что нам нужна ее поддержка.

— Я знаю.

— Ты же слышал, что Ник сказал сегодня. Он относится к твоей политической карьере так же, как и три года назад.

— Я это понимаю.

— Если ты хочешь добиться успеха и стать губернатором, тебе необходима поддержка со стороны исполнительного директора «Каслтон и Лайтфут». И хотя мне это не нравится, но Элеанор права, утверждая, что нам нужно, чтобы Хилари оставалась во главе «Каслтон и Лайтфут». Мы должны ее поддержать.

— Ты всегда так разумно и рационально рассуждаешь о моем политическом будущем, Вики. Иногда мне кажется, что мое будущее важнее для тебя, чем для меня самого.

Виктория затаила дыхание.

— Как ты можешь говорить такие ужасные вещи.

— Скажи мне вот что. Мне всегда было интересно узнать, сколько предложил тебе мой отец, чтобы ты осталась со мной три года назад, когда уже была готова подать на развод?